Мадина

50

- Я и сам к вам собирался, да вот... - нерешительно начал Ибрагим.

Он всегда немножко робел под этим острым взглядом, как бы говорившим: "Не вздумай хитрить, насквозь вижу".

- Вам ведь, наверно, уже рассказали обо всем.

- Хочу от тебя услышать.

Ибрагим начал рассказывать, поначалу неуверенно, как бы раздумывая, стоит ли говорить о том или ином моменте, а потом, постепенно втягиваясь, как будто вернулся в тот злополучный день и заново переживал все, отчего рассказ получился эмоциональным, но тем не менее правдивым. Денис Михайлович слушал внимательно, ни разу не перебил, а когда Ибрагим, высказавшись, с облегчением перевел дух, неторопливо заговорил:

- Хорошо, что все начистоту выложил и себя выгораживать не стал. Но я сразу скажу, в данном случае твоё "чистосердечное признание" не смягчает твоей вины.

- Почему вы только о моей вине говорите? Меня же вынудили обстоятельства. Разве вы бы на моем месте сдержались? - Ибрагим спохватился, поздно поняв нелепость своего сравнения.

- И я бы, может, не стал сдерживаться. Только поступил бы несколько иначе. Представь себе, как ты выглядел в этой ситуации перед своими подчиненными? Ты ведь не просто руководитель, ты человек партийный.

- А те двое, не партийные?... Почему они вели себя как... как вельможи какие?... С таким гонором, словно они здесь на отцовском личном заводе?! - вспылил Ибрагим.

- Погоди-ка малость, послушай. Во первых, с ними разговор был особый, во вторых, сейчас речь идет не о них, а о тебе лично, и давай сразу договоримся, никаких ссылок на других, отвечай за себя, и только.

Ибрагим тяжело вздохнул.

- Так не получится, я же не на необитаемом острове действовал.

- То-то и оно. И был ты в этой ситуации отнюдь не на высоте. Помолчи, помолчи, - остановил Денис Михайлович Ибрагима, открывшего было рот для возражения - уж теперь меня выслушай, милостивый государь. Я тебя, если помнишь, не перебивал.

- Извините, больше не буду, - пообещал, совсем как школьник.

Денис Михайлович встал, подошел к окну и какое-то время молча дымил сигаретой. Потом медленно, будто нехотя, обернулся.

- Знаешь ли, меня больше тревожит выражение неверия в то, что при желании можно призвать к порядку зарвавшихся деятелей. Даа, нередко звучит это пресловутое, прав тот, у кого больше прав.