Мстители-Светоч

Глава пятнадцать

Оригинал: https://ficbook.net/readfic/6092133

***************************

Иногда кажется, что лучше не знать о нападении. Не слышать в каждом странно резком шорохе вражеские шаги. Не чувствовать в прохладе дня запах гари и не представлять вместо песка под ногами черный пепел. В подобные моменты тело накаляется изнутри до предела, каждый нерв натянут как стрела. И ты находишься в странной гармонии между апатией и истерикой, называя это чувством готовности. Пытаешься продумать все ходы, просчитать чужие мысли, надеясь, что они хоть немного совпадут с твоими. Роджерс нервно бегал глазами по расположению всех войск великанов на карте, проверяя и вымеряя, пытаясь понять, где мог ошибиться. В этой битве у них не было права на слабость. От их действий зависела судьба всей Вселенной.

Ответственность. Это слово стало спутником Капитана по жизни. Ответственность за тех, кто дорог. За тех, кто слабее. За тех, кто не смог за себя постоять. За самоотверженных и гордых, за гениальных и замкнутых. Стив считал себя ответственным за всех, кто когда-либо был частью его жизни. Когда он защищал Барнса, в голове вертелась одна мысль: «Я несу ответственность за то, что с ним случилось, ведь он мое прошлое, мой лучший друг. Моя семья». Когда он отказался подписывать соглашение, он думал лишь о том, что переложить ответственность на чужие плечи будет неразумно, ведь тогда они перестанут стоять у руля собственной жизни. Это пугало его до чертиков. Перестать контролировать собственные действия. Роджерса до дрожи раздражала уверенность Старка в своей правоте. Неужели он не видел итог своих решений? Неужели не мог взглянуть на картину в целом, откинув хоть на день свою проклятую вину за все грехи человечества? Он настолько погряз в собственных чувствах, что перестал видеть вокруг себя. Все свободное время Стив тратил на изучение карт, местности и умений етунов. Он поистине придумал великолепный план обороны, опираясь на сильные стороны войска великанов. Однако его не покидало странное ощущение. Он чувствовал, что где-то ошибся, но не мог сказать где именно. Это преследовало его. В какой-то момент Роджерс с ужасом понял, что его страхи были связаны не с готовностью армии или своих товарищей. Его волновала неготовность Старка, хоть тот любил повторять каждый день, что он «все продумал». Тони быстро схватывал и довольно скоро смог овладеть обширными приемами Светоча. Однако, по словам Всеотца, этого было недостаточно для победы над титаном. Идея Старка о накапливании энергии Светоча в репульсах костюма казалась Стиву довольно привлекательной, ведь в своих доспехах Тони будет защищен. Это немного успокаивало. Только ему постоянно казалось, что в ответственный момент Тони не справится. Не сможет совладать с силами Светоча и упустит Таноса. Или, что хуже, попадется ему в руки, и ловушка Локи сработает в его голове. Об этом Стив старался почти не думать. В голове мелькала мысль: «Так надо, это верный выбор!», а сердце кричало: «Нет! Ты же можешь его вновь потерять!» Ответственность не позволяла Роджерсу просить Тони отменить эту идею с блоком, хотя внутри все бурлило от мысли, что шумного яркого гения больше не будет в его жизни. Хоть они со Старком не общались как должно, но Роджерса успокаивало даже простое наблюдение за Тони со стороны. Роджерс все чаще стал за собой замечать, как ноги сами несут его к широкому панорамному окну в одной из башен дворца. Оттуда разворачивался перед глазами пейзаж, захватывающий дух, на котором расцветало миллионами оттенков бесконечное ледяное озеро, в глади которого отражались вечно сияющие звезды. Это было настолько прекрасно, что Стив не мог описать это словами. Лишь смотрел и смотрел, жадно запоминая каждую деталь в надежде, что образ этого мира никогда не уйдет из его памяти. Однако его взгляд манила не только красота Етунхейма. Глаза ежеминутно искали в последнее время вечно хмурого гения, который под руководством Всеотца тренировался в саду. С его рук слетали яркие искры, кажущиеся в ледяном мире инородными. Словно жаркое солнце каким-то образом вторглось в ночи на территорию Луны. Стив поражался магии. Для него это было столь же необъяснимо, как в свое время изобретение сыворотки суперсолдата. Эта сила была чужда ему, но Роджерс не мог отрицать: Тони, создавая яркие вспышки, выглядел с точно солнечными лучами на кончиках пальцев настолько органично, что Стив