Истинный

1.

«Жизнь больше и сложнее истинности».
Леви Аккерман, Истинный.

Наверное, это было забавно, но Леви не мог оценить изящества ситуации, как не мог и сказать, когда оно все началось. Просто в какой-то момент стал ловить на себе взгляды. Сначала осторожные, будто смущенные, почти мимолетные, которые постепенно становились все смелее и... наглее? Ну а как еще расценивать, когда неизвестный без зазрения совести практически лапал глазами, пробираясь под одежду? Однако стоило только обернуться, как ощущение это пропадало. Исчезал и взгляд, оставляя неуловимое, но вполне объяснимое раздражение. Вызвано оно было не только тем, что кто-то беззастенчиво пялился на него, но и тем, что тот до сих пор оставался не пойманным цепким взглядом. Ну и если бы Аккерман мог испытывать любопытство в принципе, то ему было еще и любопытно.

Это всегда случалось тут, в супермаркете, куда Леви заезжал по дороге домой каждый четверг в районе полуночи. И пока быстро ходил между стеклянных прилавков и аккуратных стеллажей, привычно кидая в широкую тележку привычные покупки, он чувствовал чье-то скользящее любопытство. Всегда. Каждый гребаный четверг. Взгляд почти материально оглаживал затылок и шею, стекал на плечи и по спине падал вниз, заставляя скрипеть зубами от раздражения. И конечно же, это был альфа, сомневаться не приходилось — кто еще будет пялиться с такой настойчивостью и жадностью. Однако опасности Леви не ощущал хотя бы потому, что смущения в этих взглядах по-прежнему было гораздо больше, чем наглости. А еще дурацкая ситуация длилась уже не первый месяц, вызывая мрачную усмешку и желание увидеть в конце концов горе-сталкера. И он увидел. Недели три назад, когда внезапно поднял голову, оторвавшись от изучения срока годности на упаковке листьев салата.

Молодой альфа смотрел в упор. Просто стоял у стеллажей с готовыми завтраками и смотрел. И да, это был тот самый взгляд. Открытый и какой-то совершенно нетипичный для альфы. Впрочем, и смотревший был-то совсем еще пацаном, лет двадцати, может, чуть больше. Леви несколько мгновений со всем отпущенным природой безразличием рассматривал смущенную физиономию, а потом, отвернувшись, снова уставился на этикетку как ни в чем не бывало. А когда наконец-то решился и кинул салат в тележку, то альфы у стеллажей уже не было. Совершенно машинально он обернулся, оглядываясь по сторонам, но так и не увидел никого. Широкие проходы супермаркета были пустынны, как всегда в это время. Поэтому, собственно, Леви и приезжал сюда только поздними вечерами, не испытывая никакого желания толкаться среди семейных пар с детьми, колясками и с груженными памперсами тележками.