Наверное, боги сошли с ума (Yowamushi Pedal)

Глава 6

Когда Тодо вырвался вперёд — на несколько сантиметров, на доли секунды — у Юске перехватило дыхание. Время, растянувшееся в вечность на последние несколько минут, дрогнуло, сжимаясь, и пошло с привычной скоростью. В уши врезался шум толпы, неистовый барабанный бой — группа поддержки Хаконе, дошло до затуманенного болью и поражением сознания спустя мгновение — и множество щелчков затворов камер.

Тодо ехал впереди, раскинув руки в стороны, словно купаясь в заслуженной славе, и Юске почти видел, как его окутывает сияние, проступает прямо сквозь кожу. Он сморгнул — и только тогда понял, что это была игра света, причудливо преломившегося в навернувшихся на глаза слезах.

Не от проигрыша и не от обиды — от боли в истерзанных мышцах, от усталости, хрипом разрывающей лёгкие. От осознания, что всё закончилось. И не важно, что впереди ещё два дня — для него, для них всё закончилось именно сейчас — в тот момент, когда они вышли на горную контрольную точку первого дня.

Тодо что-то говорил, благодарил, протягивал руку навстречу — Юске криво улыбнулся, выдыхая, и протянул ладонь навстречу.

Возможно, это тоже в последний раз.

Тодо моргнул, сжимая пальцы — и как-то сразу погас весь, словно выключили лампочку внутри — и улыбка, и даже кожа, казалось, потускнела — только в глазах снова застыл сумеречный лиловый.

Словно он что-то знал. Или догадывался.

Юске сглотнул.

— Слушай, Маки-чан, я думаю, нам нужно поговорить...
— Другого времени не нашёл?

Тодо улыбнулся — блекло, фальшиво, он часто так улыбался в последние месяцы:

— А у нас разве будет «другое время»?

Юске не успел ответить — мимо промчались, обдавая ветром, Аракита с Фукутоми, следом, едва не вися на хвосте — Имаизуми и Кинджо; Тодо привстал на педалях, глядя им вслед, и шарахнулся в сторону от где-то потерявшего своего грегари аса из Киото — как его там... Мидосуджи? Чертов пакостный первогодка.

Тодо осел обратно на седло, напряженно всматриваясь вслед асам. Говорить он явно передумал.

....Юске подобрали первым. Он, может, и хотел бы остаться, но выбора не оставалось — только повиснуть на колесе у радостно голосящего Наруко и уехать вперёд, периодически оглядываясь назад. Тодо притормозил, чтобы сравняться с собственной командой; Юске оглянулся ещё раз, встретился взглядом с вечно насмешливым Шинкаем и нахмурился, отворачиваясь окончательно.
Впереди их ждала финишная прямая — и необходимость во что бы то ни стало пересечь её в первой десятке.

***

Второй раз за три дня у него заслезились глаза, когда они стояли на сцене, взявшись за руки все вшестером — припадающий на плотно затейпованную ногу Кинджо, где-то потерявший очки, но улыбающийся ярче, чем когда-либо, постоянно дергающий повязку на голове Наруко, едва стоящий от усталости и запоздалого волнения Онода; Тадокоро, кажется, раздулся от гордости и шумел даже больше обычного.

Юске улыбнулся, вслушиваясь в их хохот и подколы, глянул на толпу — и слёзы моментально высохли, как не бывало.

Тодо стоял внизу, под постаментом, вместе со своей командой — уже успевший переодеться в сухое и даже привести в порядок прическу, смотрел снизу вверх и улыбался — вполне искренне, без капли зависти и, кажется, даже немного гордо.

А прямо у него за спиной, спрятав руки в карманы, замер Рен — возвышающийся над гладко зачесанной макушкой Тодо на целую голову, похожий среди заходящейся приветственными криками толпы на утес в своих кожаных штанах и рваной майке с британским флагом, с виду абсолютно невозмутимый. Встретился взглядом с Юске — и улыбнулся, так, как улыбался в детстве, когда баскетбольная команда Юске выигрывала матч, но всё же немного по-другому.

Он улыбался с гордостью старшего брата — и с молчаливым обещанием лучшей на свете награды в изгибе губ и прищуренных глазах, скрытых в тени ресниц.

Юске задохнулся от восторга. В груди плеснуло щекотной, жаркой волной, прокатилось по всему телу — так, что заалели скрытые волосами уши.

