Ненависть

chapter 56.

Pov Мия

Все время до вечера я пряталась в палатке, откуда выгнала Мэри одним только вызывающим поведением. Сгорая от нетерпения, я натянула на себя форму и спряталась волосы под кепку так, что невозможно было догадаться о том, что перед командирами будет стоять девушка. Разглядывая себя в найденном у Мэри зеркальце, я удивлялась удивительному сходству с мужскими чертами.

Но вот раздался тот самый сигнал. Роты солдат погнали строиться. Я выглянула из палатки и стала дожидаться, пока они исчезнут из лагеря, пробегут дистанцию и вернутся обратно. Тогда-то я и сольюсь с ними, создам нарочно драку и...

Военный марш звучал в голове. Конечности постоянно дергались. Но единственное, что я могла, это выглядывать из небольшой щели и просто ждать. Пришлось просидеть так минут двадцать, пока солдаты не показались на виду. Их полк возглавлял тот самый игривый парень с темными волосами и широкой улыбкой, в которой было что-то постоянно увиливающее.

Пришлось пригнуться, прятаться за палатками, но я сумела попасть в их полк. Солдаты пытались отдышаться после быстрого бега, и, чтобы не выдавать себя, я копировала их действия. Не знаю, как это произошло, но тот самый парень оказался возле меня и тихо шепнул: "Опусти кепку пониже".

― Кто здесь самый взрывной? ― Спрашиваю я у него полушепотом. Он растягивает улыбку в сладостном удовольствии и указывает в сторону крепкого солдата, который был весь красный от бега.

Кивнув, я стала медленно добираться до этого крепыша, параллельно думая о том, как же его взбесить.

― Полк!! ― Заорал один из командиров. Я вздрогнула от неожиданности и обратила внимание на то, что отец с другими начальниками стоял в стороне, все же наблюдая за нами. ― На турники переходи!

Все устремились к злополучным турникам. Крепыш отдалился от меня, но вновь незаметно появился высокий.

― Подтянуться кишка не тонка, слабак? ― Подтрунивал он, разминая руки и откидывая свою кепку.

Плюнув на план, я на зло ему оттолкнула его и первая подошла к турнику. Вспотевшие от возбуждения руки коснулись металла, я выдохнула и подняла свое тело. "Раз, ― произносят солдаты за моей спиной. Видимо, они нашли это увлекательным. ― Два... Давай реще, дрыщ! Моя бабка и то быстрее подтягивается! Три! Четыре! Пять! Шесть! О, да тощяк не промах! Десять!" Все мои мышцы напряглись после десятого подтягивания.

Я уже чувствовала, что слабела, но моральный дух был поднять с помощью выкриков солдат. Удивительно, как это мощно действовало на меня. "Воу-воу!! Совсем не промах!" ― закричали они, даже аплодируя после того, как я сделала ровно двадцать пять. Кувыркнувшись, я села на турник, осторожно держать руками, чтобы не слететь вниз.

Высокий солдат вдруг хитро улыбнулся и протянул мне небольшой камень, снова кивнув на крепыша, что стоял у соседнего турника. Здорово взметнув рукой, я кинула прямо в затылок крепыша камень и слетела вниз, приземляясь на ноги.

― Вот сейчас будет жарко...

Крепыш резко обернулся и стал искать того, кто это сделал. Ноздри его сдувались как у взбешенного быка. Он толкнул первого, потом второго, пытаясь найти виновника столь явного оскорбления. Его толкнули в ответ. Удар. И одна кучка солдат начала тупо избивать друг друга, другая пыталась унять первых.

― Точно не станешь убегать? ― Спросил у меня быстро высокий. Я уверенно кивнула. ― Эх-х! Пацаны! Наших бьют! ― И он так же быстро полез во всю эту волокиту, находя в драке особое веселье. Мне оставалось только усмехаться.

Реакция командования последовала незамедлительно. Выкриками они пытались унять дерущихся, последовали угрозы, но солдаты не унимались. Поднялась пыль. Тогда мой отец вытянул руку и сделал несколько выстрелов вверх. За считанную секунду все прекратилось.

― Упали все на землю! ― Заорал он не своим голосом, заставляя меня невольно окунаться в воспоминания его насилия. ― Отжались! Еще раз! И так раз тридцать! Позволю я вам, сукиным детям, порядок нарушать!

Я подчинилась его команде, исподлобья видя, как его жилка на виске пульсирует от ярости. То, что нужно. Мне самой стал он ненавистен от мысли, что ярость, которую он обычно вымещал на нас, теперь обрушивается на солдат.

― Успокоились теперь?! Кто зачинщик?! Встать! ― Крепыша пихнули в живот, и он, пошатываясь, встал на ноги. На его лице было несколько ссадин. Как и у многих других бойцов. ― Отвечай!

― Кто-то кинул в меня камнем!

Высокий нашел меня взглядом и стал наблюдать. Я улыбнулась ему как безумная.

Отец продолжил, все еще держа пистолет в руках, чем пугал каждого.

― Кто это сделал?! Встать!

Отряхнув с колен грязь, я живо вскочила на ноги, все же пряча лицо под козырьком. Все взгляды были нацелены на меня, кто-то даже шепнул: "Ему конец".

― Подойти! ― Заорал отец.

