Комната была практически пустой. Он не ночевал здесь лет десять. Все вещи он забрал еще давно, когда стал жить отдельно. Сейчас тут были лишь кровать, стол, шкаф и ковер на полу. Нет, он гостил у родителей и оставался иногда на ночь, но комната эта стала вроде
гостевой, а проще говоря, не использовалась, Кушина, ссылаясь на то, что в комнате пыльно, всегда отводила сыну другую, которая всегда, насколько помнил Наруто, была гостевой.
Но сейчас он твердо изъявил желание ночевать в своей бывшей комнате. Ему часто стали сниться сны о том, что он лежит на этой кровати и разговаривает с кем-то, и он бы не обратил внимания, будь это только сны, но он был уверен, что это точно было
наяву, а с кем он разговаривал, Наруто не помнил.
Комната выглядела голой и необжитой. Вроде все как раньше: и кровать, и стол, и
даже ковер — все то же самое. Только какое-то непонятное чувство тревоги и липкого
страха пробирает почти прямо с порога. Наверное, это от усталости, он же только с
дороги. Сейчас выспаться нужно. Наруто забрался с ногами на кровать. Кушина уже постелила чистое постельное белье.И все как в детстве. Только вот чего-то не хватает. Иногда Наруто остро ощущал это. Особенно тогда, когда закончив школу, покинул небольшой уютный пригород и
родительский дом и переехал жить отдельно. По ночам долго крутился и не мог уснуть, списывал все на тоску по дому, но даже вернувшись домой на каникулы, когда Кушина впервые попросила сына спать в другой комнате, якобы из-за того, что в его собственной пыльно, он скучал по неизвестно чему, ему казалось, будто не хватает какой-то важной части.
В детстве и подростковом возрасте он очень любил свою комнату, она казалась ему собственным миром, в котором тепло и уютно.
Тогда почему же сейчас в комнате холодно и тревожно?
***
Жизнь походила на странный сон. Все вокруг, как казалось, было ненастоящим, похожим на сон, звуки будто сквозь вату, а глаза перестали видеть даже при малейшем свете. Однако, несмотря на все это, он чувствовал, что скоро это все кончится. Кончится то, что по ошибке затянулось так долго, по такой нелепой оплошности, о которой Саске ничуть не жалел. Первое время он все еще выходил ночью и садился на подоконник, смотря на звезды, которым было плевать на все. Потом все реже, а потом и вовсе вновь тенью скрылся под кроватью и не выходил. Сколько? Может дни, месяца, а может годы, для Саске время шло совершенно неощутимо.
Он бы и дождался своего конца в этой тьме, но некое чувство, будто пробуешь сухофрукт и знаешь, что точно ел уже однажды этот фрукт свежим, но из-за изменений не можешь узнать.
Как же давно он не выходил. Саске понял это, посмотрев на древний стол, которому, казалось, уже пора на свалку. По старой привычке принимает форму человека и садится на подоконник, смотрит где-то с минуту на ночное небо, так же мимолетно скользит взглядом по кровати. Человек, сидящий на ней задом к Саске и свесившийся вниз, кажется заглядывающий под кровать. Со светлыми волосами. Сначала показалось, что Минато, но волосы короче. В груди сначала что-то рухнуло вниз, а потом неприятно и тоскливо сжалось.
***
Тревожность чуть утихла, но все равно липкой паутиной опутывала всего Наруто. Кажется, что она волнами шла из какого-то места. И тогда он сделал как в детстве: заглянуть под кровать, убедиться, что все хорошо и успокоиться. Он же так делал, да? Забавно, он, взрослый мужчина, заглядывает под кровать, боясь чего-то.
— Ты сейчас упадешь, — как можно более спокойно сказал Саске, хотя он испытывал кучу всего и было прежде всего страшно от того, что он сейчас увидит не то лицо или еще хуже неузнавание в тех самых глазах. От неожиданности Наруто и впрямь чуть не
свалился с кровати.
— Я же говорил, — Саске улыбается. Легко, лишь уголками губ. И грустно. Он взрослый. И слышит брюнета. Это точно он. Человек поворачивается, голубые глаза встречаются с черными. Он встает с кровати, обходит ее и замирает. Саске спрыгивает с подоконника, делает шаг и останавливается, они находятся на расстоянии пары метров.
— Саске, — срывается с губ Наруто и он сам удивляется тому, что сказал. А потом брюнет быстро преодолевает разделяющие их расстояние и вцепляется в Узумаки. Это вряд ли можно назвать объятиями, Саске просто сжал Наруто, хватается руками за одежду, будто боясь, что тот пропадет.
Он знал это лицо уже вечность, касался этих рук бесконечное количество раз, а трогал волосы и того больше. Он знал, что те руки теплые и сухие, а пальцы немного шершавые, что волосы колючие на затылке, он запомнил эту улыбку, когда поднимается сначала правый уголок губ, а потом левый, губы немного приоткрываются, обнажая зубы, а взгляд прищуривается, он видел в глазах лазурные лучики и синие всполохи в этих голубых озёрах.
