Ворон

Глава 8

Гарибальди — красота и изящество, грация и великолепие, один из прекраснейших и наиболее величественных замков всего Гранд Лайн. Смотрящий на него эстет назовет этот замок одним из чудес света, стратег же — неприступной крепостью. Гарибальди, или же замок небесного дракона, находился на краю обрыва святой земли Мариджо. Окруженный каменными стенами, его башни уходили высоко в небеса. Однако, для рабов это место было адом на высоте десяти тысяч метров. Подземелья уходили в глубь Ред Лайн на несколько уровней, бесчисленные сплетения ходов, тайные подвалы и темницы, в которые не заглядывали солнечные лучи, сводили с ума. Именно сюда привезли Луффи. На него еще на аукционе навесили цепей, было тяжело даже ходить, но черноволосый не оставлял попыток выбраться. И даже тогда, когда его и еще десяток детей завели в одну из камер, он не стал мирно ждать своей участи: он кинулся к двери, но она закрылась прямо перед его носом. — Паскуды, выпустите меня отсюда! Думаете заковали меня в цепи и этого хватит?! Отрежьте мне руки, я придушу вас ногами, отрежете и их, я перегрызу вам глотки! Один из охранников, самый молодой, взбесился от таких слов ничтожного раба и, выхватив нож, направился обратно к камере. — Ах ты, мусор! Хочешь сдохнуть раньше времени?! — заверещал мужчина. Но не успел он сделать и несколько шагов, как его окликнул второй охранник. — Не кипятись. Господин возлагает на этого парнишку большие надежды. Подумай, что будет с тобой, если ты его убьёшь? Парень остановился и, нехотя, всё же убрал свой нож. — Как только ты надоешь господину, я лично от тебя избавлюсь, — прошипел первый охранник, но все же направился к выходу. На это Луффи только скрипнул зубами и еще сильнее вцепился в дверь, звеня так и не снятыми цепями. — У тебя ничего не выйдет, малец. Прекрати уже и сядь, не трать силы. Хриплый голос раздавался из угла. Окон не было, поэтому в камере царила темнота, нарушаемая только тусклым светом от факела из коридора. — Что это за место? Какого хрена нас сюда посадили?! Монки Ди даже и не собирался остужать свой пыл и был твёрдо намерен получить ответы на свои вопросы, поэтому, отойдя от двери, он направился к тому углу, из которого был слышен голос. Подойдя поближе, Луффи разглядел в тени мужчину. Его лицо и все то, что не скрывали лохмотья, было испещрено шрамами и глубокими ранами. Но Луффи поразило не это. Его поразило безразличие и пустота, которая исходила от этого человека. — Ты попал туда, откуда не выбираются. К одному из тенрьюбито, потомку небесного дракона, — пропустив мимо ушей грубость, ответил мужчина. — Тенрьюбито? Луффи напрягся. Ему не нравился этот человек. — Да. Это те, кто назвали себя богами. Они делают, что хотят и получают то, что хотят. Этот Француз, который купил тебя, один из них. Теперь ты стал частью его коллекции. — Что за чушь ты несешь! Как человек может стать частью чьей-то коллекции?! Монки Ди сжал от злости кулаки. То, что говорил этот человек не могло быть правдой. Однако незнакомец продолжил все с тем же безразличием: — Этот психопат собрал коллекцию диких и самых опасных зверей со всего Гранд Лайн и забавляется тем, что заставляет рабов сражаться с ними. Если вы выживете после первого крещения, ваша жизнь превратится в одну сплошную битву за выживание. Но вам не стоит беспокоится, таких юнцов как вы сразу же раздерут на кусочки, а он будет наслаждаться этим... — Нееееееееет! Какая-то из девочек не выдержала, и свалилась на колени, а из-за страха и шока ее начало тошнить. Дети были в панике, кто-то плакал, кто-то впал в ступор, и теперь стеклянными глазами смотрел в никуда. Луффи же замер, он старался не поддаваться, но липкий страх уже окутывал его сердце. — Дам вам один совет. Хотите выжить, забудьте то, кем вы были, забудьте о жалости и сострадании. Если же не хотите сражаться, можете просто умереть, — закончил свою исповедь мужчина и прикрыл глаза. Но через несколько секунд давящее молчание прервал детский смех, граничащий с истерикой и сумасшествием. Глаза Луффи были полны безумия и ярости, и эти эмоции выжгли его страх, оставляя после себя лишь пепелище. — Умереть? Забыть себя? Слова звучали как-то глухо, а при акустике помещения, и вовсе заставляли невольно вздрогнуть от ужаса. Звон цепей, тихий смех и безумная улыбка напугали даже безразличного незнакомца.