Как всё должно было быть

3. лучшие подруги

Подруги тянули Ширли за обе руки в круг около костра, но заметив её безжизненный вид остановились. Они усадили её обратно на опрокинутое дерево, потому что боялись, что она находится в предобморочном состоянии: лицо бледное, руки холоднее льда, а взгляд до того безучастный, что по спине бегут мурашки. Руби присела рядом и взяла Энн за руку. Гилисс быстро оглянулась по сторонам, заметила быстро удаляющегося Гилберта и всё поняла.
- Думаю, я знаю как её помочь, но скорее всего ей не захочется, что бы все услышали то, что я ей сейчас скажу, - Девушка взглянула на подруг, стоявших плотным кругом, со всех сторон защищая Энн. Больше всех переживала Диана, но они были в соре и говорить им было бы сложно. Одним взглядом Гилисс попросила девушек отойти и хотя бы сделать вид, что они с рыжеволосой наедине. Все девочки понимающе кивнули и медленно и нехотя спрятались в тенях ночи, они не решились уходить далеко ведь в любой момент могла понадобиться их помощь.
- Это ведь был Гилберт Блайт? – неуверенно спросила Руби, но у Энн совершенно не было никакого желания отвечать на такой бессмысленный вопрос. – Что он говорил? – Девушка не оставляла своим попыток вывести Ширли на разговор. – Он наконец-то сказал, что любит тебя? – Руди думала, что это самый логичный вариант, зачем же ещё Гилу оставлять свою якобы «невесту», приходить сюда в столь поздний час и вдобавок ко всему пялиться на Ширли, как идиот. Но если бы всё и правда было так, то Энн не должна быть сейчас убита горем. Здесь что-то не так. – Что-то не так, Энн? Он тебя обидел? – беспокойство за подругу и пока необъяснимая злость на Блайта поочередно брали верх в душе девушки.
- Я сказала ему женится на другой.. – глаза Энн, до этого бесчувственные наполнились слезами, - Он говорил что-то про колледж.. и.. и про то что не может уехать, - она уже захлебывалась в слезах и запиналась из-за рыданий, - Не может уехать из-за меня… Но я то знаю, что это не правда. Я ему не нравлюсь. Ему нравится Сорбонна. А я не могу стоять у него на пути, – и тихо с огромным сожалением она добавила, - Он не любит меня, – послышались тихие всхлипы.
Внутри Гилисс бушевал такой ураган. Она злилась так, как не злилась никогда прежде. Злилась на Энн. Она злилась на Блайта. А ещё она злилась на то, что они такие слепые котята, не видят вокруг абсолютно ничего, пока не начнёшь усердно тыкать их в это мордочкой. Руби выдохнула. Девочка со всей заботой и лаской, которой обладала, положила руку на плечо Энн. Нужно всё-таки осторожно, без сложных намеков и без колких шуточек, а чистой правдой и серьёзными словами открыть глаза Энн на всё то , что в течении нескольких лет происходило между ней и Гилбертом.