неосознанно стал делать маленькие зарисовки на обрывках листов. Так он нашел свое место среди ледяных стен. Однажды его поймал за невинным шпионажем Локи, который, видно, прогуливался по замку и заглянул на верхние этажи. Его алые глаза сразу же скользнули по рисункам, разбросанным вокруг Стива. Етун кивнул ему в знак приветствия и, мелко улыбнувшись, молча прошел мимо. Раньше бы Стив в панике начал преследовать Короля Етунхейма, умоляя не разглашать на каждом повороте увиденное, боясь, что этим воспользуется Бог лжи и начнет вить из него веревки. Только сейчас внутри не дрогнул и нерв. Роджерс был абсолютно спокоен. Он больше бы волновался, если бы его застукал Тор или Бартон, которые тут же начинали давать свои «дельные» советы и лезть не в свое дело. В данной ситуации он был рад, что увидел его именно Лафейсон, который с каждым днем вызывал у солдата все большую симпатию. Со временем Стив начал осознавать, что его странное расположение чувств к Тони не ограничено страхами о неудачах или волнением о его жизни. Роджерс почти не говорил ни с Тони, ни с Баки, размениваясь с ними сухими приветствиями. И с той ссоры со Старком, с последним дружеским касанием Барнса Стив словно потерял себя. Он метался между двух людей, которые отлично справлялись и без него. Баки и Тони постоянно находились рядом, солдат изредка посещал даже тренировки гения, обучая его ближнему бою. И Стив ненавидел эти мгновения, ведь почти каждая схватка заканчивалась звонким смехом Старка и легким поцелуем, который оставлял на его шее Баки. Стив злился на себя за то, что он стал настолько зависеть от тех, кто абсолютно не зависит от него. Это стало его слабостью. Ему сложно было признаться самому себе, что выбирать между Тони и Барнсом не хочется. Старк напоминал мерцающий огонь, что каждое мгновение менял направление пламени, словно легкий ветер отгонял его, направляя в другую сторону. Он то согревал своим внутренним теплом, то жалил, точно осиный рой, так, что оставались шрамы. Барнс был и будет якорем. Его прошлым, от которого Роджерс еще не смог отказаться. Ему казалось несправедливым ставить выбор между этими людьми. Он лучше разорвет самого себя на куски, лишь бы не причинять новую боль, казалось бы, счастливой паре. По прибытии Баки сразу направился к Старку, и уже через пару часов Стив услышал, как из комнаты гения доносится громкий бархатный смех. Можно ли ревновать сразу двоих? Причем друг к другу. Роджерс определенно смог бы дать ответ на этот вопрос. Чем дольше он наблюдал за расслабленным в объятиях солдата Старком, чем больше видел теплых, наполненных неповторимой нежностью взглядов Баки, тем громче раз за разом разбивалось его сердце. Ему стоило признать очевидное раньше. Однако старая закалка и вечное рвение быть правильным во всем не дала такого шанса. Ответственность. Стив замер у комнаты Тони, не решаясь постучать. Долг. С самого утра он вынашивал план по налаживанию отношений, думал над словами, которые должен сказать им обоим. «Вы мне нужны», — первое, что мелькнуло в голове блондина. «Мне невыносимо без вас каждый день», — Стив горько усмехнулся, качая головой. Быть примером. — Развел сопли, — зло прошептал он, глядя на свою плотно сжатую в кулак руку. Простое телодвижение отделяло его от разговора. Может, если он скажет все, что накопилось, о чем он размышлял все эти дни, Баки и Тони смогут стать снова частью его жизни. Однако страх получить унизительный отказ изничтожал изнутри как никогда. Сделав глубокий вдох, Стив протянул руку и легко постучал. За дверью тут же послышались шорохи, а затем приближающиеся шаги. Щелчок — и Барнс молча смотрит на него, лениво опираясь на дверь рукой. — Стив? — он хмурится, встретившись с обеспокоенным взглядом солдата. — Что-то случилось? — Я бы хотел поговорить, — хрипло выдохнул Роджерс, пытаясь всеми силами игнорировать собственную фантазию. Ведь как только его взгляд зацепился за небольшой засос на шее Баки, внутри все содрогнулось от мысли, в процессе чего солдат получил его. Перед глазами поплыли картины, как Барнс плавно скользит руками по выгнутой спине, скрываясь за тканью легких штанов. Как Тони тяжело дышит ему в плечо. И в мгновение, когда Баки с силой сжимает его ягодицы, Тони впивается в его плечо, оставляя легкий укус у ключицы. — Стив? — Роджерс вздрогнул от теплого касания к плечу и поднял расфокусированный взгляд на Барнса. — Все хорошо? О чем ты хотел поговорить?