Радостный вопль, подхваченный командой, вырвался сам собой — и Юске шагнул вперёд, крепко сжимая руку все ещё дрожащего Оноды.

Рен прикрыл на секунду глаза и кивнул, подтверждая молчаливое соглашение.

И Юске больше ничего не было нужно.

***

Окончательное осознание того, что всё кончено, нагнало Юске спустя почти час. Он стоял на парковке возле отцовской машины, на которой приехал Рен, и смотрел вниз — туда, где возле палатки Сохоку крутился Тодо. Кого он ищет, было очевидно, а вот зачем следом притащился Аракита, оставалось только гадать. Тодо, судя по тому, как недовольно хмурился и нервно встряхивал головой, это тоже не особенно нравилось.

Рен закончил укладывать его велосипед в багажник, щелкнул замком и подошёл сзади, прислоняясь грудью к спине. Юске повёл плечами, невольно прижимаясь плотнее к тёплому телу, и только сейчас понял, как замёрз — все же, в горах гораздо холоднее, чем внизу, даже летом...

— Не хочешь пойти поговорить?

Надо бы, на самом деле — хоть попрощаться по-человечески — но от одной мысли о том, что придётся сказать, внутренности смерзались в тошнотворный ком и становились ватными колени.
Он ужасный трус, всё-таки....

Из палатки вышел нагруженный пустыми бутылками Аояги. Тодо тут же кинулся к нему, бурно жестикулируя.

Аояги застыл, как изваяние — он и так не был особо разговорчив, а с посторонними и вовсе превращался в глухонемого. Юске иногда думал, что ему придётся всю жизнь проходить хвостом за Тешимой, потому что социализироваться он, похоже, был неспособен совершенно.

Аракита фыркнул, скрестил руки на груди и поднял голову, глядя прямо на Юске. Взгляд у него был такой, что по спине пробежал мороз. Рен почувствовал, как он вздрогнул, и положил теплую ладонь на плечо, успокаивающе поглаживая.

Аракита брезгливо скривился.

Все понял, догадался Юске, холодея. Он обо всем догадался, этот чертов Аракита, который всегда раздражал его своим ворчанием, крикливостью и тем, что вечно оказывался рядом.
Рен стиснул пальцы и длинно, шипяще выдохнул.

Аракита ещё раз скользнул по ним взглядом, дернул носом, как пес, и отвернулся к Тодо, который, похоже, уже отчаялся добиться чего-то от насупившегося Аояги. Тодо огрызнулся; Аракита закатил глаза, ухватил его за локоть и потянул на себя.

Тодо уперся.

Аракита что-то сказал и скользнул ладонью вниз по руке, переплетая пальцы. Тодо застыл на мгновение — и разом обмяк, с непривычной покорностью позволяя себя увести.

Рен хмыкнул.

Юске расслабил плечи и откинулся назад, прижимаясь к брату и чувствуя, как отпускает холодок внутри.

— Не похоже, чтобы это было нужно.

Об этом, видимо, и хотел поговорить Тодо с самого Киото.

Заодно, похоже, и нашлась причина его исчезновений.

На мгновение захотелось и вправду поговорить, узнать, как так вышло — в горле царапнуло обидой: после всех слов и обещаний — вот так?

— Поехали домой?

...но не ему об этом говорить, в самом деле. Наверное, так даже лучше — для всех. Более удачного завершения их истории и придумать нельзя было.

Юске протянул руку назад, нашаривая ладонь Рена, сжал ее — и оглянулся, улыбаясь.

— Ага.

На душе было легко, как никогда в жизни — он и не знал, что может быть так беззаботно, безоблачно счастлив. Над головой разворачивалось яркое, ясное небо, внизу, у подножия Фудзи, убегал вдаль горизонт с синеющей у самого края полоской моря — где-то там, за толщей воды, его ждёт вечно туманный Лондон и пока что такое же туманное будущее. Но от ладони Рена в его руке шёл сухой согревающий жар, все ещё лежащая на плече тяжёлая рука брата внушала ощущение непоколебимой надёжности — и невольно верилось, что все обязательно будет хорошо.
Разве может быть иначе? Ну и пусть, что в тайне от всего мира.

Его последнее школьное лето закончилось, но Юске ни секунды не сомневался, что все только начинается.