Сияние

ein

Ты отчаянно цепляешься за то, что кажется тебе дорогим. Думаешь, что без этого тебе будет хуже. Человек так устроен, что рано или поздно приходит время, когда он начинает жить не ради себя, а жить, поддерживая жизненные силы мыслями о том, что у него есть то, что помогает стремиться к лучшему. Но не всегда ты осознаешь, что то, что ты боготворишь, губит тебя, наоборот затаптывая все глубже в землю до такой степени, что, когда ты вдруг осознаешь всю тяжесть ситуации, будет уже поздно. Часто ты выбираешь для себя совсем не то, о чем мечтал когда-то, но понимаешь это только со временем. Ты слепо веришь, что твое дело приносит тебе удовольствие. Подумай: действительно ли ты хотел того, что у тебя есть сейчас? Это не угнетает тебя? Ты никогда не задумывался о том, что хочешь все это прекратить? Сам ли ты однажды сделал этот выбор? Не бойся просить помощи, не бойся показать слабость, когда тебя покидают силы. Все люди имеют право быть слабыми. Рано или поздно, но тебе придется сознаться в том, что ты боялся и что ты устал. Пока ты молод, ты имеешь право спотыкаться и ошибаться. Только вот на ошибках надо учиться, а дороги выбирать ровные, чтобы не осечься в будущем. Задумайся, ты правишь или роешь могилу сам себе? В бесконечном круговороте дерьма ты путаешься в мыслях и совсем не думаешь, что где-то там есть то, что может спасти тебя и наставить на правильный путь. Где-то там есть сияние, однажды возникшее перед тобой, когда пришло время сделать трудный выбор. А что дальше? А дальше вы будете сиять уже вместе.

***

Утром восходящее солнце небрежно бросает лучи на этот однажды созданный Богом город. Люди счастливы и с улыбками на лицах выходят на тротуары, встречая новый день. Магазины приветливо ожидают посетителей, открывая двери и заманивая различными вывесками, которые то и дело направо и налево пестрят акциями и пятидесятипроцентными скидками. Шумные дети тащат за собой своих родителей в различные парки аттракционов и развлекательные центры, придерживая одной рукой родителя, а другой – подтаявшее мороженое. Сейчас днем по-весеннему тепло, хоть весна полноценно еще не вступила в свои права.

По обыкновению, у всего в этом мире есть обратная сторона: день сменяется ночью, и наступает момент новой маленькой жизни.

Рано или поздно солнце заходит за горизонт, погружая город во тьму и включая спящий режим. Люди, разбитые и раздавленные рабочей рутиной, ссутулившись, наблюдают за тем, как продавцы, тихо матерясь, закрывают свои магазины и забегаловки. Прохладный вечерний ветер треплет объявления об акциях и скидках, а потом и вовсе срывает, играя с ними и раскидывая по остывшим тротуарам. Время не для детей и не для их уставших родителей. Вывески горят разноцветными цветами: от самых горячих до самых ледяных оттенков.

В клубе с говорящим названием «Glanz» шумно, как и всегда в это время. Пьяные тела двигаются в такт музыке, которая с силой бьет по стенам. Шлюхи, дорогие и не очень, подходят к клиентам, закусывая губу и проводя рукой по белой рубашке очередного уставшего за весь рабочий день «папика». Люди в неприметной одежде небрежно толкают наркоту особенно веселым посетителям по баснословным ценам.

На втором этаже в полумраке блеснула хищная довольная ухмылка. Наблюдать за этим забавно, но еще лучше видеть это со стороны и знать, что все это принадлежит тебе. Система налажена и работает так уже долгое время, а еще каждый из этих людей прекрасно справляется со своей ролью, понимая, что одна оплошность с их стороны - и это будет их последний день на земле. Чонгук шутить не любил никогда, и об этом знают все.

В его руках не один клуб и опытных шлюх не меньше сотни, если пересчитать каждую. Один омега лучше другого, и работают настолько слаженно и профессионально, что альфа никогда не отказывает себе в удовольствии проверить какую-нибудь особенно приятную фигурку на прочность и на громкость сладких стонов. Быть оттраханным самим Чон Чонгуком – элитно, но всего лишь на некоторое время, потому что потом обязательно будет другой. Ходит слух, что этот альфа, который держит здесь все, трахает, как боженька, и каждый так и норовит испробовать слова на себе и убедиться в том, что лучше Чон Чонгука нет никого.
Еще ходят слухи, что Чон того, что сейчас имеет, добился сам. Но никому неизвестно, каким именно способом, и с чего этот альфа в такие годы способен держать все в своих руках и управлять этой запретной, но манящей, индустрией. Происходящее пугает, но притягивает, и Гук знает об этом как никто другой. Он здесь и сейчас лишь потому, что однажды слюбопытничал не там, где надо. А потом вдруг понял, что обратно уже нельзя.

