С Подписью, Кристиан

Глава 4, "У Роба"

В глаза бил яркий солнечный свет, от которого хотелось по-детски жмуриться и бежать со всех ног, срывая по дороге головки желтых одуванчиков, которые оставляют на руках неприятные желтые пятна. Мои ноги приятно кололи от цветов, которые я случайно срывал, несясь со всех ног. Оборачиваясь, я не видел лица матери, вместо него была будто белесая дымка. Я яростно махал руками, но дымка не уходила, оставляя за собой свое место.
Ее тело было унтонченно, не испорченое чертовым алкоголем и временем, которое не щадило никого. Она взяла мою маленькую детскую руку в свою, теплую и мягкую, внимательно склонившись надо мной. Через густую дымку я увидел глубокие голубые глаза, которые никогда не замечал ранее. Они скользнули по мне изучающе, будто не видели меня раньше.
В ту ночь я проснулся с холодными слезами, которые быстро скатывались по подбородку, щекоча его. Подо мной был жесткий и ужасно пахнущий помоями матрас, а через щели между пыльным деревянным окном и стенкой быстро проходил и пробирал мое тело насквозь пронизывающий ветер, от которого хотелось кричать еще больше. Это сон. Чертов сон. Который, верно, не повторится больше никогда. Я медленно провел грязной от пыльной кровати рукой по лицу и порывисто выдохнул, увидев, что Ханна молча стоит в дверях моей комнаты и наблюдает за мной. Мое лицо скривилось и только что унявшиемя слезы полились с большей силой. Что ей нужно от меня, неужели они просто все не могут оставить меня в покое?
-Родители уже снова помирились, я знаю, что тебе снятся кошмары, и пришла тебя проведать. Я знаю, что сегодня наш семейный ужин не задался, и поэтому хочу, чтобы ты не сильно волновался по этому поводу. Они помирились, слышишь? Ты, мать его, меня слышишь?Помирились.
Ханна говорила это дрожащим голосом, как на выступлении перед большой публикой после долгих и изнурительных репетиций, и смотрела куда-то за меня. Ханна, дорогая моя сестричка, как же ты глубоко ошибалась, думая, что твои лживые слова помогут мне. Помогут унять кошмары, забыть все то, что я видел тогда, в тот день, когда ты затыкала мне горячей рукой рот. Нет, ты не поможешь мне.
-Крис? Ты слышишь меня?!-Ханна перешла на крик, резко подбежала ко мне и схватила рукой за костлявое плечо. Я даже подумал, что во мне что-то сломалось,- не молчи, я прошу тебя, только не молчи. Я хочу с тобой говорить. Помнишь как мы нашли большую беременную черную кошку в сгоревшем доме и выходили ее котят? А как запускали кораблики из старых газет, которые приносил тот конопатый почтальон, над которым те смеялся, потому что он был крайне неуклюж?
Ханна пыталась заслужить мое доверие теми единственными приятными воспоминаниями, которые связывали нас. Прошлыми связями завязать на тугой узел настоящие, которые держались на человеческом волоске. Сейчас, вспоминая, я понимаю, как ужасно жалко она выглядела в тот момент, в моей пыльной темной комнате, когда я проснулся от сна пробившего меня на слезы после кошмарного дня, после которого все перевернулось во мне. Я отдернул ее руку и нырнул под тонкое одеяло.