Воробушек

1.

Алекс  заметил его сразу после того, как заплатил таксисту и вытащил  свою сумку с заднего сиденья автомобиля. Мальчишка сидел словно нахохлившийся птенец  на скамейке остановки, подтянув колени к груди и кутаясь в свою серенькую толстовку с  капюшоном.  „Воробушек“ - пронеслось у Алекса в голове и он поморщился от затопившей его жалости. 

Это раздражало.  Его раздражало всё, еще с вчерашнего утра. Мелко накрапывавший  дождик. Промозглый ветер. То, что он так по глупому, не мог ориентироваться в чужом городе и сел  в неправильный автобус, который  увез его в противоположном от автовокзала направлении. Алексу пришлось ловить такси, чтобы вернуться обратно и успеть на рейс. Долбанная привычка,  почти что патологическая боязнь опоздать, от которой  он не может избавиться всю свою жизнь не давала ему покоя, заставляла суетиться и нервничать, каждые пять минут  беспокойно поглядывать на часы. И как результат?  До отправки автобуса оставалось еще целых полчаса и Алексу придётся  торчать под дождем на промозглом ветру рядом еще с парочкой таких же идиотов.   

А тут еще и он. Мужчина  кинул раздражённый, почти брезгливый  взгляд на мальчишку и отошёл под навес другой остановки.

Это раздражало его тоже,  профессиональная черта - выискивать в толпе сирых и убогих, а затем пытаться помочь, перетаскивая на себя  их проблемы и перенимая ответственность за их жизнь.
Когда он был помоложе, он считал это правильным. Но со временем начинаешь понимать, что не все хотят твоей помощи да и помочь всем невозможно. Альтруизм был  переведен им из отдела собственных достоинств в одел недостатков,  от которых хотелось избавиться или, по крайней мере,  успокоить его стихийное проявление, ограничить рамками рабочих часов. „Ты не на работе!“ - повторял он себе частенько, когда в нем трепыхалось  чувство  сострадания к ближним. Но всё же,  как говорила его  сестра,  ему всегда больше всех надо.  И блин, она права и это тоже раздражало. Но он боролся  с собой. Боролся, потому что устал быть добрым самаритянином. Боролся,  и потому повернулся так, чтобы не видеть маленькую, серенькую фигурку скорчившуюся на скамейке.

Алекс пытался подумать о том, что скажет Франку когда увидит его в понедельник на работе.  «Будет весело,  -  говорил Хартман, уговаривая его три месяца  назад записаться на этот чертов семинар по повышению квалификации. -  Проведем выходные вместе! Отсидим пару часов, прошвырнёмся по городу,  а вечерком  оторвёмся в клубе. Я знаю там такое место!»  -  Хартман мечтательно закатывал глаза, прищелкивая языком.  А Алекс, дурак, повелся.   Ведь знал же что кому-кому, а Хартману доверять нельзя. Его почти не удивил звонок вчерашним утром. «Заболел он. Ха!»  Алекс  был  бы полнейшим идиотом если хоть на секунду поверил в такую глупую отмазку.  Скорей всего  у Хартмана небыло настроения тащиться  по такой погоде  в провинцию  и  отказываться от своих выходных. «Как будто у Алекса было!»
Но он  всё же  приехал и был вынужден в полном одиночестве (имеется в виду без саркастических комментариев Франка) выслушивать прописные истины о том, что он и так прекрасно знал, проработав  вот уже почти как пятнадцать лет  в этой сфере . В  дискуссии он не встревал, глуша  в себе раздражение от высокопарных фраз и не очень умных комментариев вчерашних студенток, чьи мозги еще были забиты  теорией, не имеющей ничего общего с  реальной работой со сложными клиентами и  идеалистическими представлениями о  возможностях  и целях социальной работы.