ДЕНИЗА И ХАЛИБ

39

В понедельник ранним утром я плелась на экономику с усталым выражением лица.
Спустя четыре дня активной концентрации на зубрежке, я чувствовала себя как выжатый лимон. Выжатый беспощадно несколько раз. Единственным моим досугом в эти дни были непрошеные приходы  в гости Умара. Конспекты и лекции успели так утомить, что я радовалась даже этому.
Стены университета после всего, что со мной произошло казались такими далёкими и чужими. Я иду, высматривая все новыми глазами. Мне было странно осознавать, что я морально переросла эту ступень за какие-то считанные дни. Антураж, студенты, преподаватели, кофейня в которой мы частенько обедали с девчонками — все было то же самое, но я теперь была совсем другой.
— Дениза?!
Сзади меня раздался знакомый писклявый голос. Я оборачиваюсь:
— Привет, Ева.
    Ева — моя однокурсница и по совместительству подруга из элитного круга. Она буквально налетает на меня с объятиями.
— Салют! Как твои дела? — я пытаюсь быть дружелюбной и крепче обнимаю её.
— Отлично. Твои как?
— Прекрасно. Куда летала на зимние каникулы?
    Я вся внутренне сжалась. Терпеть не могу эту гонку «Кто-круче-провёл-каникулы», негласным победителем которого будет человек, щедрее раскошелившийся на отдых.
— Никуда. Сидела дома, смотрела телек. А ты? — мы медленными шагами идём к аудитории, её каблуки звонко цокают по мраморной плитке.
    Она с ужасом взглянула на меня, округлив глаза.
— Ты из ума выжила?! Все каникулы просидеть дома... Я бы не вынесла проторчать в этой серой деревне всю зиму.
— А я люблю Москву.
— Слушай, как я выгляжу? Я даже причесаться не успела, прямиком из аэропорта прибежала. Мы с мамулей летали на Багамы.
Так вот почему она не в курсе об аварии.
     Золотистые волны и макияж выглядели такими свежими и аккуратными, что меня немного удивляет информация.
    Мама часто приводила мне в пример Еву, ведь та с огромным энтузиазмом соглашалась на все предложения матери, благодаря чему между ними не возникало разногласий. Вдобавок ко всему ценник ее гардероба был свыше миллиона.
— Ты отлично выглядишь, не переживай. Как будто только из салона.
— Спасибо, бэйби, — после летней практики в Лондоне, она всегда вставляла это слово с таким искусственным английским акцентом, — А где Лиля? Ждет в кабинете?
    Если бы я имела хоть малейшее понятие о том, что с ней происходит. Она не отвечала на звонки, а когда я позвонила на домашний её мама любезно ответила, что на данный момент Лиля не дома. Это был намеренный игнор.
— Не знаю, — я достаю свой телефон и делаю вид, что проверяю строку уведомлений, — Она ещё не ответила мне.
— Oh My God! — кричит  она.
   От испуга я подскакиваю:
— Что случилось?!
— Что за разбитая рухлядь? — она с ужасом хватает мой айфон, — Вы что разорились, бэйба? Почему ты ходишь с этим..?
— Ева... — я выхватываю свой телефон обратно.
— Давай я куплю тебе новый?
— Не надо, спасибо.
     Умар уже успел «порадовать» меня новой моделью айфона, но я даже не притронулась к коробке. Большинство моих воспоминаний собраны в старом телефоне и то, что он все ещё в моих руках показывает, как я жалко цепляюсь за прошлое. Меня словно схватили за руки и тянут вперёд, я не противлюсь, повинуюсь и следую, но глазами все ещё смотрю только вслед прошлому.
— Как поживает Макс? — быстро спрашиваю я, чтобы перевести разговор с себя.
— Мы расстались... — она закатила глаза, — Ну, то есть, он меня бросил.
    В мире девушек из элитного круга слова «он меня бросил» почти как чистосердечное признание серийного убийцы.
     Неловко. Тут я осознала, что в одном коридоре целых два разбитых сердца.
— Мне очень жаль, Ева...
— Да плевать на этого кретина! Подумаешь, пару раз была на свидании с другим. Объясни, что в этом такого ужасного, бэйби? — добавляет она и я тут же забираю свои выводы обратно. Нет соратника у моего маленького друга.
— Когда действительно любишь на других даже не хочется смотреть... — слова прозвучали так трепетно, что я успела пожалеть от страха расспросов.
    Она презрительно фыркнула.
— Ты хоть когда-нибудь встречалась с парнями?!
Хотелось бы ответить нет.
— Когда ты прошаришь мужиков, поймёшь, что моногамия прошлый век. Парни не любят запреты, а требуют этого от нас.
    Мы наконец добираемся до аудитории и я с небывалой остротой ощущаю облегчение. Мне не придётся  поддерживать этот разговор и день стал немного лучше. Только от одной мысли о полигамии Халиба мне становилось дурно.
     В кабинете уже стояла гробовая тишина и только шаги преподавателя, раздающего билеты, нарушали идиллию.  Мы почти шепотом здороваемся с ним и проходим за единственный свободный стол.
    Блуждающим взглядом я натыкаюсь на Лилю и обнаруживаю её за нашей любимой партой: второй ряд, третий стол. Она сидела с девочкой из другого потока. Каштановые волосы были завиты в локоны, а неоновая толстовка выделяла её из серой толпы. Мне так хотелось прижаться к ней и по-детски зарыдать.
— Эй, ты учила?
Ева тыкает меня локтем в бок и ком в горле магически рассеивается.
— Да. А ты?
