Two-faced

Глава 22.

Чимин тихо скулит и почти воет. Задница словно горит, а любое прикосновение к телу отдается невыносимой болью. Омега не сразу понимает, откуда в доме запах свежих яблок, но аромат проникает в легкие и словно впитывается в кожу, отчего внизу живота скручивается тугой узел. Боль медленно отступает, позволяя Чимину почувствовать неконтролируемое возбуждение.

– Чимин? Боже, что с тобой? – слышится как через толщу воды, и через несколько секунд омегу приподнимают. Пак пытается сфокусировать взгляд, но перед глазами все плывет. Сильный аромат альфы туманит разум, отдавая тело омеги во власть инстинктам.

Чимин сладко стонет, выгибаясь от горячих ладоней, и невольно цепляется за ткань футболки Чонгука, чувствуя кожей его дыхание.

– Блять, Чимин, посмотри на меня, – как-то отчаянно просит альфа, подхватывая Пака на руки и спеша в комнату.

У омеги жар и невменяемое состояние, а у Чона от его запаха все внутри сжимается и штаны становятся подозрительно тесными. Странно, что волнение еще не уступило место дикому желанию, при том, что пухлые пересохшие губы омеги так и манят, а его тихие стоны будоражат зверя внутри.

– Г-Гук? – тихо выдыхает Чимин, чувствуя под собой мягкий плед. Гук аккуратно опустил омегу на кровать и осмотрел его взволнованным взглядом, замечая промокшие насквозь штаны и подрагивающие руки.

Пак пытается ухватиться за Чона, но тот ускользает, торопливо стягивая неприятно липнущие к коже штаны. Чимин елозит бедрами и ни черта не помогает, лишь жалобно скуля и выгибаясь. Омеге хочется стонать от каждого легкого и невесомого касания к своей коже, но тело все еще не слушается, а мозг до сих пор где-то в отпуске.

– Чимин, все хорошо? – шепчет Чонгук, нависая над скулящим омегой, выдыхая в его приоткрытые губы. – Посмотри на меня, твою мать.

Пак приоткрывает глаза, чувствуя альфу и невольно подаваясь навстречу. Ниже поясницы все неприятно ноет, а анус жутко зудит, требуя немедленного прикосновения. Чимину хочется сейчас надавать пиздюлей альфе, у которого забота проявляется слишком не вовремя, но он прекрасно понимает, что Чонгук не коснется его и пальцем, пока не убедится в состоянии омеги. С одной стороны, это очень мило и, главное, до безумия приятно, но с другой, у Чонгука руки трясутся от возбуждения, а дыхание сбивчивое и обрывистое. Альфа еле сдерживается, боясь даже прижаться к Чимину, ведь в таком случае он уже не сможет остановиться.

– Агр, не закрывай глаза, – злится Гук, на что Чимин криво ухмыляется и обвивает его шею руками, притягивая к себе. Пак целует альфу, сминая его губы и прогибаясь в пояснице, желая стать к Чону как можно ближе.

У Гука от таких резких действий возбужденного и обезумевшего от страсти Чимина голова кругом идет. Альфа шумно выдыхает носом, боясь лишний раз вдыхать сладкий и манящий аромат течного омеги, и он, не выдержав напора Чимина, вжимает его в кровать, раздвигая красивые ноги омеги и устраиваясь между ними. Чимин цепляет футболку Гука и пытается ее стянуть, задирая все выше и касаясь крепких мышц на плечах, от прикосновения к которым Гук вздрагивает, сипло прохрипев сквозь влажный и жаркий поцелуй.

– Х-хочу тебя, – невнятно бормочет Чимин, ерзая бедрами на уже влажной простыне. Вязкая и теплая жидкость обильно стекает по шикарным бедрам омеги, пачкая джинсы альфы. Чимин с удовольствием бы смутился, как невинная монашка, ведь несмотря на то, что это все естественно и небезобразно, все равно как-то неловко. Однако сейчас все мысли забиты лишь тем, что от прикосновений Чонгука становится легче. Боль больше не пронзает низ живота, а задницу не жжет изнутри.

– Все точно... в порядке? – шепчет Чонгук, опускаясь влажными поцелуями на взмокшую шею омеги, ведя языком по солоноватой коже и слизывая каждую капельку пота. Чимина пробирает дрожь и коленки трясутся, а у Гука окончательно срывает тормоза.

– Не тя-я-яни... Трахни меня, господи, – несдержанно стонет омега, когда Чон на секунду отстраняется, срывая с себя футболку, а после вновь жмется к омеге. Длинные пальцы опускаются на бедра, собирая природную смазку, и Чимин невольно поджимает пальчики на ногах, получая удовольствие от таких невинных касаний.

Сейчас все тело Чимина реагирует на любое воздействие, именно поэтому он стонет от каждого поцелуя альфы, чувствуя приятные мурашки по позвоночнику.

– Сладкий, – сипло шепчет Чонгук и Чим все же смотрит на него, охая от неожиданности. Гук нагло облизывает свои пальцы, собирая языком вязкую смазку, и Пак готов поклясться, что сейчас сгорит не от возбуждения, а от стыда.

Омега обвивает ногами торс младшего, притягивая его еще ближе, и несдержанно стонет, когда грубая ткань джинсов касается его возбужденного члена. Чим борется с огромным желанием потереться об Чонгука, но у того все слишком напряжено, поэтому любое касание приносит боль. Пак и рад бы помочь, но Чон все еще тянет, покрывая грудь омеги поцелуями и играясь с твердыми горошинками сосков. Чимин прекрасно видит, что младший сдерживается из последних сил, поэтому решает прекратить это издевательство. Дрожащие руки омеги пытаются стянуть ненужные сейчас штаны альфы, отчего Чон смеется где-то внизу, обдавая кожу горячим дыханием.

