Остается только надежда

Тоска по маме

В детстве, когда мне было лет девять-десять, я еще не был таким... замкнутым что ли. Нет, с ребятами я не общался, не играл ни с кем в бейсбол и даже в кино сидел всегда один. А одиноким себя все равно не чувствовал. Вот так. Здесь дело не в психическом расстройстве. Как я уже сказал ранее, сумасшедшим я себя не считаю.

Да просто был человек, к кому я всегда мог обратиться, кто всегда ждал меня и принимал таким, какой я есть блин.

Не хотел рассказывать о маме, да только мысли опять заполонили мне башку. Ну знаете, когда потеряли кого-то по-настоящему близкого, о нем невозможно не думать. Вот и сейчас так: у меня крайне сложный период, и я, вроде как, прохожу через него совсем один. Мне ее не хватает.

Однажды мы с ней ехали в машине после отличного дня, проведенного в парке аттракционов. Хоть мне и не удалось выиграть ни одной бесполезной игрушки, я все равно испытывал радость. Главной ценностью мне казалось время, те часы и минуты, что я проводил вместе с мамой. Причем не просто с мамой, а именно без отца. Думаю, мое отношение к этому старому кретину не вызывает у вас никаких сомнений. Но на всякий случай напомню – я хочу, чтоб он сдох.

– Я не хочу, чтобы этот день заканчивался, – сказал тогда я.

Она улыбнулась. Уверен, ни будь она за рулем, мы бы могли даже обняться. И это было бы лучшим мгновением детства.

– Томми, – обратилась она ко мне. – Завтра будет новый день! Он будет наполнен новыми красками и впечатлениями, что ты запомнишь на век!

Только для нее я был "Томми" – для остальных исключительно Томас. Приятно познакомиться что ли.

– Но мы же сюда вернемся еще?

– Непременно. Я обещаю.

Мама поправила солнцезащитные очки и включила погромче радио. Всегда завидовал ее музыкальному вкусу. Умела она подобрать нужную песню.

– Ты ведь тоже умеешь играть так? – спросил я, услышав знакомую гитарную партию.

– Ну... у Джона явно получается лучше.

Справедливо. Битлз нет равных. Жаль, я не застал поколение Хиппи. Уж им то чудак пришёлся бы кстати.

Я смотрел на ее лицо и поражался собственному счастью. Такая красивая. Мама...

Примерно через минуту нас сбил грузовик. Столкнул на обочину, и мы перевернулись вверх дном. Она сразу погибла. Все мое тело было в ее крови.

Больше я никогда не был счастлив.

Я притащил труп Эмили к дереву. Полотно едва прикрывало ей кости.