— О нас, — он сглотнул и нервно облизал губы, быстро переводя взгляд, потому что собственный голос прозвучал настолько жалостливо, точно он старый пес и пришел клянчить объедки со стола. Взгляд Баки потяжелел. Он несколько секунд внимательно смотрел на блондина, а затем молча отошел в сторону, приглашая войти. Стив бесшумно проскочил в комнату и тут же наткнулся на лежащего в коконе из одеяла Старка. Тот увлеченно сопел в подушку, изредка хмурясь и забавно дергая носом. — Я помешал? — как можно тише спросил Стив, оглядывая солдата. Только сейчас он понял, что на Баки были лишь легкие штаны, на шее красовался легкий засос, а Тони растрепанный зарылся в одеяло. Сглотнув, Роджерс пытался отогнать любую мысль, которая может помешать трезвому разговору двух взрослых мужчин. — О нас, значит, — задумчиво произнес Барнс, усевшись на край кровати и с легкой ухмылкой шлепнув по торчащей из кокона одеяла ноге. — Вставай, Старк. Я знаю, что ты не спишь еще с того момента, как постучали в дверь. Тони лишь недовольно засопел в подушку и легко пнул солдата в ответ. Баки хмыкнул и с пылающими искрами на дне глаз наблюдал, как Старк буквально выполз из одеяла и с максимально недовольным лицом принял позу лотоса. Его волосы торчали в стороны, и в глазах еще плавали остатки сна. Сейчас он выглядел таким домашним и податливым, что Стив неожиданно понял: он бы хотел видеть по утрам такого Тони. Хотел слышать тихие усмешки Барнса и наблюдать за их невинными перепалками. — Я идиот, — неожиданно громко произнес Роджерс, и Тони удивленно выгнул бровь. — Ну, начало интригующее, — усмехнулся он, косясь на внимательно слушающего своего друга солдата. — Мне сложно было это осознать, поэтому, Тони, прошу... — блондин поднял на гения взгляд, и тот сразу же закатил глаза. — Да молчу я... — Для начала я должен попросить прощения у вас двоих. Я не имел права так себя вести, когда узнал о ваших...отношениях, — ком в горле нарастал с каждым словом. — Вы оба мне дороги. И я никогда не смогу выбрать кого-то одного. Но я точно могу сказать, что и не хочу, — на этот раз его взгляд был полон уверенности, когда он взглянул на двух мужчин перед собой. — Я знаю, что многого прошу, но дайте мне шанс. Я хочу, чтобы вы были всегда рядом... — Предлагаешь поиграть в шведскую семью? — прыснул Тони и тут же получил неслабый подзатыльник. Баки зло шикнул на него, и тот недовольно скрестил руки на груди, нахохлившись, точно воробей после дождя. Стив невольно улыбнулся, глядя на то, как эти двое ладят. Сколько тепла в их глазах, когда они смотрят друг на друга. Тони притворствует, а Баки усмиряет. Они действительно прекрасно дополняют друг друга. — Это не так просто, как кажется, — вздохнул Барнс и поднялся с кровати. — Я ждал, когда до тебя дойдут собственные чувства, только они оказались слишком медлительными, — под конец он тихо усмехнулся, на дне его глаз затаилась обида. — Поправьте, если не прав, — выставив перед собой руки, выдохнул Старк. — Ты знал о суперчувствах Кэпа и ждал? Другими словами, планировал поиграть в ту самую шведскую семейку? — он недовольно прищурился, буквально сверля глазами замершего брюнета. Баки тяжело вздохнул, раздраженно проводя рукой по