Тлеющая фотобумага искрами отражается в моих глазах, догорая, постепенно приступая к тлению вместе с остальными документами и воспоминаниями, что оставались у меня от матери. Слезы на щеках давно высохли от жары и пустоты, что заполнила мою грудную клетку, жадно впиваясь в каждый ее миллиметр. Все, что было мне так дорого в этой квартире, в этом мире, этого больше нет. Это пламя может и было ярким и обжигающим, но смогло погасить мои надежды на то, что отсюда возможно выбраться, что можно жить одной, получив немного денег мамы. Мама, как же мне тебя не хватает, да и не только, не хватает того тепла, что излучала эта необыкновенная женщина с невероятно доброй душой и безгранично огромным сердцем. В тот день, мой день рождения мы как обычно проводили весь день вместе. Но если бы я пошла вместо нее, она была бы жива.
- Она жила бы, - кулаком слегка бью стену, пытаясь остановить накативший поток слез, но прокручивая в голове недавние события, расслабляюсь и отпускаю себя, давая волю эмоциям, что прожигают меня как самый сильный яд. Душа выворачивается наружу вместе с водой, выходящей из организма, присаживаюсь на пол, беря в руки уцелевший кусочек фотографии. Прижимая к себе почерневший лист, вспоминаю ее объятия, которыми она одаривала меня каждый день. Если бы тогда я знала, что это последние объятия с ней... Ни за что бы не отпустила. К горлу подступает огромный ком, не позволяющий сделать вдох. С тяжестью в груди поднимаюсь и делаю глубокий вздох, впуская кислород в легкие. Сердце бешено начинает стучать по обратной стороне рёбер, грозясь выскочить наружу, если я не прилягу хоть на минуту. Собираю с темного паркета огарки и складываю в маленькую коробочку, возвращая на полку, но теперь в другом виде. Распахиваю окно настежь, вставая рядом с пластиковой рамой, хватая ртом воздух, что обдувает спутавшиеся волосы. Рядом с дверью, кстати, стояла сумка со всеми моими вещами, но обращать на нее внимания сразу я не стала, а прошла непосредственно к источнику дыма. Оставляю окно не закрытым и направляюсь за телефоном, чтобы включить звуки дождя, дабы уснуть хотя бы на несколько часов. Из мокрой сумки беру в руки только гаджет, проходя в гостиную, удобно расположившись на мягком диване, укрывшись пледом и включив в телевизоре какую-то комедию. В глазах полное отчаянье, в душе погром, в сердце дыра размером с кулак, будто вырвали кусок с плотью, но этого недостаточно. Меня решили добить окончательно два человека. На смартфон пришло два сообщения, одно от незнакомого номера, а второе от Тайлера.
«Вот видишь, как просто было не приходить домой. Тайлер все выполнил, за что останется жив. А теперь прощай, я сделал все, что хотел.» - окончательно разбивая меня тем, что это сделал мой любимый человек, он решает попрощаться со мной, оставив на едине с мыслями о том, что же все таки я чувствую: любовь или же ненависть по отношению к этому человеку. Второе сообщение от имени Тайлера, но читать его я совершенно не хочу, поэтому блокирую телефон, оставляя непрочитанным его послание, после чего удобно располагаюсь на подушке, смотрю рекламу, слушая звуки дождя, начавшегося за окном, постепенно проваливаясь в мир, который никто не посмеет тронуть отныне - мир снов.
