С Подписью, Кристиан

Самая гнилая школа округа.

Как я уже вам сказал до этого, наша школа отличалась от других паршивых и понурых зданий своей утонченностью и офисной строгостью. Что же находилось внутри? Оо, мои сладкие прилежные дети, наверное, вам бы лучше не надо было это знать, а тем более видеть. Но давайте договоримся, что вы будете смирненько держать около рта половую мокрую тряпку и молчать в нее, договорились? Прекрасно.
Я знал все. Знал, какой размер груди у той скромной старшеклассницы, проходящей в длинном пальто и уткнув носик в книгу. Она даже не знает, не догадывается что уже с ней успели сделать словами мои друзья, пока она боязно оглядывалась, быстро походя школьный дворик. Знал, какой ключ подходит ко всем дверям и где эти ключи хранятся. Знал, во сколько уходят и приходят охранники к главному входу и когда можно выкроить время чтобы покурить и вдохнуть свежий морозный воздух. Знал, что доволен тем, что делаю сейчас. Что выбрался из того дерьма, которое было в моем детсве и продолжалось бы сейчас. Господи, как я рад этому. И мне плевать на все мои грехи, которые я совершил и совершу, пройдя через мою чертову молодость. Я сделаю это все. Что? Вы говорите, какой я плохой? Что все, что я делаю неправильно и меня следует наказать? Как же вы сильно ошибаетесь, сладкие, приличные дети богатеньких родителей нашей школы, которые не знают того, что знаем мы. Знаю я.
Из глубин школы донесся дребезжащий звонок. Мы с Майклом загадочно улыбнулись. Начиналось наше любимое утреннее занятие. Мне интересно, дорогой читатель, у тебя есть хобби? Любимое дело? Верно, конечно же есть, ты же хочешь сделать обществу лучше, угодить ему. Не обращать внимание на то, что все будут говорить в лицо, какой ты хороший и как же ты прекрасно все сделал, а повернувшись, говорить что ты сукин сын и хуже вещи что сделал ты, он не видел. Так вот, о чем это я. А наше хобби было другое. То, о чем боялись даже думать скромные отличницы с тугими косами, и то, чем мы занимались каждую ночь, а может даже и день, кому как повезет.
После звонка обычно шли опаздывающие старшеклассницы в коротких юбках, которые еле прикрывали их пятые точки. Я их считал за мусор, подстилку для ног, которые могут смеяться с любого твоего звука, дишь бы ты опускал в их сторону пошлые шутки и не трогал пальцами намалеванные лица. В глубине души я проклинал их, помнил всех, кто втаптывал меня в грязь всего лишь год назад. Я знал, что когда нибудь мы сделаем с ними все, что захотим, когда они останутся безоружны. Во мне все горело, я хотел получить то, что так хотел.
Выпуская табачный дым, мы с Майклом стояли у входа. Он в шутку ударил меня по заднице, и друзья дружно загаготали. Я широко улыбнулся и подмигнул Майклу, но в душе у меня клокатало. Меня все еще дергало от прикосновений, я все еще не мог слышать групповой смех.
-Малыш, ты как всегда прекрасен сегодня, - Майкл наигранно укусил меня за шею, но мне что-то не понравилось в этои жесте, будто это была какая-то слишком уж интимная шутка, хотя у нас бывали и хуже, в тысячу раз хуже. Меня опять как прошибло током, когда проходяшие старшеклассницы засмеялись. Я побледнел, но засмеялся тоже. Смех получился хриплым и я надеялся, что друзья этого не заметили, а то подумают, что я паршивый педик и захрипел после жеста Майкла, - сегодня мы как всегда повеселимся вдовль.
Майкл будто нехотя отпустил мою задницу и начал останавливать старшеклассниц, задирая их короткие юбки. Я косо смотрел на Майкла и видел, что все это не приносит ему ужовльствие так, как шутки со мной. Твою мать, о чем я думаю? Я откашлялся и выкинул сигарету, все еще ощущая покалывания мороза на уже розоватых щеках. Открытые колени покраснели и я достал смартфон.
Куча непрочитанных сообщений в директе и голые фотки в нем же. Я хмыкнул и очистил все, что там было. Плевать. В Фейсбуке дела обстояли также. Я задумчиво начал листать переписки. Сегодня. Два дня назад. Неделю назад. Месяц. Три месяца, шесть. Сообщения превращались из дружеских переписок в угрозы и оскорбления, мои меняющиеся адреса и фотаграфии меня на полу в луже крови.
Меня будто кольнули ножом куда-то ниже сердца. Телефон звонко упал на плитки и чудом не разбился. Хотя это бы было и к лучшему. Я не хочу. Не хочу видеть это. Срочно удалить все это. Я не хочу.
Мои руки тряслись, сердце бешено колотилось, голова вертелась в знак отрицания, и наверное, проходящие мимо меня люди думали, что я в припадке. Люк быстро положил мне руку на плечо и громко спросил, будто я был стариком с дерьмовым слуховым аппаратом в ухе:
-Крис, у тебя опять это? Зачем ты вспомнил? Может стоит вернуться домой?
Я резко остановился и перевел дух. Очистить все. Я не хочу. Нет.
-Не беспокойся, просто мать написала что умер наш дядюшка из Калифорнии. Уже все прошло.
Нет. Конечно нет. Мать бы никогда не написала мне, я даже сомневался, помнит ли она мою фамилию. Ведь вокруг нее их было столько, что понадовятся трехзначные числа.
Люк поправил волосы и внимательно посмотрел мне в глаза. Я дрожащими руками поднял телефон и заметил, что все таки при очередном припадке я разбил его ногами. Плевать, сегодня же куплю новвй. Я не хочу. Очистить все.
Майкл проводил глазами последнюю старшеклассницу, отвесив в ее сторону что-то про звонкий зад, и что его рука даже отпрыгнула немного назад, когда он ударил по нему. Парень самодовольно провел рукой по татуированой шее. Я наблюдал за его рукой, которая скользила по рисунками. Интересно, что никто никогда не спрашивал что значат его татуировки. Майкл обернулся и поймав мой взгляд на руке изобразил непристойный жест. Я улыбнулся, а друзья опять дружно загоготали. Я последний раз вдохнул освежающий нос воздвх и пнул ногой дверь. Пора показать этой школе, кто тут сладкий папочка.