― Вам нужно ― вы и подходите, товарищ полковник! ― Со своего же места ответила я ему, держа руки по швам и глядя вперед. Было слышно, как тяжело дышал отец. Мой голос был настолько грубым, что никто не понял, что кричала девушка.

― Что ты сказал?! ― Его голос еще громче. Он даже дернулся на несколько шагов вперед.

― У вас проблемы со слухом, товарищ полковник? ― Невинно спрашиваю я. ― Очень странно! Ведь раньше таких проблем у вас не было. Возникли после тайных перевозок на портах, где, говорят, очень шумно? ― Выпалила я без доли сомнения, замечая, как командование стало приближаться ко мне. Я даже сумела отличить знакомое лицо, которое часто присутствовало на отцовских попойках.

Но стоило отвлечься, как передо мной возникает разъяренный отец, что со всей своей мужской силой бьет меня челюсти, отчего я отлетаю на землю. Запах травы и земли врезался в нос. Но вот посыпался новый удар прямо в живот, отчего я перестаю дышать, но сил, чтобы сказать решающие слова, мне хватило.

― Решил повторить мое детство, папа?

Кепка отлетела куда-то. Солдаты ахнули: "Девчонка! Это же его дочка!" Командование пыталось отвести разбушевавшегося отца от меня.

― Чертова девчонка!! Куда ты полезла?!

Я, все еще держать за живот, села на землю. Места ударов жгло. На ладонь стали падать капли крови.

― Ну так ударь меня снова. Ты же любишь это. ― С вызовом ответила, захлебываясь в собственной крови, от которой форма стала вмиг грязной. ― Ты же просто обожаешь бить женщин. Прекрасный случай. Воспользуйся им.

― Я в жизни не трогал женщин! ― Он подошел ко мне, схватил за шкирку и тотчас поднял. Ворот формы стал давить на горло, и он прекрасно видел это.

― А что же прямо сейчас лицезрела твоя армия? ― Брезгливо плюнула кровью прямо ему в лицо, расплываясь улыбкой. ― Сотни свидетелей... Неужели ты думал, что труп прошлого не всплывет?

― Замолчи! ―Зашипел он, бросив меня на землю. ― В солдатиков поиграть захотелось? Ну так давай! Отжимайся!

― Не собираюсь!

С минуты мы яростно разглядывали друг друга. "Поняла, значит? Все вспомнила, паршивая сука?" ― обращался он ко мне. "Ты еще поплатишься за смерть мамы", ― отвечала я ему, чувствуя, что у меня, кроме этого, еще больше причин ненавидеть его. Но причины эти были слишком глубоко спрятаны, и я не могла вытащить их.

Отец толкает меня в живот. Как удивительно, что за несколько секунд все наши семейные отношения разорвались окончательно. Он перестал быть мне отцом, я перестала быть для него дочерью. Мы стали не просто соперниками, а врагами.

― Аарон! Она же гражданское лицо! ― Пыталось образумить его то самое знакомое лицо.

― Именно! ― Закричала я, хохоча и глотая кровь. ― Представляешь, что с тобой будет, как только я выберусь отсюда? Сниму свои побои, отнесу их в полицию... Ой, веселье-то начнется!

― Ты не сделаешь этого. ― Вдруг весь диалог разрезал голос Мэри все это время стоявшей за моей спиной. ― Он наш отец. И ты не посмеешь так с ним поступить.

― Он отец для тебя. Но не для меня. ― Даже не оборачиваясь, ответила я. ― Продажная папина дочка. ― С презрением произнесла, видя, как все с интересом следят за разыгравшейся семейной драмой. ― Мама боялась заявить на тебя, она боялась за нас.

Отец готов был пнуть меня снова.

― А у мне уже терять нечего. Я помню каждого твоего сообщника. Помню все твои перевозки. Помню все махинации. Как думаешь, если я сдам тебя в полицию, те бандиты отстанут от нас? Я хоть век свой спокойно доживу, а?

Я медленно поднялась на ноги.

― Они прикончат тебя. Без меня ты не выживешь.

― Ты не можешь быть в этом уверен. Я прожила под твоим гнетом больше десятка лет.

Отец поправил свою форму.

― Отжались все пятьдесят раз! И головы не поднимать! ― Скомандовало знакомое лицо, подошедшее к отцу и что-то ему сказавшего. Отец, нисколько не церемонясь, схватил меня за волосы и потащил за собой. Я верещала. Царапала его руку. Он матерился открыто, толкал меня на землю, снова поднимал за волосы и тащил за собой.

Девичьи крики заполнили весь лагерь и все сознание солдат, которые невольно вздрагивали от истошных воплей.

Отец кидает меня в последний раз на холодный бетонный пол. Мимо пробегает мышь. Было слишком темно.

― Подумай здесь о своем поведении. ― Прошипел он мне на ухо, разглядывая разбитое лицо. ― Исправься и выкини тупые мысли из головы. Отсюда не выберешься. К завтрашнему дню сделай так, чтобы я видел в своей ублюдочной дочери шелковую потакающую во всем копию Мэри. Тогда, может быть, я и позволю тебе снова жить со мной.

Свинцовая дверь медленно захлопнулась за ним. Тогда и померк последний свет, что оставил меня в кромешном леденящем одиночестве.