Лори Фостер «Удачный контракт»

2

Ночью Оливия лежала в постели и презирала себя. Она — отвратительная лгунья и мошенница. Как можно так издеваться над другим человеком? Тони просто не представлял, с кем связался.
С шестнадцати лет она знала, что никогда не сможет иметь детей. Для нее это физически невозможно.
В больнице, за несколько часов до смерти, мать объяснила дочери, какой функции та лишена. Оливия — неполноценная женщина и никогда не сможет жить полной жизнью. Родить детей для нее так же невозможно, как для Тони. Вот почему она сделала бизнес своей жизнью. Единственной жизнью, которой жила.
Проглотив ком в горле, Оливия почувствовала, как слезы начинают жечь глаза при воспоминании о больнице. Ее, еще совсем девочку, привезли туда с болезненными спазмами в животе и кровотечением. Было ужасно стыдно, когда осматривал доктор-мужчина. Это казалось насилием и унижением. С тех пор она ненавидела больницы и ни за что не пошла бы к доктору без крайней необходимости.
Казалось, прошлое оставлено далеко позади, похоронены все несбыточные желания. Но сейчас, после предложения Тони, они нахлынули снова. Она хочет быть любимой, хочет родить детей, хочет вызывать страсть у единственного мужчины, который признает в ней женщину из плоти и крови.
Первые два желания остаются, увы, несбыточными, но о третьем стоит подумать. Ходят слухи, что Тони — исключительный любовник. А она была и остается женщиной и при случае может оценить его как мужчину.
Мысли Оливии потекли в этом направлении. Она прекрасно видела, как Тони не спускал с нее глаз. Это, конечно, большой плюс. Ей вообще нравился Тони: как человек и как мужчина. И надо же было такому случиться, чтобы именно он захотел от нее ребенка.
Само по себе это желание — драгоценный дар, наивысший комплимент женщине.
Тони вовсе не обязательно знать, что она бесплодна. Надо только убедить его проделать все естественным способом и две — всего лишь две! — недели пожить в свое удовольствие. А потом во всем признаться. Он найдет другую женщину, которая родит ребенка согласно его плану и в назначенный срок. Рано или поздно он добьется успеха.
Конечно, ее намерения трудно назвать благородными, но вреда от этого никому не будет. Только ей самой.
Когда следующим вечером раздался телефонный звонок, Оливии стоило огромных усилий не хвататься сразу за трубку. Она все-таки дождалась четвертого гудка.
— Алло?
— Оливия? Это Тони.
Вот так. И ничего больше. Она прокашлялась.
— Привет. — Она сделает это, ухватится за представившуюся возможность. Но, конечно, ничего не примет от него, не считая магазина, который ей уже обещан. Ее не будет терзать чувство вины, потому что она не воспользуется деньгами Тони Остина. Она использует только его тело. На короткое время.
— Привет. — Последовала долгая пауза. — Ты уже решила?
Она прикусила губу, потом сделала глубокий вдох.
— Решила. Но... у меня есть ряд условий, которые следует обсудить.
— Это твое право!
Радость в его голосе была неподдельной. Оливия отогнала подальше чувство вины и усмехнулась.
— Вероятно, тебе следует знать мои условия, прежде чем соглашаться.
— Я готов на все. Ты, я знаю, не жадина. Не оставишь меня банкротом... — пошутил он.
— Давай забудем о докторах! — перебила его Оливия.
Мертвая тишина.
— Прошу прощения?
— Я не хочу проходить через руки докторов. Я хочу... хочу сделать все естественным путем.
— Естественным?..
На том конце трубки повисло молчание.
— Да, черт возьми! Ты, я, мы двое, как назначено природой.
Ни звука.
— Тони?
— Я здесь.
Оливия ждала. Странно, но она словно слышала суматоху мыслей в голове Тони, как слышала гулкие удары своего сердца.
— Не угодно ли объяснить — почему? — проговорил он, наконец.
Оливия покачала головой, поняла, как это глупо, и закрыла глаза.
— Конечно, объясню. Я просто...
— Нет, подожди. Это не телефонный разговор. Ты занята?
— Сейчас?
— Да, сейчас. Поверь, я не усну, если не пойму — почему.
— Хорошо. — Оливия осмотрела свою комнату. — Мы можем где-нибудь встретиться.
