После тех побоев наступила полная апатия: казалось, меня покинула внутренняя сила, — и я старалась по возможности избегать родителей. По субботам я работала, в другие дни навещала бабушку, чему он никак не мог воспротивиться. Но мои просьбы разрешить съездить к подругам к Портраш чаще всего встречали отказ, а прогулки на велосипеде, которые раньше меня так успокаивали, теперь были под строгим контролем. Странная атмосфера воцарилась в нашем доме, и непредсказуемый характер моего отца, который так часто проявлялся во вспышках ярости, теперь, казалось, трансформировался в нечто еще более мрачное. Все чаще я чувствовала на себе его пристальный взгляд, отчасти мне знакомый, но теперь в нем угадывалось иное выражение, вселявшее в меня страх.
Однажды летом, во время школьных каникул, мама собиралась утром на работу. Я знала, что отец уже вернулся с ночной смены и лег спать. Из своей комнаты, которую от родительской спальни отделяла лишь лестничная площадка, я слышала, как он зашел в туалет, помочился, не закрывая дверь, потом шумно протопал в постель. Когда внизу хлопнула дверь, возвестив об уходе матери, я тихонько спустилась по лестнице. Стараясь не шуметь, я зажгла плиту, чтобы вскипятить воду для утренней ванны и чая, потом включила гриль, чтобы поджарить себе тост. И тут сверху зарычал его голос:
— Антуанетта, поднимись ко мне.
Меня охватила паника, когда я безмолвно встала в дверях.
— Приготовь мне чай и принеси.
Я развернулась, чтобы уйти.
— Я еще не закончил, детка.
К горлу подступил ком, и стало трудно дышать, когда я встретила его насмешливый взгляд. Он улыбался, но без намека на юмор.
— Можешь принести мне и тост.
Словно робот, я приготовила для него чай с тостом и понесла поднос наверх. Отодвинув переполненную пепельницу и пачку сигарет, я поставила поднос на ночной столик и мысленно помолилась, чтобы он отстал от меня, хотя и знала, что этого не будет.
Краем глаза я увидела его бледную веснушчатую грудь, поросшую теперь уже седыми волосами, и уловила кислый запах его тела, смешанный с затхлым прокуренным воздухом спальни. Потом до меня дошло, что он возбужден.
— Сними одежду, Антуанетта. У меня есть подарок для тебя. Снимай с себя все, только медленно.
