Соннасарнова [том 3] часть 1

Глава 1 (41).1

The Owl, sitting on top of the alone,

Sends forth her sad complaints with mournful tone.

The slothful Owl by mortals is esteemed

A fatal omen

«Одинокая сова часто рыщет по крышам домов с грустной и зловещей песней, с протяжным голосом, похожим на долгое стенание; эта трусливая сова есть пагубное предсказание смерти»

Глава 1 (41). Что не излечивают лекарства, то лечит железо, что железо не излечивает, то лечит огонь. Что даже огонь не лечит, то следует признать неизлечимым  Quae medicamenta non sanat, ferrum sanat; quae ferrum non sanat, ignis sanat. Quae vero ignis non sanat, insanabilia reputari oportet

Шикарный номер одного из самых дорогих отелей Суюди сейчас производил удручающее впечатление: мебель разломана, матрасы и подушки выпотрошены, элементы декора – вазы и винтажные статуэтки – безнадежно разбиты. На подоконнике с философской невозмутимостью восседала черная ящерка и поводила головой, следя за метаниями Рия. Тот быстрыми нервными шагами мерил комнату из угла в угол, попутно присматриваясь, что еще можно разбить. Этот человек, Фира, все ему портил. Повелитель теней был в бешенстве, столь желанная цель – душа Тейна – была так близка! Но с человеком приходилось считаться. И это обстоятельство прямо-таки выводило из себя повелителя теней. Ему был необходим новый и хорошо продуманный план. Такой план, чтобы человечишка не был помехой. И как можно скорее, пока Тейн не успел восстановить силы, потраченные на Агонию...

–– / ––

Тейн стоял посреди какого-то не слишком чистого двора. На обшарпанной скамейке в нескольких шагах от Алкайдэ средних лет мужчина потягивал бутылку дешевого вина. Резкий дневной свет отчетливо обрисовывал всю неприглядность этого места. Свет проникал повсюду. Повелителя теней раздражала дневная яркость. Она слепила ему глаза, забиралась внутрь и обнажала, так же отчетливо и явственно, его душу, не оставляя там ни малейшего темного уголка. Свет был невыносим. Совершенно невыносим. А ему была так необходима тьма, такая родная, мягкая... Ему хотелось с головой укутаться во тьму. Раствориться в ней. Даже Агония была для него желаннее этого дня.

И Тейн закрыл глаза. Тьма, дремавшая в нем, только этого и ждала. Она рванулась наружу, брызнула из-под плотно сомкнутых век.