Всякий просящий защиты и странник является братом
Мужу, который хотя бы чуть-чуть прикоснулся к рассудку.
Гомер. Одиссея
Пока Гомер носил пластмассовый конус, от Скарлетт и Вашти его нужно было держать подальше. Тыловое обеспечение маневра по сдерживанию сторон, которое предусматривало выделение достаточного времени и места Гомеру для ознакомления с новым домом при одновременной нейтрализации Скарлетт и Вашти, но так, чтобы они не ощутили нехватку любви и внимания из-за того, что в доме появился новый котенок, в теории оказалось легче, чем на практике. Когда дома была Мелисса, можно было оставить Гомера с ней при условии, что они закроются в ее спальне, а на оперативный простор в это время допускать Скарлетт и Вашти. Когда же Гомеру или Мелиссе, а то и им обоим вместе, надоедало сидеть в заточении, я шикала на кошечек, загоняя их в свою спальню, и выпускала на волю Гомера. Если ночь заставала Скарлетт и Вашти в моей спальне, я выпроваживала их, а к себе забирала Гомера.
Поскольку эта процедура повторялась изо дня в день, я вскоре стала напоминать себе любвеобильного героя французского фарса, который весь день то и делал, что открывал и закрывал разные двери, стремясь не допустить роковой встречи жены и потенциальной любовницы. Дошло до того, что при скрипе двери, ведущей в спальню, мне стало чудиться, что я ловлю на себе насмешливые взгляды Скарлетт и Вашти. «А мы все знаем», - казалось, говорили они.
Если Скарлетт такой порядок вещей вполне устраивал, то с Вашти, которой едва исполнился год, было сложнее - кошечкой она была коммуникабельной и общаться больше всего любила с людьми, и, прежде всего, со мной. Она не следовала за мной по пятам, как это делал Гомер, однако до его появления в нашем доме переходила за мной из комнаты в комнату, а ночи проводила, свернувшись клубочком у меня на подушке. Прошла всего неделя, как ее отлучили от подушки, и Вашти заметно помрачнела.
А вот Скарлетт у нас слыла кошкой независимой. Уже в два года она давала основания нелюбителям котов всех мастей усматривать в ней даже некоторую надменность, граничащую с чопорной нелюдимостью, если не брезгливостью, свойственной не просто «сливкам», а «взбитым сливкам» общества, когда ненароком кто-то норовил ее погладить, приласкать или каким-то иным образом покуситься на ее личное пространство. По этой причине у Скарлетт возникали серьезные нелады в такой сфере как «связи с общественностью». Даже моя близкая подруга по колледжу Андреа, которая нынче живет в Калифорнии, имея на попечении двух котов, и та обозвала Скарлетт «несносной».
