Зефир с ароматом табака

Ты не один

— Скажи, милый, разве ты действительно не понял, о чем я тебе говорила? — Шери подловила Итона в пустом коридоре корпуса, и теперь надвигалась, словно буря, смотря исподлобья и напряженно прижав руки к туловищу.

— Все я прекрасно понял! — Итон не настолько пугливый и беспомощный, чтобы испугаться хрупкой девочки, но она выглядит так, словно прямо сейчас своими идеальными ноготками вырвет ему глотку и съест тут же.

— Тогда как ты объяснишь то, что в столовой вы сидели вместе? Мизинцы под столом вы тоже случайно переплели? — на секунду голос девушки надорвался, норовя стать слишком громким, но та вовремя себя одернула.

— Между нами ничего нет! Ты ничего не сможешь сделать! — Итон буквально взорвался. Почему он вообще должен оправдываться перед какой-то Шери?

— У меня достаточно друзей, которые поверят мне на слово, — давя ехидную улыбочку, кареглазая достает телефон.

— Что ты делаешь? — парень теряется, это понятно по вновь притихшему голосу и непонимающим глазам.

— Собираюсь дать объявление в нашем чате, — Шери не успела провести пары манипуляций на дисплее смартфона, как тот завибрировал, оповещая о звонке, — черт, да что тебе нужно?

Голубоглазый наблюдает за тем, как девчонка отвечает на звонок, недовольно морщится и уходит, бормоча в трубку что-то вроде «Ты сама говорила не звонить тебе больше», а после бросая Итону напоследок «Закончим позже!».

Парень запускает руку в каштановые волосы и тяжело выдыхает. Со дня, как они с Фредом, вроде как, стали официальной парой, прошло уже двое суток. И, если честно, не многое изменилось. Итон все так же сторонится лишних контактов на публике, потому что такое чувство, словно на них постоянно смотрят и только за ними в этом чертовом лагере и следят. Только иногда, в самом деле редко, голубоглазый дает слабину, как сегодня утром например — за завтраком он сел рядом с вожатым с максимально отстраненным видом, чтобы никто и ничего не заподозрил. Но старший, видимо, не словил волну поэтому тут же завязал с ним подозрительно-воодушевленную беседу. Когда к ним за стол подсели другие ребята, Итон притих, только бы на него не обратили внимания. Он уже почти задремал, так глубоко погрузился в раздумья, как почувствовал мягкое прикосновение к своей руке. Фред, не подавая вида, поглаживал подушечками пальцев его руку под столом. Беднягу Итона так залило румянцем после того как он, поддавшись порыву еще непривычной нежности, переплел их мизинцы, что девочка, сидевшая с ними, уточнила, хорошо ли он себя чувствует. Кажется, в ушах брюнета до сих пор стоит звук сдержанного смеха старшего, который уж точно понимал больше, чем эта девочка. Ух, отвратительно.