— Нет, я заеду за тобой.
Раздались короткие гудки, но для Оливии они звучали барабанной дробью. Слишком поздно менять решение. Однако неизвестно, где сейчас Тони и как скоро появится. Она бросилась в спальню. Нужно переодеться, нужно надеть что-то подходящее.
Но, открыв шкаф, она замерла. Это смешно. Какое, черт возьми, нужно платье, чтобы объявить мужчине: я согласна родить тебе ребенка, но только в обмен на доставленное удовольствие?
Особенно если знаешь, что дурачишь его, что не выполнишь договор, что он никогда не получит желаемого. Ребенка Тони посмотрел на дверь ее квартиры и уже приготовился постучать, потом опустил руку. Проклятье, почему женщины не идут прямой дорогой? Он предложил Оливии честный договор, а она начала мутить воду. Стоит ли заходить так далеко?
Кто бы мог подумать, что она попросит такое? В ней всегда чувствовалась тайна, но подобное развитие событий застало его врасплох Временами, заходя в ее магазин и разглядывая очень возбуждающее белье, которое она укладывала в корзины, Тони задумывался, неужели и сама Оливия носит эти крошечные клочки роскошной пустоты, неужели балует свое тело шелком и кружевами. Это казалось невероятным. Но сейчас...Тони провел рукой по волосам, затем решительно постучал в дверь. Немедленно распахнулись три двери. Оливия и двое соседей разглядывали его, последние — с нескрываемым любопытством. Только этого ему не хватало!
Оливия попыталась улыбнуться.
— Входи!
— Нет. — Он покачал головой, оглянувшись на соседей. В одной двери сейчас стояла пожилая пара, молодая особа в бигуди — в другой. Тони обратил взор к Оливии. — Лучше поедем прокатимся.
Оливия колебалась.
— Хорошо. Только накину жакет.
Тони выругался про себя. Ему не нужны зрители, потому что он не намерен развивать отношения с Оливией. Согласно его простому, чисто мужскому плану, он должен дать ей адрес доктора, а затем услышать от нее, желательно по телефону, произошло ли зачатие. Стоять же в ее двери, являясь мишенью для любопытных взглядов, — нет уж, увольте!
Наконец, Оливия появилась, неторопливо шагнула за дверь, проверила замок, потом опустила ключи в карман.
— Я готова. — Затем словно нарочно повернулась к соседям и кивнула каждому из них. — Пока, Хильда, Лерой, Эмма. Это Тони Остин. Надеюсь открыть еще один магазин в его сети отелей. Правда, здорово?
Едва они вышли из здания и направились по улице, он не смог удержаться:
— Это было первый и последний раз...
— Что?
— Встреча у твоей квартиры. Я не собираюсь делать свою жизнь достоянием твоих соседей.
Он открыл дверцу машины, но Оливия медлила.
— Ты хочешь сказать, мы встречаемся не последний раз? Ты согласен с моими условиями?
Вот настырная баба! Почему он не замечал раньше, какой хитрой и упрямой она бывает? Сообразительная, с одной стороны, упрямая — с другой.
— Посмотрим, — проговорил он уклончивым тоном и практически затолкал ее в салон. Потом обошел машину и сел за руль.
— Видишь ли, в чем дело, Тони... Мне не нравится сама идея медицинского вмешательства, вот и все. Если ты не хочешь даже прикоснуться ко мне, нам не о чем говорить.
Он сжал руки на руле. Прикоснуться к Оливии? Да он с удовольствием прикоснется к ней — прямо сейчас, вот этими руками, этими губами, всем своим телом. Но он не смеет. Нет! Иначе...
— Тони?
— Сделай мне одолжение, Оливия. Придержи свои мысли при себе, пока мы не съедем с дороги. Там можно спокойно обсудить твои... условия.
— Как скажешь.
Черт возьми, она слишком легко согласилась, и это настораживает. Но по крайней мере, она держала язык за зубами все пять минут, давая ему благословенный шанс взять под контроль свое либидо. Потом она очень осторожно, словно нащупывая почву, спросила:
— Ты рассматривал возможность, что я не забеременею? В конце концов, нет гарантии, что я окажусь... плодородной почвой для твоего семени. Сколько попыток ты намерен предпринять, чтобы оплодотворить меня?
