Ткач сновидений

VI

Ткач переместился в следующую квартиру и сразу же напрягся. Он аккуратно ступил вглубь коридора, чтобы получше расслышать доносящиеся звуки из дальней комнаты. Всё казалось нечётким для него в это время: неразборчивые выкрики, всхлипы, периодический грохот. Напряжение слилось с воздухом в этом помещении, будто кто-то натягивает струну на гитаре и ещё чуть-чуть, капельку, и вдруг она рвётся, будто ткач сидит за своим станком, вырисовывает каждую деталь сна, но тут нитка разрывается, а за ней другая, третья...

Ткач хмурится. Духота из-за закрытых окон и сложившейся ситуации в дальнем углу квартиры душила, стягивала как петля шею. Вся атмосфера вызывает беспокойство, граничащее с паникой. Более уродского чувства ткач ещё не ощущал в последнее время.

Он медленно пошёл к дальней комнате. Дойти до неё — пара секунд, но в это время у ткача промелькнули самые разные мысли, вызывающие панику в чистом виде. Ему казалось, что он заглянет, а женщина, которая пытается в данный момент сорвать себе голос, резко замолчит, посмотрит на него с ненавистью, все мышцы её лица соберутся у носа от злости, и закроет силой мысли дверь перед ним. Но ткач невидим. Никаких существ здесь по идее быть не может. Демон, например, вряд ли таким образом будет развлекаться.

"А если там эта девочка", — подумал ткач с ещё большим беспокойством, закусив губу. И тут у него зародилась в груди медленно разливающаяся по всему телу злость. Он вспомнил ту несчастную, хрупкую, пытающуюся спрятаться от внешнего мира в старом пальто девочку. Как можно над этим невинным дитя издеваться?

Ткач с уверенностью зашёл в комнату и оцепенел. От того, что он увидел, зрение мутнело, будто отказывалось видеть происходящее. Тело перестало слушаться хозяина и делало, что хотело, а именно немело, напрягалось, дрожало.

Ещё хуже чувствовала себя его клиентка, вжатая в стену. Женщина, нависшая над ней, замахнувшись, со всей силы ударила её по спине. Девочка плакала и была в растерянности и панике. Всё её тело дрожало и было слабо.

— Что ты ревёшь? — шипела женщина над ней и, выкрикивая всякие ругательства, плевала периодически слюной. Этот вопрос всегда ужасен. Доводить человека ором, добавляя при этом физическую силу, а потом удивляться слезам, было полноценной тупостью, олицетворением которой прямо сейчас и была та женщина.

— Мама, я... — тихо проговорила девочка, но ей было тяжело говорить, она не смогла подавить следующий всхлип.

Мать, не терпящая слёз, но любящая до них доводить, кинула какой-то первый попавшийся предмет и попала в плечо своей дочери.

— Я исправлюсь! — охрипшим голосом крикнула девочка и ещё больше сжалась, пытаясь защитить себя.

— Конечно ты исправишься, сволочь, ты у меня исправишься! Тварь такая, ты что вообще творишь? Ты вообще ценишь хоть немного свою мать?! — с омерзением кричала женщина.

Ткач понимал, что если это не остановить, то пойдёт ещё один удар, и неизвестно, когда мать остановится. Его руки дрожали от всей сцены, которую он сейчас видит. Но всё-таки с одной руки снимает перчатку, быстрым шагом подходит к спине женщины и прикладывает оголённую ладонь к её рту, а второй держит за затылок, внимательно смотря на ещё более испугавшуюся девочку. Мать ослабла, её тело обмякло, и, придержав её, ткач аккуратно кладёт её на пол. Со стороны это наверняка выглядит неестественно, отчего всхлипывающая у стены девочка ещё более дрожит и, казалось, начинала теряться от паники в пространстве. В это же время ткач решительно подходит к ней и проделывает такое же действие, как с матерью.

Ткач оглянулся и с презрением посмотрел на лежавшую на полу мать. Потом обратил своё внимание на спящую девочку и резко обмяк от снова приближающегося уродского чувства. Присев на колени, он стал смотреть куда-то к себе в ноги, немного хмурясь. Увиденное давило на него, прижимало к полу, отдавалось неприятно в груди и действовало на него как малотоксичное вещество.

Ткач был раздавлен, а его работа была уничтожена. Ведь теперь он прекрасно понял одну вещь: его клиентка никогда не будет счастлива, даже если он соткёт ей самые прекрасные сны.