Не бойся

часть 7

Всю дорогу до дома Чимин смотрел на виды, которые проносились за окном машины, но совершенно ничего не видел — взгляд расфокусирован, и давно застыл в одной точке. Лицо парня кажется обречённым. Юнги же, в свою очередь, не мог не заметить странное состояние своего омеги, но решил не лезть с вопросами — Чимину и без того плохо, и от этого на душе альфы скребутся кошки.

Время от времени, их колени касались друг друга, тогда у обоих словно электрический импульс прошёлся, но Чимин одергивал ногу, как только замечал это. Проходило не так много времени, как это случилось вновь.

                                ***
Они приехали в квартиру, которая теперь по праву считалась общей, и прошли в гостиную. Там стоит уютный мрак, и совсем не хочется зажигать свет. Юнги подал руку Чимину и принялся снимать его пиджак. В мгновение Ока младший напрягся и запаниковал, но понурив голову, все так же обречённо смотрел в пол.

— Расслабься, малыш, — альфа улыбнулся, — я не стану ничего делать, просто я вижу, что тебе некомфортно. Давай снимем с тебя это.

У Юнги действительно не было мысли что-то сделать с Паком в данный момент, но он не будет отрицать, что ему очень хочется сотворить с этим малышом в будущем.

Ему нужна поддержка, и Юнги видит, что сейчас только он может её дать. Как у такого самого милого создания на планете не может быть никого, кто смог бы оказать помощь в трудную минуту. Для самого Мина это тоже всё в новинку. Ещё никогда ему не приходилось заботиться о ком-то. Люди из его окружения слишком самодостаточны и лицемерны, впрочем, как и сам Юнги. Ему приходится улыбаться в лицо отвратительным людям, которые не заслуживают даже ненависти. Но даже так они покупают уважение — до боли иронично.

А теперь ему не нужно притворяться в собственном доме — здесь Чимин, ему не интересно материальное состояние альфы. Иногда Юнги думает, что тот с радостью променял богатство на родителей и друзей.

Чимин так задумался, что не заметил, как сам обнял Юнги, и словно уставший котёнок потерся подбородком о его плечо. Юнги положил руку на его талию и крепко прижал. В тот момент, Чимин совсем не смущался, в этом жесте не было пошлости или других намерений.

Пак посмотрел в глаза альфы, в нем что-то переклинило и, не задумываясь ни о чем, он потянулся к губам старшего.

Сейчас им не управляет разум — им управляет сердце и бабочки в животе, которые так отчаянно тянутся к альфе.
Ф
Их губы сливаются в поцелуе, сердце Мина делает сальто. Пак совершает неуверенные и скованные движения языком и очень скоро теряется, но Юнги не позволяет оборвать поцелуй и берёт инициативу в свои руки. Он хватает Чимина за талию и тянет к себе. Для омеги это первый поцелуй, а альфа довольно опытный в этом деле. Рот Чимина горячий и тугой, очень скоро Юнги возбуждается и тянется к паху, но Чимин в ужасе широко раскрывает мокрые от пелены глаза и тихо, заикаясь, шепчет:

— Я-я не готов, прости… — он снова опускает взгляд.

Юнги решает пересилить себя, и несмотря на ощутимое возбуждение, знатно давящее в районе паха, выдавливает из себя поддерживающую улыбку и говорит:

— Всё в порядке, ты не должен за это извиняться. — Юнги набрал в лёгкие побольше воздуха и продолжил, — Но пожалуйста, прошу, не закрывайся от меня, ты важен для меня и я не позволю чтобы тебя мучили мысли. Давай сегодня просто полежим на кровати и поговорим?

Для Мина такое проявление нежности происходит впервые. И он искренне рад, когда Пак неуверенно поднимает голову и кивает.

Они лежат на кровати, в полном мраке, укутавшись в одно большое одеяло.

— Я только что понял, — протянул Мин, — что совершенно не знаю твоего запаха. Какой он?

— Когда мне было четырнадцать, отец возненавидел мой запах и сказал мне пить таблетки.

— Ты хочешь сказать, что собственный отец обрёк тебя на то, чтобы скрывать запах? — Юнги был в недоумении.

— Всё в порядке, зато ко мне никогда не приставали альфы, — Чимин улыбнулся.

— Знаешь, я тут подумал, что полюбил тебя даже без запаха.

Чимин от этих слов смутился, но слегка улыбнулся в знак подтверждения его мыслей.

Да, Мин Юнги полюбил Чимина даже без запаха.