Плодородной почвой? Для его семени? Те пять минут, что потребовались Тони для успокоения, внезапно полетели к черту. Оказалось, что эти смехотворные эвфемизмы возбуждают больше, чем самый эротичный шепот, какой он когда-либо слышал. Возможно, из-за того, что он предвидит результат? Ведь до сих пор он не рассматривал ни одну женщину как мать его ребенка.
— Доктор упоминал, что иногда требуется несколько попыток, чтобы произошло оплодотворение.
— А естественным путем? Говорил ли доктор о продолжительности... ээ... времени зачатия?
Тони почувствовал, что задыхается.
— Честно говоря, об этом я и не спрашивал...
— А следовало бы!
Тони свернул с главной улицы на узкую и пыльную дорожку, ведущую в тупик.
Он весь вспотел, но не стал глушить мотор — вечера в начале ноября прохладны. Повернувшись к Оливии, он уже открыл рот, чтобы выдвинуть свой аргумент, и застыл на месте, потрясенный.
Лунный свет лился сквозь окна, подчеркивая блеск ее волос, форму уха, выгнутые дугой брови. Ее пушистые ресницы отбрасывали тень на щеки и скрывали глаза. Ее руки лежали на коленях. Вся она казалась такой неуверенной в себе, такой... ранимой. Совсем не тот образ, который он привык видеть.
Да, она не красавица. Самая элегантная женщина из его знакомых, но красотой не отличается. Он встречался с более привлекательными женщинами, занимался с ними любовью, заводил длительные романы, которые, впрочем, оставляли его холодным. Оливия же — единственная женщина, которая привлекала его не только как объект вожделения.
Он продолжал молчать, и она заговорила первой:
— Да, то, что я прошу, звучит абсурдно. Я понимаю, что у тебя нет недостатка в женщинах, Я знаю тебя давно, и ты, совершенно очевидно, не слишком желаешь меня. Ничего страшного, ведь и у меня не было особенных желаний в отношении тебя. — Ее руки зашевелились на коленях, голос слегка дрогнул. — Ты не хочешь принимать на себя личных обязательств, и я тоже. Потому-то я и ухватилась за эту идею. Я редко допускала близость с мужчинами. В наши дни только идиоты могут позволить себе случайный секс. А начинать долгий роман я не хочу. Так что, думаю, мы оба получим то, что желаем.
Тони чувствовал себя совершенно ошарашенным.
— Я хочу ребенка. А что хочешь ты, Оливия?
Она повернула голову, посмотрела за окно и прошептала:
— Я хочу пережить жаркий, безудержный, незабываемый роман. В течение двух недель. Если за это время я забеременею, ребенок твой, и мы будем действовать согласно твоему плану. Если не забеременею, то продолжу жить, как жила, а ты отправишься искать другую женщину, которая, надеюсь, окажется более плодовитой. Ты мне ничего не должен. Я буду считать, что мне заплачено сполна.
— Заплачено сполна? Сексом? Ты говоришь как...
— Совершенно отчаявшаяся женщина? Да, так оно и есть. — Она повернула голову. В полутьме ее глаза были огромными и совершенно черными. — Я хочу узнать, что, значит быть с мужчиной. Но это должен быть мужчина, которому я доверю и свою безопасность, и свое здоровье.
Тони нахмурился.
— Оливия, ты случайно не девственница?
— Нет, но почти. — Она показала два тонких пальчика.
— Ты занималась сексом с двумя мужчинами?
— Нет, я занималась сексом дважды. С одним мужчиной или, скорее, мальчиком. Возможно, он делал что-то не так, поскольку я ничего не испытала. К тому же мы были полностью одеты. Это происходило на заднем сиденье его машины. И он постоянно пыхтел. Постоянно — я имею в виду, все три минуты. Без перерыва.
— Ну... — Тони с трудом подавил смех и постарался быть серьезным. — Полагаю, у меня получится лучше.
— Я очень на это надеюсь... Я не хотела унижать того парня. Мы учились в колледже, и он увлекался футболом. Вероятно, я сама виновата в том, что была недостаточно разборчива... Сейчас же я вправе надеяться, что результат будет более... положительным. — Она взглянула на него. — Ты боишься, что я, познав твою потрясающую технику, вдруг решу, что не могу жить без тебя, и потребую брачных обязательств?