Несколько часов сна явно подействовали на меня хорошо, но кажется, это длилось бы дольше, если бы сквозь розовые сны по ушам не начали долбить по ушам стуком, будто кто-то тарабанит по входной двери, пытаясь нарочно пробудить меня. Проснувшись окончательно, слуховые аппараты улавливают мелкие капли дождя, что скользят по обратной стороне окна, оставляя на нем мокрые полоски, удручая и без того плохое настроение. На ватных ногах сую согретые ноги в тапочки и, обернувшись мягким пледом, шагаю по холодной квартире, удачно проветрившейся благодаря окну в спальне, коие я любезно оставила открытым, спокойна уходя в сон. Сонное сознание не дает мозгам соображать и, не посмотрев в глазок, который предназначен как раз для просмотра гостей, приоткрываю дверь, после чего с истерическим
криком захлопываю ее, скатываясь вниз. Слезы рекой хлынули из глаз, стоило мне только увидеть на пороге Тайлера. Глаза, его глаза успели попасться мне на взор, но утопать в них снова я не хочу, не хочу больше слушать его, делать что-либо. Он растоптал все, что было мне дороже жизни: воспоминания о матери, любовь к нему, тягу к учебе, ведь мама так хотела, чтобы ее дочь получила высшее образование. Перед покрасневшими от лопнувших капилляров глазами расплывчато пробегают все моменты с ней, с Тайлером, даже моменты из детства. Стуки не прекращаются, его голос все не утихает, а я никак не реагирую, стараясь не дышать, чтобы тот как можно скорее исчез из жизни навсегда.
- Эми, я же знаю, что ты там!Пожалуйста, открой, я прошу тебя. Умоляю, - он продолжает настойчиво стучать в массивную преграду, чуть ли не разбивая ее вдребезги, и все это просто ради того, чтобы я наконец отворила. Не переставая плакать, думаю над его просьбой, но сделать ничего не могу. Я хочу впустить его, хочу дать шанс высказаться, объясниться, но моя гордость и обида перебивают всякое желание.
- Уходи, Тайлер. Нам не о чем разговаривать, - тяжелый булыжник с грохотом падает на мое сердце от той лжи, что я несу, но это единственный выход из данной ситуации. Надалбливание по двери прекратилось, а по характерным звукам можно определить, что он съехал вниз по гладкой поверхности, оказываясь на одном уровне со мной. Это может показаться странным, но я почувствовала то, как он дышит, как он коснулся ладонью металлической двери, ожидая ответа, который следует секунд через двадцать после него. Тепло разлилось по всему телу, а слезы более сильным потоком покатились с моих щек от этой боли. Закрыв здоровой рукой рот, рыдаю навзрыд, жалея саму себя, что не поможет никому, кроме меня.
- Белка, ты же врешь. Я знаю, ты ненавидишь меня. Но ведь я то люблю тебя и пришел не просто так... - еще минута, и он поднимается на ноги, собираясь уходить прочь, замечая, что ничего не выходит. Не знаю, что на меня нашло, но плотно встав на ноги открываю дверь, разглядывая спину брюнета, а тот разворачивается ко мне, глядя на меня глазами полными надежд.
- Проходи, всех соседей перебудишь, - отхожу в сторону, пропуская паренька в квартиру, где он снимает пальто и ботинки, переводя взгляд на меня. Делая один шаг вперед, он заставляет сделать меня два назад. Если он сейчас подойдет, то я сдамся, а делать этого ну никак нельзя, поэтому стоит держать дистанцию, хоть делать это и очень трудно.
- Нет, Тайлер. Ты хотел просто поговорить, но не более. Говори тут, либо можем пройти в гостиную, - дрожащий, сонный голосок сейчас может выдать меня, но стараясь выглядеть как можно серьезней. Делаю так, чтобы на лице не дрогнула ни одна мышца. Выбирая объектом переговоров гостиную, тот вежливо пропускает меня, заходя следом, закрывая за собой дверь. Напрягло.
- Эми.., - шаг вперед, - Я понимаю, что ты злишься, что ты меня ненавидишь за мой ужасный поступок. Но я прошу, выслушай меня.
- Не подходи ко мне. Злюсь?Ненавижу? Нет, тут боль, слезы, обида на то, что самый родной мне «человек» предал меня, оставив жалкую записку, а потом чуть ли не спалив мою квартиру ради собственной выгоды! А за что? За чувства, за закрытость? За натуру свою? - перебиваю его, высказывая мнение, считая его верным. Он смотрит на меня исподлобья, стыдясь каждого моего слова, произнесенного в этой комнате.