- Знаешь, мальчишки такие разговорчивые, когда пьяные, - Руби решила, что будет лучше зайти не на пряму. И это сработало, Энн подняла на неё свой удивленный взгляд заплаканных серо-зелёных глаз, явно не ожидав такой смены темы разговора. - Муди рассказал мне сегодня кое-что по секрету, но я чувствую, что должна сказать это тебе, - сказала Гилисс максимально заговорческой интонацией, на которую была способна. - Только, обещая, что не подумаешь, что это выдумка или шутка. Я сама лично убедилась, что это чистая правда. – Энн утёрла слёзы рукавом своего серого платья и кивнула. – Помнишь первый день Гилберта в школе после твоего появления? Вы ещё тогда вместе вошли в класс. Ох, я так расстроилась тогда, плака весь день, но сейчас я понимаю, что это было ни к чему. Так вот в тот день Билли Эндрюс дразнил Гила и «по-дружески» советовал не водиться с тобой. Билли такой грубый и невоспитанный, он никогда мне не нравился. Тогда Гилберт на все его подшучивания ответил, что ему всё равно откуда ты и сказал «Милашка есть милашка». Милашка – это он о тебе, Энн. А через какое-то время они подрались потому, что Билли продолжал тебя оскорблять. Гилберт защищал твою честь, пока ты этого и не замечала. – Энн покраснела и начала что-то возмущённо лепетать, но Руби хорошо знала свою подругу и знала, что лучше не давай ей сейчас шанса спорить, так что скорее продолжила. – А ещё тот раз, когда ты разбила грифельную доску об его голову. Весь класс был в шоке, но сейчас никто не может вспоминать эту историю без смеха. Ты была такой грозной, но он смотрел на тебя очень влюблённо. Поверь, так не смотрят на людей, которые бьют тебя по голове.- Ширли хотела запротестовать и доказать, что всё было не так, но стоило ей только открыть рот, как Руби подняла указательный палец на уровень её глаз и покачала его из стороны в сторону, это означало «ни слова, Энн». – Я сидела, как ты помнишь, прямо у тебя за спиной и всё это происходило буквально в паре дюймов от моих глаз, так что нет, я не ошиблась. А ещё Муди говорил, что Гил был безумно рад, хоть и не говорил об этом, когда ты вернулась в школю, после того возмутительного наказания мистера Филлипса.
- Это не может быть правдой! – Энн с большим усилием удалось вставить хоть слово.  – Он не может меня любить!
- Он тебя любит! – уверенно сказала Диана, появляясь из тени справа от Ширли. – Энн, ты ведь помнишь ваш танец на репетиции к ярмарке. Всё, что ты чувствовала, он чувствовал тоже самое. Я была прям там. Я видела все ваши взгляда, слепой бы заметил притяжение между вами двумя! Так какого черта, вы сами не видите, что у вас прямо перед носом? – не стесняясь выражений отчитывала подругу Диана. – Почему вы такие клоуны? – тяжкий вздох слетел с губ девушки.
- На самой ярмарке он так же танцевал с Уинифред. – протестующим, но не громким и грустным голосом сказала рыжеволосая.
- Всё это потому что ты не признавалась в своих чувствах долгое время ни ему, ни в первую очередь себе самой. Мне жаль это говорить, но ты раз за разом разбивала ему сердце точно так же, как ту грифельную доску…  - Барри не могла подобрать слов.
- Мальчиков так сложно понять, - подменила подругу Руби, -но нас, девушек, понять ещё сложнее. Ты ведь никогда не позволяла себе даже намекнуть ему на симпатию, вот он и решил, что безразличен тебе. Видимо он не хотел давить на тебя или заставлять тебя только потому, что ты ему нравишься и он решил тебя отпустить. Но судя по тому, что мы сегодня видели, что он пришёл к тебе, он не смог просто так забыть тебя и выбросить тебя из головы, а тем более из жизни. – на этом Руби закончила.
Диана присела на корточки у ног Энн и с глубочайшим раскаянием и величайшей любовью посмотрела на неё:
- Энн Ширли-Катберт, моя единственная и любимая закадычная подруга, прости меня за то, что произошло, я искренне скучаю по тебе. Отныне я буду сама собой и буду делать только то, что сама считаю правильным и обещаю прислушиваться только к собственному сердцу! – торжественно заявила Барри.
Глаза Энн уже в который раз за вечер наполнились слезами и наконец-то это были слёзы радости. Энн засияла самой счастливой улыбкой и раскрыла руки для объятий со своей лучшей подругой. Пока они обнимались, Ширли шептала Диане, что тоже очень скучала и искренне просит прощения за все те слова и что им обязательно нужно снова принести новую клятву. Девушки отстранились и Диана снова заговорила серьёзным голосом:
- Энн, сейчас ты должна признать, что влюблена в Гилберта Блайта! Да, да, именно в того мальчишку, который дразнил тебя «морковкой»! Ты не можешь больше убегать и не доверять своим собственным чувствам. Иди и скажи ему, что у тебя на душе! Я уверена он любит тебя. Ты должна бежать к нему так быстро словно огонь бежит у тебя по пятам. Но всё это завтра.