Она попала почти в точку. Нельзя сказать, что Тони был стопроцентно уверен в своих выдающихся способностях. Но женщины, как известно, слишком часто связывают секс с любовью. Нужно расставить все точки над «i»...
— Видишь ли... — неуверенно начал он.
— Я понимаю твои чувства, Тони! — перебила его Оливия. — В данный момент ты хочешь только ребенка, но, когда увидишь женщину, которая носит его, когда увидишь перемены в ее теле, не перенесешь ли свои чувства с малыша на мать?
Он оторопело посмотрел на нее.
— Я не планировал следить за переменами...
— Не планировал? Но, как я поняла из книг, эти перемены — самое интересное. Ты не хочешь почувствовать движений малыша? Как-то раз я видела фильм по телевизору, это было невероятно. Ультразвук показывает малейшие движения плода. Можно даже пересчитать пальчики на ручках и ножках.
Его голова неожиданно закружилась от все нарастающих сложностей.
— Наверное... наверное, мне следовало обдумать получше, — пробормотал он.
— Прошу прощения. Я смутила тебя?
— Нет. Просто я не думал о дородовых наблюдениях. Все мои мысли концентрировались на малыше после рождения. Но мне, конечно, хочется увидеть и почувствовать перемены. — Он пристально посмотрел на Оливию. — Ты не будешь возражать?..
— Против чего?
— Если я буду следить за тобой? Если буду наблюдать за переменами в твоем теле, пока малыш растет, если буду изучать эти перемены, принимать в них участие?
Она замолчала. Ее пальцы нервно перебирали край платья. Потом она покачала головой и успокаивающе проговорила:
— Нет. Не буду возражать. Если ты захочешь, и... если я забеременею.
— Оливия, нет причин сомневаться в этом! Ты — здоровая, молодая женщина в самом расцвете детородного возраста. Я уже проверил, и доктор подтвердил, что у меня достаточная потенция, чтобы произвести ребенка.
Оливия сделала глубокий вдох и протянула руку.
— Итак? По рукам?
Он пожал ее узкую ладонь и хрипло проговорил:
— По рукам.
— Когда начнем?
С тем же успехом она могла бы спросить: когда мне раздеться? Когда ты хочешь прикоснуться ко мне, войти в меня? Он едва не задохнулся, когда невыносимо эротичные образы обрушились на его уже одурманенный мозг.
— Полагаю, тебе самой следует определить, когда... — Он жадно схватил ртом воздух и решительно закончил: — Когда у тебя будет наиболее подходящий момент. Ты... э... записываешь подобные вещи?
— Конечно. Все женщины записывают, если не хотят получить сюрприза. Тебя устроит, если я сообщу подходящее время, и тогда мы проработаем все детали?
Как она может так спокойно рассуждать! Ведь это практически приказ доставить ей удовольствие, заняться с ней любовью так, чтобы она никогда не забыла!.. Его мозг усиленно искал ответ, спотыкаясь о бесчисленные препятствия. Черт возьми, невозможно найти походящие слова.
— Устроит, — буркнул Тони.
— Я посмотрю в свой календарь, уточню, когда наиболее вероятно зачатие, и позвоню тебе.
— Запиши мой домашний телефон, Оливия. Я не хочу пропустить твой звонок, когда... когда ты будешь готова.
— Хорошо.
Остаток уикенда Оливия провела за зубрежкой процедуры зачатия. Хотя у нее никогда не было регулярного цикла и нет шанса зачать, она решила, что лучше все тщательно проработать. Просто чтобы у Тони не возникало подозрений.
Решив объявить наиболее подходящим временем следующий уикенд, Оливия испытала странное чувство — смесь предвкушения, вины и такой знакомой неуверенности в себе. Но она решительно стряхнула с себя сомнения. В понедельник, когда Тони, как обещал, пришлет новый контракт, она воспользуется поводом и свяжется с ним.
Она торопила своего адвоката, и на следующее утро контракт о новом магазине с небольшими поправками лежал у нее на столе. Оливия заставила себя выждать еще день, затем сняла трубку и через секретаршу назначила Тони деловой ленч. Было лишь утро среды, четвертый день после заключения соглашения с Тони, но ей казалось, что прошла целая вечность.