– Потерпи, – бормочет Чонгук, сжимая в руках бедра омеги и слабо толкаясь, имитируя секс. Чимина прошибает от прикосновения к истекающей смазкой заднице, поэтому он выгибается и извивается под Чонгуком, как уж на сковороде. Слишком желанно и необходимо сейчас, но Чон все еще не позволяет насладиться собой, делая очередной имитирующий толчок.

– Прошу-у-у, – жалобно тянет Чимин, больно цепляясь за плечи и волосы альфы, притягивая его к себе и касаясь крепкой шеи. Пухлые губы скользят по коже, а коротенькие пальчики путаются в волосах, пока Чонгук нервно сдергивает штаны с бельем, откидывая их на пол. Футболка Чимина отправляется вслед, и Пак наконец-то может ощутить Чонгука сполна: альфа до безумия горячий, Чимину на секунду кажется, что от их соприкосновения на коже останутся ожоги.

Но все мысли разом растворяются, когда Чонгук ловит влажные губы омеги своими и делает очередной толчок, врываясь в омегу и проникая сразу на всю длину. Чимин вновь теряется в прострации, чувствуя лишь рваные и глубокие толчки внутри вперемешку с болезненными ощущениями на бедрах от сильных рук Чонгука.

Чимин впервые чувствует такое нереальное и смертельное удовольствие во время течки, отчего желает продлить этот момент хоть ненадолго. Но Чонгук не позволяет Чимину забыться в новых ощущениях, кусая его губы и вдалбливая в кровать. Где-то на заднем плане деревянная спинка глухо стучит об стенку в такт быстрым и грубым толчкам Чона, а влажная простынь под омегой липнет к коже.

Пак на секунду чувствует облегчение, а после срывает голос, задыхаясь в собственном стоне. Все тело сводит приятная судорога, а пожар внизу живота резко стихает: омега обильно изливается, даже не коснувшись себя, и весь дрожит, сотрясаясь в оргазме. Чонгук больше не контролирует свои действия, чисто на автомате кусая Чимина в шею и до боли сжимая его кожу пальцами. Чон чувствует приближающуюся разрядку и успевает сделать последний толчок, кончая на покрасневшие от его рук бедра омеги.
Чон устало валится рядом и жадно хватает воздух, который сейчас пропитан сексом и ароматом Чимина.

– Ох... ре... неть, – по слогам выдает Чим, пытаясь отдышаться и свести дрожащие ноги. Все тело покалывает после полученных ощущений, а мозг медленно обрабатывает информацию, заставляя Чимина повернуться к альфе.

Чонгук слабо улыбается, чувствуя копошение под боком, и приобнимает Чимина, отчего тот невольно вздрагивает, но послушно льнет ближе. Чим опускает голову на грудь альфы, щекоча его своими волосами, и прислушивается к учащенному биению сердца.

– Ну вот, а ты переживал, что у тебя задержка, – тихо выдает Чонгук спустя несколько минут. Чимин лишь улыбается, обнимая Гука за талию и прижимаясь к его коже щекой.

– Лучше бы у меня никогда не было течек. Я думал, что умру, пока тебя не было, – выдыхает Чим, все еще чувствуя приятную негу в теле.

– Кстати, почему ты корчился от боли и ревел? – интересуется Чон, задумчиво перебирая пальцами прядки черных волос.

– Больно было, – поморщился Чим от воспоминаний. – Раньше тоже было нелегко, но в этот раз как-то особенно....

– И долго ты там лежал? –совсем неслышно спрашивает Чон, целуя омегу в висок.

– Не знаю, – честно признает Чим, поднимая взгляд на Чона. – Не помню ничего, кроме звонка Намджуна, после которого все и началось. Ким сказал, что ты в обморок упал, вот я и распереживался.

– Так это было еще утром, и то ничего серьезного не произошло, – тихо смеется Чон, а после напрягается, замечая замешательство в глазах старшего. – Что такое?

– Там же... Сокджин... Рожает, – бормочет Чимин, облизнув вмиг пересохшие губы.

– Я не пущу тебя в таком состоянии никуда, понял? – тут же хмурится Чонгук, удерживая подорвавшегося Чимина на месте. – Будем ждать звонка.

– Но Чонгук... – поджимает губы старший, все же вырываясь и усаживаясь на кровати, и складывает руки на груди. – Он ведь мой брат...

– А я твой альфа, так что мое слово – закон. Мы даже до больницы доехать не успеем, как тебя опять накроет, – фыркает Гук, слабо шлепая Чимина по бедру. – Иди в душ, а потом поговорим.

Чимин обиженно сопит и выходит из комнаты, грозно хмуря брови и топая в ванную. Чонгук безусловно прав, но омежья сущность не позволит просто так согласиться с каждым словом альфы. Паку хочется сейчас быть рядом с братом, а не страдать от малоприятных ощущений.

Чим невольно вздрагивает, когда смазка начинает обильнее струиться по бедрам, и обреченно стонет, чувствуя нарастающее возбуждение. Не успев дойти до двери ванной, Чим резко оборачивается, направляясь обратно.

– Чонгук-а, у меня опя-я-ять, – хнычет Чим, а из комнаты слышится приглушенный смех.

Чонгук вновь будет похабно ухмыляться и чувствовать свое превосходство, ведь «я же говорил». И Чимину кажется, что скоро он точно грохнет своего парня, но только не сегодня. Потому что сейчас из него хлещет, как из ведра, а тело как никогда нуждается в присутствии альфы. Именно поэтому Чонгук пока будет жить.