Spread my wings

вселенная

Мелкие капли дождя сменяются режущим ливнем, когда с грохотом запирается дверь перед Юнги, мерзкий звук разбивается о тонкие стенки сознания, заставляя едва заметно вздрогнуть. В голове все еще монотонно повторяет с издевкой грубый голос, не останавливаясь ни на секунду: «шах и мат». Проигрыш. Ни единого шанса на призрачную надежду прощения. Зверь внутри натягивает, пережимая себе горло, толстую цепь, рычит, рвется наружу, жаждет расправы, которая, как ему казалось, поможет сердце больное успокоить, надеется, что остановиться оно, лишь бы не билось так часто, так громко. И уже нет никакого смысла обвинять других, понимает ведь Мин, что единственный, кто заслуживает наказания — он сам. Не чувствует тяжелых капель, что о затылок разбиваются, по шее себе путь прокладывают, и одежда совсем мокрой не становится — едва касаясь горящей кожи, жидкость тут же испаряется, не позволяет ей Юнги смыть раны, ведь они — единственное напоминание, пусть даже и бьющее под дых, грудную клетку стягивающее, землю из под ног выбивающее. Заслужил страдания, счастья — нет, и потому разбивает в мясо руки о мокрый асфальт, не позволяет дождю кровь стереть, добавляет еще порцию, перед собой не видит больше ничего, кроме той ухмылки и пустого взгляда, лезвие, совсем недавно выброшенное Чимином, на глаза попадается, и Юнги хватает его тут же, ни секунды не раздумывая, сжимает в ладони, не чувствует ничего, когда вспарывает сам себе кожу, только сильнее сдавливает, хочет его внутри себя замуровать, чтобы каждую минуту напоминало резкой болью о том, что разрушил все. Мин кричит истошно, хочет из себя все эмоции разом выдернуть, не желает больше ничего чувствовать, кидает взгляд на только что вбежавших, взволнованных до дрожи во всем теле Сокджина и Намджуна, когда одним движением себе в живот острый метал вводит, улыбается абсолютно безнадежно.

* * *

— Продолжим? — Чимин приобнимает двоих за плечи, таща за собой в сторону бара, подпевает какой-то веселой мелодии, что играет на фоне.

— О чем вы говорили? — Чонгук старается как можно мягче спросить, отмахивается, когда Тэхен шипеть на него начинает, мол, зря — сам расскажет, если нужно будет.

— Об игре в шахматы. — улыбается едко, явно флиртуя взглядом с проходившим мимо официантом, смеется заливисто, когда на него недоумевающе смотрят, видно, разъяснений ждут, но показывает Пак всем своим видом, что напрасно, подробностей не раскроет.