Как она и рассчитывала, его секретарша перезвонила и сообщила, что Тони выделил время, чтобы встретиться с ней в их обычном месте. Они встречались в этом ресторане и раньше, чтобы обсудить дела, но сегодня — особенный день. Оливия покинула свой офис с контрактом в портфеле, руководством по беременности и улыбкой на лице.
Тони был уже на месте, когда она появилась. Он занял уединенный столик в глубине ресторана, подальше от любопытных глаз и ушей. Оливия молча одобрила его выбор и заставила себя поприветствовать его в обычной, деловой манере. Тони стоял, не сводя с нее глаз, пока она не села, потом официант подал меню.
Тони еще раз осмотрел ее долгим взглядом, потом спросил:
— Какие-то проблемы с контрактом, который я послал тебе?
— Лишь несколько незначительных поправок, — успокоила его Оливия.
— У тебя всегда поправки, Оливия, но не сомневаюсь, что придется их одобрить. Тебя вообще редко удается победить.
Она усмехнулась и проговорила:
— В любом случае ты побеждаешь слишком часто. Иногда проигрывать полезно.
— Но побеждать приятнее. — Он помолчал, потом взял ее за руку. — В данном случае, думаю, тебе не было нужды утруждать своего адвоката. Я уже сказал, что дам тебе все, что попросишь.
— Нет!
— Нет?.. — Брови его взлетели вверх.
— Я хочу, чтобы наше самое последнее соглашение стояло отдельно, Тони. Оно не имеет никакого отношения к... к другим. Прочитай документы и верни мне.
Он с интересом разглядывал ее, поставив локти на стол и подперев подбородок ладонями.
— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?
Убрав салфетку и отодвинув тарелку с салатом, она положила на колени свой портфель, извлекла из него свое краткое руководство по беременности, открыла на отмеченной странице и выложила книгу на стол.
— Я проработала наш последний вопрос, и, похоже, ближайший уикенд — самое многообещающее время.
— Итак, впереди две недели? Я имею в виду — до установленного тобой конечного срока?
Ее двухнедельный временной лимит. Или она забеременеет, или время контракта истечет. Оливия едва не застонала от собственной наглости.
— Именно так. Две недели ровно. — На самом деле она взяла эту смехотворную цифру с потолка, как и конечный срок. Она не может зачать, не может — с единственным яичником! И ее месячные нерегулярны, так что и временных рамок-то никаких нет. Нет овуляции, нет и беременности. С этим горестным фактом она смирилась за долгое время. Взяв себя в руки, Оливия проговорила:
— Думаю, я могу прибавить несколько дней. А ты?
— Несколько дней?
— Да, несколько. — Оливия нахмурилась. — Согласно этой книге, иногда необходимо дополнительное время. Послушай. Следует совершать половой акт не менее двух раз в сутки с интервалом не менее шести часов. Ясно? Нет причин начинать, если мы не готовы работать с должным энтузиазмом. Подобные вещи не терпят спешки.
— Я... э...
— Есть кое-что еще.
Тони поднял брови, не находя слов и не в силах что-либо возразить. Оливия продолжила ковать железо, пока горячо.
— Здесь также говорится, что до того момента тебе следует обходиться без секса, чтобы подвижность спермы была на высоком уровне. Возникнут проблемы?
— Оливия...
Она поторопилась объяснить свои предполагаемые резоны, не дожидаясь его вопроса. Пусть он не думает, будто ее замечание вызвано желанием владеть им единолично. Лишь вполне законное опасение.
— Ты же не хочешь истощать свою сперму, Тони?
— Оливия... — Он потянулся через стол и снова взял ее руку. — Ты, наверное, не представляешь, как все это действует на меня. Я всего лишь мужчина и, знаешь ли, не привык еще к подобным разговорам.
Его рука, теплая и сухая, показалась ей огромной. Оливия закрыла глаза. Она безжалостно издевается над ним ради собственного удовольствия.
— Прости. Честно говоря, мне самой тоже неловко. Я пыталась говорить прямо и откровенно, чтобы мы могли воспринимать все это в чисто деловом ключе.
— Я понимаю. — Он поколебался, потом отпустил ее пальцы и откинулся на спинку кресла. Его глаза горели жарким пламенем. — Но, боюсь, все это не сработает, Оливия.