Сказать честно, Салли прекрасно умел срисовывать. Несмотря на плохое зрение, ему удавалось прорисовывать всё до мельчайших деталей, при этом поглядывая на оригинал рисунка. Но этого было недостаточно. Ему хотелось научиться самому. В голове мелькало множество идей. Взять хотя бы те сны. Фишер очень хотел зарисовать хотя бы один из них.
К счастью, Сал знал одного прекрасного художника. Только вот попросить его о помощи он никак не решался. То ли стеснялся, то ли боялся отказа. Однако в один день проблема решилась сама собой.
— Эй, бро, — мальчишка с забавными хвостиками поворачивает голову на звук, который донёсся до его ушей как раз в тот момент, когда он усердно стирал неровные линии с холста, пытаясь самостоятельно научиться рисовать правильные пропорции тела. Выходило, мягко говоря, не очень…
Джонсону как всегда было плевать на личное пространство, поэтому он даже не удосужился постучаться, перед тем как войти в комнату Сала. Металлист явно что-то хотел спросить у друга, но тут же забыл, завидев мольберт и пыхтящего Фишера.
— Ты рисовать, что ли, не умеешь, чел? Чего бумагу попусту тратишь? — Салли не успел даже возразить, как Ларри за пару шагов приблизился к нему и остановился за спиной, вглядываясь в «каракули», — руки должны быть чуть ниже, а плечи шире. — Джонсон выхватывает карандаш из рук друга и начинает чёркать на холсте.
Салли не успевает сообразить и что-то съязвить в ответ. Лишь замечает, что на листе, минуту назад на котором было что-то непонятное, сейчас же идеальный набросок человеческого тела.
— Если хочешь, я могу научить тебя основам, — монотонно бубнит Ларри, продолжая поправлять скетч, постепенно сталкивая Фишера с табурета и занимая его место.
Да, это его страсть. Если Джонсон видит холст и карандаш — его уже не остановить.
Салли уже тысячу раз успел обрадоваться, что на нём протез и друг не сможет увидеть его нежную улыбку, с которой он осматривал металлиста.
— Забегай ко мне завтра, — Ларри кивает в сторону двери и поднимается с табурета, представляя взору друга набросок небольшого человечка с хвостиками и протезом вместо лица.
Сал уже много раз думал, почему так и не смог в тот день нормально возразить другу. Возможно, не стоило пить так много кофе на ночь, ну или просто стоило прекратить чувствовать себя влюблённой девчонкой при виде металлиста. Уже не помнится, когда он осознал весь ужас того, что испытывает к другу.
Хотя сейчас это не очень-то и важно.
Сейчас Фишер сидит за мольбертом в комнате металлиста, чувствуя спиной его тепло. Немного неловко и необычно для парня, но чёрт! Салли так нравится, когда руки Джонсона опускаются поверх его, направляя в нужное русло. Когда немного хриплый голос командным тоном объясняет, как лучше делать штриховку. Как горячее дыхание опаляет шею, когда Ларри наклоняется ближе.
Черта давно пересечена.
Даже нельзя сказать, когда точно. Известно только то, что Фишер, оказывается, не один чувствовал тех банальных бабочек в животе при виде друга.
Просто в какой-то момент руки сзади начали не направлять, а лишь касаться. Командный тон перешел в тихий и томный. А горячее дыхание на шее сменилось столь же горячими губами.