— Ещё чего?! Папочка просто так спонсирует их чертов волейбол что ли?
Я громко фыркаю и преподаватель шикает на нас.
— Простите, — шепчу я и бросаю злобный взгляд на Еву.
Наконец мы получаем экзаменационные билеты и полтора часа пролетают самозабвенно. Учеба была самым прекрасным, эффективным и полезным сиропом от неунывающей боли в груди. Я даже успеваю помочь своей соседке по парте со вторым вопросом.
Подняв голову, я вижу как Лиля выходит из аудитории. Вскоре я встаю, намереваясь сдать работу и успеть догнать её для разговора. Меня изнутри колотит от страха перед предстоящим разговором. Я даже не знаю с чего мне начать.
«— Не сходи с ума, это же Лиля» — говорит мой внутренний голос и я верю.
Она идёт медленными шагами и я с легкостью догоняю её. Со вздохом вскрикиваю:
— Лиля! — следом смущённо добавляю, — Привет...
Она бесстрастно оборачивается, отвечает мне дежурным приветствием и продолжает свой путь.
— Послушай, — я останавливаю её за руку, — Давай поговорим как взрослые люди. Все проясним.
Она демонстративно морщится и её взгляд предвещает ответ:
— Нам не о чем разговаривать.
— Есть, — говорю я дрожащим голосом и понимаю как жалко выгляжу, — Выслушай меня, хорошо? Я все объясню тебе.
Соседняя аудитория на удачу свободна, поэтому я прохожу в неё, приглашая взглядом подругу. Она следует за мной. Нехотя, но следует.
— Что ты хочешь объяснить мне? — отрезает она пока я закрываю дверь, — А, ты хочешь поговорить как взрослые люди... Ну давай.
Она едва усаживается на краешек парты и скрещивает руки на груди. Поза сама по себе не предвещает ничего хорошего.
— Может поговорим о том, как ты подставила меня в свой день рождение? — она едко фыркает.
К такому повороту я не была готова.
— Ты хоть задумывалась о том, что мне пришлось пережить в тот день? Я не думаю, — из нее вырывается обиженный смешок, — Твои были уверены, что я прикрываю тебя и каждый божий день мне приходилось выслушивать угрозы от Азамата! Или может поговорим о том, что ты даже не удосужилась сообщить мне? Или может о том, как ты наплевала на всех ради какого-то парня?!
Для меня было ударом слышать целый снаряд обвинений в свой адрес. Я даже не предполагала, что она может стать одной из пострадавших.
— Ты ведь знаешь мое отношение к нему... — выдавливаю я.
— Дени, думаю, все предельно ясно, — она глубоко вздыхает, — Ты сделала свой выбор, а сейчас прибежала из-за того, что осталась у разбитого корыта! Ты перечеркнула всю нашу дружбу.
— Лиля... ну пожалуйста, не оставляй меня, — тяжело выдохнула я. Голос предательски дрожал, — Умоляю. Прости меня... Мне очень плохо.
— Только поэтому ты сейчас здесь, — бесцветным голосом ответила она, смотря холодными глазами, — Только потому что тебе нужна жилетка, которая знает о вас с Халибом и будет подпитывать твои воспоминания.
Эта глупость врезалось в мое сознание и я нахмурилась.
— Это не правда! — возражаю я, — Я писала тебе, когда ещё была с ним! И я честно не хотела, чтобы все так обернулось для всех... — голос содрогается, — Прости меня. Даже если нашу дружбу не вернуть, знай, что я тебя люблю и очень сожалею, что тебе пришлось пройти через это из-за меня.
Она уставилась на меня долгим взглядом, выражающим сомнение, прежде чем ответить.
— Может когда-нибудь... — в глазах все ещё сквозила обида, — Но не сейчас.
Я молча смотрю на неё.
— Я пойду, Дени. Пока.
Она выходит из кабинета и от стука двери я подскакиваю.
Я чувствую себя настолько отвратительно, насколько можно себе представить. Ком в горле становится гигантским айсбергом.
— Ты чего здесь одна?
Ева входит в аудиторию ничего не подозревая и я собираю всю волю в кулак, чтобы не расплакаться.
— На звонок отвечала, — придумываю я.
— Понятно, — она поправляет локоны, — Может в шоколаднице поедим? Я угощаю за то, что ты мне помогла с вопросом.
— Давай, — без особого энтузиазма отвечаю я.
Мы направляемся к коридору.
— Слушай, я тебе не закончила рассказ про Макса...
Полдня я сижу с Евой и выслушиваю её любовные драмы. Я не обесцениваю её чувства, но вряд ли можно назвать настоящей любовью то, что перекликается с несколькими мужчинами.
— Спасибо, что выслушала, бэйби, — с трепетом проговорила Ева, когда мы выходили из кафе, — Иногда мне кажется, что никому нет дела до моих переживаний.
Как я тебя понимаю.
— Обращайся, — робко пробормотала я.
Переполненная чувством благодарности, она вызвалась подвезти меня и я выдохнула. Я должна была предоставить это Умару, но теперь у меня весомый аргумент почему я не потревожила его.
Ева включила свой меланхоличный плейлист и я, нарушив все свои обещания, вновь пала в бездну воспоминаний.
— Почему ты слушаешь такие грустные песни?
— Люблю подумать о жизни под них.
— Понятно.
Пока мы доезжаем до моего дома, я успеваю по новой прокрутить каждый животрепещущий сценарий из моей жизни. Это было пыткой. С возвращением домой мне ничего не остаётся, как вновь омыть слезами прошлое.