- Любуешься? – за спиной Чона раздается хриплый смех и из темноты коридора к нему подходит крепкий альфа, зажимая во рту дорогую сигарету.

- Пока есть чем любоваться, - как-то печально ухмыляется Гук и прячет руки в карманы черных брюк.

- Те подонки все еще лезут не в свое дело? – интересуется пришедший альфа, затягиваясь и выпуская ртом клубы едкого сигаретного дыма.

- Люди Намджуна не остановятся, - устало вздыхает Чон и потирает виски. – Мне придется свернуть здесь все на некоторое время, потому что даже вкупе с тобой и Юнги у меня не получится удержать все в своих руках так же крепко, как и до этого.

- Хуево, но ты не раскисай, - старший положил руку на плечо Чонгука и вгляделся в пьяную толпу внизу. – Все остается в твоих руках, но, как видишь, пока что надо залечь на дно.

- Я так заебался с этим, - фыркнул Гук. – Неприятно отпускать все, что приносит доход и удовольствие, просто так, из-за какой-то дерьмовой шайки псов.

- Если что, ты только свистни, - подмигнул старший и снова затянулся, прикрывая глаза. – Я помогу, чем смогу.

- Спасибо, Хосок-хен, - выдохнул Чонгук и оперся локтями на перила, осматривая сверху танцующих людей и кишащих около барной стойки жирных и противных бизнесменов. – Ты иди, я позвоню, если что.

Хосок лишь ухмыльнулся и уверенной походкой направился вниз, а затем Чонгук увидел, как старший альфа скрылся на выходе, забирая с собой какого-то стройного омегу из коллекции Чона.

- Все не натрахается, - улыбнулся Гук сам себе, а потом, выдохнув, медленно спустился по ступенькам, ступая вальяжно и с ухмылкой.


Бармен с волосами пшеничного цвета улыбнулся, увидев Чонгука, приближающегося
к барной стойке. Чон приземлился на один из высоких стульев и сложил руки на столике, замечая взгляды, обращенные к своей персоне.

- Чего желаем? – вновь улыбнулся бармен, ловко протирая стаканы белоснежной тряпкой. В этом клубе было полно грязи человеческих душ и желаний, но в остальном в «Сиянии» всегда было чисто. Чонгук всегда следил за этим и устраивал взбучку бармену, если все было не на высшем, ну или хотя бы среднем, уровне в плане обслуживания.

- Желаем омежку, который согласился бы ублажить меня сегодня ночью, а то я слишком устал, - зло ухмыльнулся Чон и посмотрел бармену прямо в глаза.

- Шлюхи больше по твоей части, - хмыкнул Тэхен и поставил на полку очередной вытертый насухо стакан.

- Тогда мне какой-нибудь незамысловатый коктейль.

- Хм-м, Лонг-Айленд, например? – задумался Тэ и, не дождавшись ответа, принялся колдовать над напитком.

В чем в чем, а в напитках и коктейлях молодой бета смыслил, хоть и был из списка тех, кто запросто мог заебать Чонгука всего лишь парой-тройкой фраз. Но, когда Гук искал достойного бармена для работы в клубе, более оптимистичного варианта, кроме этого парня из разряда «не от мира сего», не было. И сейчас, если честно, альфу все устраивает.

Осушив стакан «Лонг-Айленда» и закусив напоследок лимонной долькой, прикрепленной к краю емкости, Чонгук встал, поправляя идеально сидящий пиджак, и направился на выход.

- Никогда ведь не попрощается, - улыбнувшись, словно маньяк, пробубнил бета, а затем обратил внимание на только что подошедшего подвыпившего альфу. – Чего желаем?

Чон, кивнув, дал знак своей охране, и вышел из клуба, вдыхая прохладный ночной воздух. Он прикрыл глаза и на мгновение погрузился в тишину, редко прерываемую тихими голосами ночных прохожих где-то вдалеке. Бросать все это Чону не хочется, и если бы здесь был Юнги-хен, то он бы обязательно сказал: «Нахуй так жить», а младший альфа бы охотно согласился. Он сделал себя почти сам, сделал все, что сейчас у него есть, но сейчас приходится идти на уступки, потому что другая сторона конфликта совершенно не понимает, что есть такой путь, как компромисс. Чонгук не боится, отнюдь, он бы только и рад броситься в самое пекло разборок и вечной войны в индустрии, в которую его однажды занесло, но именно сейчас он рисковать не может. У него за плечами тысячи людей, шлюх, бессметные кучи денег, наркоты, а еще какие никакие, но партнеры и товарищи. Альфа согласился защищать то, что у него есть, а еще терять постоянный источник дохода не хочется совсем, поэтому вместо того чтобы рисковать настолько необдуманно, приходится укрыться. Чонгук не знает, что будет завтра и когда именно он на время распрощается с этим бесконечным круговоротом грязи, приятно обволакивающей его все еще молодую душу, но ему нужно быть готовым.