В глазах у Саске горячо, а по щеке того и гляди скатится нечто непозволительное. И в сердце что-то защемило. А все потому что знает — конец скоро. Да, после этого будет что-то еще, но уже не то. Он снова станет тем существом, которому чуждо все человеческое.
Наруто стоит и не может шелохнуться, в голове все перемешалось, не разобраться, что правда, а что нет. Но одно он точно знает — Саске ему не чужой. Узумаки кладёт руку на его спину, а второй гладит по голове. Блондин отмечает про себя, что стал выше, и это вызывает улыбку, чистую и незамутненную. На смену радости приходит чувство вины. Он бросил своего друга. А ведь обещал, обещал, что не бросит, что не даст Саске исчезнуть.
— Прости, — шепчет Узумаки, а брюнет в ответ только мотнул головой, — мне правда жаль, что я так…
Саске обрывает его на полуслове, положив на губы Наруто указательный палец, заставляя того замолчать.
— Всегда мечтал это сделать, — беззлобно ухмыляется брюнет и рукой проводит по щеке блондина — так и остался болтливым.
— Нет, правда, я…
— Замолчи, — резко прерывает Саске речь Узумаки, — это нормально, слышишь? Все так и должно было случиться, а не иначе. Все взрослеют и ты не исключение. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, не нужно этого, Наруто.
— Тогда почему я сейчас, — блондин спотыкается, не найдя нужного слова, и беспомощно выдыхает, но продолжает: — вижу тебя?
— Моя оплошность. Привязался, создал узы, выбирай, что хочешь, все равно. Но, знаешь, я совершенно ни о чем не жалею. Оно это того стоило. И сейчас я счастлив, — Саске улыбается. Наруто любит эту его улыбку. Она легкая и даже немного нежная. Брюнет просто немного поднимает уголки губ, но в глазах уже появляется тепло, оно как маленький огонёк от спички, — но почему ты видишь меня сейчас, я не знаю, да и
плевать.
— Я рад, что ты тут, — Узумаки улыбается, а Саске кажется, что если бы сейчас была не ночь, то солнце умерло бы от зависти, потому что ему все равно не сравниться с этой улыбкой.
— Знаешь, Наруто, я скоро исчезну. Это так иронично: встретить тебя и исчезнуть. Но все же лучший вариант из всех возможных. Блондин не отвечает. Он ложится на кровать, берет руку стоящего рядом брюнета в свою и немного тянет на себя, а тот послушно ложится рядом. Они лежат поперек кровати как когда-то, когда еще казалось, что все впереди. А Саске помнил все: от той детской наивности в глазах мальчика до спящего Наруто и дурачливых танцев. Никто из них не говорит, а этого и не нужно. И без слов все понятно. Узумаки смотрит на лицо брюнета и убирает черные волосы с лица, вспоминая, что тот когда-то сделал нечто похожее. А Саске берет ладонь Наруто в свою и переплетает их пальцы. Оба знают, что времени осталось мало, и оба понимают, что ничего не изменить. И только когда пройдет неизвестно сколько часов или минут, Саске расцепит их руки, возьмет Наруто за подбородок и проведет большим пальцем по нижней губе, а потом, прерывисто выдохнув, уберет руку и тихо скажет:
— Спасибо за то, что я жил.
А Наруто зажмурится, отчаянно, как ребенок, только бы не видеть нечто страшное. Он открывает глаза, когда чувствует, что влага по вискам сбегает вниз на постель. Одеяло рядом еще теплое, он кладет руку туда, пытаясь впитать то тепло в себя, а дыра в сердце не зарастает, только кровоточит еще больше и болит. Узумаки достает пачку сигарет из кармана и вот никотиновая палочка тлеет красным огоньком в
темноте. Нет, его убьет не никотиновая зависимость, скорее иная, та, которая сейчас сжимает грудь, мешая дышать свободно и скребет когтистыми лапами и без того потрепанную душу.
Он не выходит из комнаты все выходные, на которые приехал к родителям. На озабоченные вопросы Кушины отвечает простым «приболел». А сам чувствует, как дыра в сердце начала гнить.
Но мозг бережно и неторопливо подтирает память и через месяц он уже не вспомнит ни о чем и повстречает в автобусе женщину, которая поможет залатать ту дыру до конца.
А когда пятилетняя дочь прибежит к Наруто ночью, разбудит и скажет, что боится монстра под кроватью, Наруто сонно пробормочет слова Кушины, которые крепко въелись в мозг.
Только когда спустя месяц после этого, девочка расскажет о том, что у нее появился друг, который живет под кроватью, шов на сердце предательски треснет. А Наруто закроется в кабинете, сигареты уйдут одна за другой, пластиночный проигрыватель будет крутить одну и ту же песню, а Узумаки не поймет, от чего же грудь будто сжало, и тоска неизвестно по кому изъедает сердце.