- Нет же, да послушай ты! Тебе писал незнакомый номер, говоря о моем задании? Писал, я знаю. Он показывал мне. Это была всего лишь моя работа, не больше чем фикция, не больше, чем просто ложь! Все твои документы у твоего отца на хранении уже на протяжении двух недель. А это всего лишь подделка. Это все цело, я тебе клянусь, прошу, поверь мне, Эмилия, - он снова делает попытку подойти, но все тщетно, с криком я отскакиваю ближе к дивану, захлебываясь слезами. Не зная, что сказать, я просто смотрю в его окуляры, желая найти ложь, но ничего... там пусто... все, что он сказал, это чистая правда. Немею на глазах, но ответить что-то нужно, иначе я просто буду глупо
выглядеть.
- Я не могу... Ты понимаешь, что я просто не могу тебе поверить?Потому что ты ушел, обещав всегда быть рядом. Ты обещал, что не дашь мне плакать, а что в итоге?Ушел, заставил рыдать. Ненависть должна быть хоть за это, но нет, - сквозь заикание в речь говорю Тайлеру, что внимательно слушает меня, подбирая слова для ответа, который у него явно готов уже давно.
- Неправда, Эми. Я тебя не предавал, пойми ты это! Ты не понимаешь, что не позволил бы он нам быть вместе, потому что законы у дьяволов совершенно другие! - восклицания его меня не удивляют, но одна вещь меня весьма и весьма заинтересовала.
- Да кто он?!
- Он - это когда-то мой лучший друг, но не сейчас. Как только он узнал, что я встречаюсь с человеком, его злости не было предела, он начал говорить те вещи о тебе, которые я был не намерен слушать, а после и вовсе сказал, что быть с тобой равносильно смерти. Он бы просто убил тебя, глупая. А если не тебя, то меня. Сейчас я сделал все, что он просил, но если он снова прознает об этом разговоре, то придет уже не один. Я пришел только для того, чтобы сказать тебе это и забрать. Чтобы ты была в безопасности, плевать я на себя хотел!
- Ты... если бы меня любил, то забрал бы сразу, а не уходил практически на неделю. Я сейчас уже поздно что-то возвращать, - наглое вранье об отсутствии чувств поражает его звуковые каналы, а глаза наполняются недоверием и болью. Отходя назад, я не смотрю ему в глаза, на что он незамедлительно реагирует.
- Я люблю тебя. Никогда и никому я этого не говорил. Но ты... ты разве не любишь меня? - молчание воцаряет между нами, что ему нравится все меньше и меньше. Переминаясь с ноги на ноги, не решаюсь сказать нет, а Тайлер замечает это и включает провокатора.
- Эмилия, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не любишь меня и что я тебе не нужен. Тогда я уйду, - подходя ко мне он робко поднимает меня за подбородок, отпуская его и беря за руку, вздымая ее к небесам. Глазные яблоки наполняются уже знакомой мне жидкостью, но речь все-таки начинаю.
- Я... ты... ты нужен мне. Очень нужен, черт возьми, - опускаю голову, пуская в ход истерику, которая не прекратится еще около часа. Прижимая хилое тело к себе, он поглаживает меня по голове, целуя в висок. Прикосновения его губ буквально возвращают мне жизнь, но слезы все так же стекают по красным щекам, прилипая к его рубашке. Каждый сантиметр его тела касается меня, излучая легкий аромат недавно выпитого алкоголя. Руки то немного приподнимаются для ответных объятий, то опускаются вниз, от собственной неуверенности. Страх повторения подобного окутывает меня с головой, предлагая выпить с ним чашку чая.
- Не бойся, маленькая. Обними. Я не отдам тебя больше никому, мы уедем, я обещаю тебе, - его слова почему-то убеждают меня и через мгновенье маленькие ручонки оказываются на его огромной спине, прикрывая ее. Что-то мокрое ощущается на ней, но вначале я не придаю этому значения, а стоит только ему жалобно взвыть от прикосновения к этому месту, все становится понятно без слов.
- Если такое еще раз повторится, я клянусь, я выкинусь из окна.
- А я тебя поймаю, - шепот его обещания на ухо придает мне уверенности, но доверия пока не настолько много, как радости от того, что все закончилось.