волосам. — Да, знал, — кивнул он, глядя в глаза Старка, — и знал, что выбрать он не сможет. И я не смогу, Тони, — Барнс был уверен в своих словах, как и его друг несколько секунд назад. Лишь Тони непонимающе уставился на них, хмурясь с каждой секундой все больше. В голубых глазах мелькало столько эмоций, мыслей, что Стив затаил дыхание, предчувствуя катастрофу. Только сейчас он осознал, что Барнс все понял в ту минуту, когда упомянул в их разговоре его первую любовь. Милую официантку с алой помадой и пышными кудрями. Джессика была милой девушкой, и Стив в те годы искренне желал именно такую видеть рядом с собой. Пока в его жизни не грянул оглушительный гром под знаменем Старк. Это напоминало наваждение, осадок после принятого наркотика, когда ты на пороге ломки, и все твои мысли занимает образ желаемого. Однажды повстречав Тони Старка, от подобного наваждения избавиться было невозможно. И Баки знал это с самого начала, когда с улыбкой на лице принял эту «зависимость» как данность. Стив же старательно избегал этого, ссылаясь на чувство вины или долга. Ответственности. Пока в один прекрасный день это не переросло в ту саму ломку. Лишь осознав, насколько в его жизни всегда был значим Тони, Роджерс смог перешагнуть собственные убеждения и выйти на их общий путь. Только Барнс так увлекся игрой в «нормальные» отношения, что совсем позабыл, как однажды мечтал об их свидании втроем. И сейчас его прожигают два голубых глаза, оставляя на теле еще больше шрамов одним взглядом. — Ну да, говорить мне об этом не надо, что вы, — наигранно громко рассмеялся Тони, поднимаясь с кровати. Он чувствовал, как за каждым его движением пристально следят два солдата, словно хищники, глядя на загнанную лань. Старк никогда не любил подобные взгляды. Внутри все закипало от раздражения. От досады. Снова кто-то решил за него будущее. — Не смей сейчас себе накручивать, Старк, — грозно предупредил Барнс, в два шага оказавшись около брюнета, — не смей закрываться, слышишь? Баки видел этот взгляд у Тони однажды. Знал, что это означало. Старк не любил, когда кто-то решал за него (плевать, что именно). Это, словно острый нож, проходило по его самолюбию, заставляя вновь возводить толстые стены вокруг себя. — А ты не смей говорить, что это все ради меня, — сквозь зубы прошептал гений, глядя на застывшего скалой солдата перед собой. — Не скажу, — Баки склонился к нему, обхватывая ладонями загорелое лицо, — потому что это будет ложь, — в его глазах мелькнула нежность, когда он провел большим пальцем по маленькому, почти незаметному, шраму возле тонких губ брюнета. — Я не лгал, когда говорил о своих чувствах, — прошептал он, нервно сглатывая. Тони рвано вдохнул, чувствуя ползущие по спине мурашки от теплых прикосновений Барнса. Сердце бешено стучало в висках, когда солдат наклонился к его лицу вплотную, опаляя горячим дыханием. — Да, я с самого начала не хотел выбирать, желал видеть вас обоих рядом. Но ответь мне честно, Тони, чего хочешь ты сам? Дальше жаловаться на несправедливость мира, забирая себе вину за все его грехи? Губить себя, вливать в организм море кофеина и говорить: «Я в порядке»? Или же быть рядом с теми, кто абсолютно так же хочет быть с тобой?