ДЕНИЗА И ХАЛИБ

29

Неожиданно для меня мы заселяемся не в отель (как планировалось), а в уютную студию обставленную в стиле лофт. Сразу же при входе стены были покрыты кирпичной кладкой с подчёркнуто грубой текстурой, остальные стены были белого и темно-серого цвета. Высокий потолок был белоснежный с огромной ретро лампой Паук Эдисон. Мне всегда нравилась такая люстра, поэтому я отчётливо запомнила её название.
Кухонный уголок был с продуманной небрежностью в интерьере, все просто, но так светло и стильно. Над кухонной тумбой висела прозрачная гирлянда с тёплым светом, а на полках лежали журналы с рецептами на английском, серые квадратные тарелки и кружки из IKEA.
На журнальном столике перед диваном ваза с белыми цветами и свечи. А коричневый диван застелен белым ЛУДДЕ из овечьей шкуры.
Я с восхищением рассматривала каждую деталь и даже успела взгрустнуть, что мы здесь ненадолго.
— Тут так уютно.
— Да, нам очень повезло, что она была свободна, — отвечает Халиб, кладя сумки на пол.
— Но ты ведь изначально забронировал номер в отеле, — завороженно говорю я.
— В отель нельзя с елкой.
— Мы поставим ёлку? — в изумлении спрашиваю я.
— Да, ты ведь  мечтала есть салаты на её фоне и смотреть новогодние шоу, — он проходит к окну и аккуратно отодвигает белую шторку, — А ещё в отеле нет этого, — моим глазам представляется стеклянная дверь с выходом на крышу. Я фактически визжу от радости, представляя как мы будем тридцать первого наблюдать оттуда за салютами.
— Давай останемся здесь жить, — говорю я, но резко добавляю: — Шучу! — желание увидеть Америку куда сильнее, да и там я смогу наконец полностью расслабится и считать, что мы наконец на шаг ближе к нашему «Вместе долго и счастливо».
     Дальше я раскладываю продукты, которые мы успели купить по пути, в холодильник,  и подумываю над тем что же такое приготовить на ужин, чтобы удивить его.
      Он заходит принять душ, а я решаюсь на пасту с креветками в сливочном соусе.
      Мне нравится готовить для него и, на удивление, блюда посвящённые ему всегда получаются изысканно вкусными. Когда я готовила дома что-то более сложное чем омлет или сэндвич, то все оборачивалось в то, что где-то сыровато, солоновато или вовсе пережарено. Поэтому за ужин для отца в нашем доме отвечала мама или ресторан с национальной кухней за два квартала от нас. Единственный человек в нашей семье, который предпочитал маминой еде мою был Азамат. Он мог вернуться домой в полночь и заставить меня встать с кровати, чтобы я приготовила ему сэндвич или шоколадные вафли. Я всегда делала вид, что ненавижу его за это, но на деле с большой радостью болтала с ним на кухне во время процесса готовки. В эти мгновения он был особенно откровенен и мы могли говорить по душам как друзья.