Альфа замерзшими пальцами цепляет телефон в кармане пиджака и быстро набирает номер Юнги. Голос из динамика звучит только спустя несколько минут.

- Я сплю, блять, - огрызается старший альфа хриплым ото сна голосом и, кажется, пытается улечься в кровати, потому что в трубке раздается неприятное копошение и шуршание одеяла.

- Шуга-хен, завтра надо встретиться, - холодно отрезает Чон, обращаясь к старшему по нашумевшей кличке, и вслушивается в молчание, которое повисло в комнате старшего.

- Ты уже решил? – более спокойно спрашивает Шуга, зная, что Чон понял, о чем именно он спрашивает.

- У меня не настолько много времени, чтобы раздумывать, как девица, - резко пробасил Чон и сунул свободную руку в карман – прохладно.

- Завтра в десять буду у тебя, - выдохнул старший альфа и сбросил вызов.

Чонгук прислушивался к громким гудкам и от злости крепче сжал длинными пальцами телефон. Его злит и бесит абсолютно все, и он с радостью бы сейчас начистил пару противных рож, чтобы немного успокоиться, но такой возможности нет.

Альфа садится за руль и заводит черный внедорожник, кидая пиджак на заднее сиденье и оставаясь в одной белоснежной рубашке. Он едет в абсолютной тишине, ни на минуту не задумываясь о существовании в машине магнитолы. Альфа мчит по почти опустевшей трассе, направляясь прямиком в спальный район Сеула, в свою холодную обитель. По стеклам начали скатываться капли дождя, который постепенно перерос в ужасный ливень. «Отлично», устало подумал Чон. Странно, но сегодня он так и не воспользовался услугами омеги. Наверное, Чонгук просто устал, и ему надо подумать, а очередной омежка, приветливо раздвигающий ноги и прикусывающий губу, может помешать.

Неожиданно Чонгук заметил какую-то фигуру, надвигающуюся прямо навстречу автомобилю. Человек шел, видимо, куда глаза глядят, потому что из-за дождя наверняка не было видно машин. Альфа резко затормозил, распахивая глаза и замечая растерянность и испуг в глазах стоящего напротив, как оказалось, парня. И почему ему сегодня так «везет»? Чон вышел из машины, прикрывая голову пиджаком от дождя и быстро направляясь в сторону промокшего насквозь парня.

- Хули ты перед собой не смотришь? – крикнул Чонгук, рассматривая бледное лицо младшего. Он был уверен, что парень младше, если судить по внешности. – Жить надоело?

Альфа увидел, как глаза паренька наполняются слезами, а нижняя пухлая губа трясется. Он поднял голову вверх, забывая про дождь, и прикрыл глаза.

- Господи, блять, что за день такой?! – возмутился Чон и грубо дернул стоящего плачущего парня за рукав в сторону машины.

Он посадил его на переднее сидение, а сам, матерясь, уселся за руль и только сейчас задал сам себе вопрос: «Зачем я это делаю?»

Альфа посмотрел на хлюпающего носом парня и сжал кулаки. Он не любил, когда кто-то плакал, находясь рядом с ним. Чонгук завел машину и тронулся с места.

- Слышь, - он ткнул парня локтем в бок, заставляя того поднять взгляд. – Просто скажи мне, куда тебе доехать надо, и я тебя вышвырну.

Парень сначала помолчал, непонимающе уставившись на Чона, будто только что очнулся, а потом вдруг засуетился, ерзая на сидении.

- З-зачем вы меня подобрали в-вообще? – дрожащим голосом спросил он. Чона это взбесило.

- Ну ладно, выходи, - Чонгук остановил машину и невозмутимо посмотрел на младшего. – Че уставился? Иди давай, раз тебе не надо никуда.

Парень хлюпнул носом и вышел из автомобиля, аккуратно прикрывая дверь. Он даже не посмотрел на альфу, а просто пошел дальше, засунув руки в карманы и натягивая капюшон. Чонгук как-то непонимающе посмотрел на опустевшее сидение, а потом надавил на газ, выруливая с обочины. Альфа уже в который раз нахмурился и одними губами выдал «Заебало».

Все жутко надоело. Надоело нести весь этот груз похоти и разврата на своих плечах, но прекратить кажется невозможным – это приелось и вросло. Хочется срываться и метать все вокруг. Еще этот странный парень, блуждающий ночью по дороге взбесил еще больше. «На хрен я вообще остановился?». Некоторое время Чонгук едет, ни о чем не задумываясь. Ливень постепенно утихает, а парень уже забыт. Сейчас альфу волнует только одно – куда ему отправиться, чтобы некоторое время быть незаметным. Чонгук тормозит у небольшого многоэтажного дома и, хлопая дверью автомобиля, направляется к подъезду. Сегодня ему нужно просто поспать.