День Гарри Поттера

4

В этот раз Скорпиус действительно примолк. То ли испугался, то ли и правда заснул.
Гарри собрал осколки пресс-папье, поднял чернильный прибор, призвал из-под шкафа закатившийся пузырек, заново рассортировал протоколы, написал и отправил письмо Малфою-старшему. Часы гулко пробили половину четвертого. Заняться было решительно нечем.
Поттер встал, на цыпочках пересек помещение и осторожно заглянул в камеру. Скорпиус спал на спине, подложив под голову согнутую руку. Вторая рука свисала с края койки, касаясь пальцами каменного пола. Гарри подошел и поправил ее. Пацан, не просыпаясь, почесал яйца и оставил ладонь лежать там. «Вот паразит!» – восхитился непонятно чему Поттер. Он присел на край. Ему ужасно хотелось дотронуться до парня хоть кончиком пальца, но он не смел. Скорпиус забормотал что-то неразборчивое, взмахнул рукой, и она приземлилась точно Поттеру на колени. Гарри замер. Его организм весьма красноречиво отзывался на подобную близость, и он понятия не имел, что ему делать. По идее, следовало быстро встать и уйти, но Гарри продолжал сидеть, словно на него наложили Импедимента. Рука лежала на его коленях. Обыкновенная рука. Сильная, изящная, с длинными пальцами, с редкими светлыми волосками на тыльной стороне кисти, с синеватыми выпуклыми жилками. Гарри положил рядом свою руку. Она была почти такого же размера, даже, пожалуй, крупнее. Запястье толще, ладонь шире, пальцы крепче. Мужская, не мальчишечья.
Поттер вздохнул. Очень хотелось накрыть ладонь Скорпиуса своей, пропустить пальцы меж пальцев, сжать... Где-то в груди давил комок, Гарри медленно выдохнул и с трудом вдохнул. Легче не стало. Определенно, надо было уходить, пока не поздно. Но вместо этого Поттер подвинул Мобиликорпусом безвольное тело Скорпиуса ближе к стенке и лег рядом. «Ничего плохого нет в том, что я просто подремлю тут часочек», – притворно уверил он сам себя.

Бом, бом, бом, бом... – били часы за стеной.
– Пять... шесть... семь... восемь, – сквозь сон посчитал Гарри и ужаснулся: – Черт подери, я заснул на дежурстве!
Он попытался вскочить со стула и обнаружил, что лежит в камере, на нарах, нос ему щекочут светлые волосы, и придавлен он теплой и довольно приятной, уютной тяжестью. Вот только мочевой пузырь был от нее не в восторге. Гарри пошарил рукой, пытаясь понять, что на него давит, и нащупал чье-то колено. В памяти резко прояснилось, Поттер шарахнулся в сторону и свалился на пол. Голова Скорпиуса Малфоя, лишившись подушки в виде поттеровской груди, гулко ударилась о нары, и мальчишка тоже проснулся. Он посмотрел на Гарри одним глазом сквозь растрепавшуюся челку:
– Доброе утро.
– Утро, – просипел Поттер, позорно перевернулся на четвереньки и только так сумел подняться с пола. Пошатываясь, он добрался до своего стола, нашел в ящике зелье от головной боли, зубную щетку и направился в туалет. Пока отливал, он ополовинил пузырек с лекарством и только после этого решился заглянуть в зеркало. Как ни странно, отражение его не испугало. Конечно, без вон тех темных кругов под глазами и вылезшей за ночь щетины смотрелось бы лучше, но в целом он был еще вполне ничего. У чистокровных магов процесс старения обычно протекал медленнее, чем у обычных людей и полукровок, поэтому Поттер по магловским меркам выглядел лет на десять моложе своих сорока пяти. И хотя его нельзя было назвать красавчиком, новые очки ему шли, средство для укладки «Уизли энд Уизли» не позволяло его непослушным волосам торчать в разные стороны, да и улыбка была вполне обаятельной. Гарри сплюнул в раковину зубную пасту и улыбнулся своему отражению. Несмотря на странное начало этого утра, настроение почему-то зашкаливало за отметку «отлично».