Грусть тебе к лицу.

Больно не будет?

Жаловаться на жизнь поздно, если ты уже родился. 
Крутиер

Ты снова испытываешь меня. Тебе ведь никогда не надоест надо мной насмехаться? Тебе ведь нравится это, да, чертовка? 
Пуля прошла в нескольких сантиметрах от моего сердца. Ещё бы немного и я покинул бы этот дурацкий, смешной в своём уродстве, мир. Но ты, тварь, зачем-то держишь меня. Да, жизнь? Ломаешь, издеваешься, воскресаешь и убиваешь? Тебе нравится это?
Почему не я? Почему он не застрелил меня? А Сашку застрелил сразу?
А самое забавное, стой, дай наслажусь твоим тонким чувством юмора, его опять не поймали. Этот маньяк на свободе. И никому нет дела, что он убил меня и Сашку. Я ведь уже не человек, я ходячий труп. Но ты и здесь постараешься, да, сука? Ты удивляешь врачей, рана хорошо заживает, лекарства мой организм воспринимает благосклонно. Они не устают бороться с моими побегами и истериками. Психолог не теряет надежды разговорить меня. 
Ты не дала мне похоронить его. Я лежал в отключке после операции. Ты не дала мне даже слёз. Я не могу плакать. Словно слёзные железы атрофировались. 
Внутри агония, она уничтожает меня с каждой секундой этой проклятой жизни, а снаружи прекрасное, молодое тело. 
Сколько я здесь? Месяц, неделю? За окном снег, по периметру высокий в три метра забор и охрана. 
Медсестра вежливо будит, осматривает рану, перевязывает её, меряет давление, температуру. Во время своих манипуляций она не перестаёт говорить. О погоде, о Майами, где сейчас растут пальмы, о снеге, который метёт и метёт.
- Завтрак будет через полчаса, - она уходит, и я закрываю глаза. 
Тысячу раз говорил, что я не голоден. Отказывался от еды, но кончилось тем, что пришёл Влад. Без лишних уговоров он приказал кормить меня искусственно, через зонд. Вы представляете, что это такое и как это унизительно? Нет, конечно. 
Дверь едва слышно всхлипнула, вошёл Влад и медсестра с подносом. Это, наверное, смешно, но мне проще было не сопротивляться. Сил на это уходило много, а помирать я не собирался. Я просто ждал, когда же станет легче. Но не становилось. 
- Привет, - Влад садится в кресло, небрежно скидывая своё пальто. Он в костюме. Весь такой успешный, привлекающий внимание. – Как себя чувствуешь? 
- Хорошо, - вру я, беру ложку и йогурт. 
- Как спалось?
- Кошмары. 
Ему нет до этого дела. Просто вежливость, дурацкая условность. 
- Поговори с психиатром. 
- Не хочу. Он… не поймёт.
- Поговори со мной.
- Ты тем более. 
Он не обижается. Это лишь доказывает, что ему всё равно.
Входит медсестра с кофе для Влада, он всего лишь посылает ей в благодарность мимолётную полуулыбку, а она уже счастлива. Уверен, будет думать об этом весь день, быть может, даже расскажет об этом подругам. 
- Дим, сегодня первое февраля. 
- У тебя сегодня день рождения?
- Нет.
- Тогда какая разница? – ставлю пустой стаканчик на поднос и беру круассан. 
- Тебе не надоело здесь?
- Нет. 
Я не могу вернуться домой. 
- Послушай, дело в том, что у соседей был пожар, пострадала и твоя квартира. Пожарные затопили там всё. Придётся делать ремонт. Капитальный. 
Блин, наверное, я единственный человек в мире, который порадовался чужой беде. 
- Я бы снял тебе номер в гостинице, но я честно тебе скажу, что не хочу оставлять тебя одного, - его бездонные глаза впились в меня. – Поживи у меня. Как ты знаешь, меня почти никогда дома нет, тем более, у меня восемь комнат, я тебя и видеть не буду. И… если ты хочешь, я могу себе снять номер, а ты будешь в моей квартире. 
- А как же Андрей? – впервые за всё время разговора я не отвёл глаза. 
- Мы расстались. 
Ну и по фиг. Он найдёт, кого трахать. 
- Послушай, я хотел ещё кое о чём поговорить, - начинаю я и не знаю, как сказать. – Я… не могу петь. 
- Я понимаю.
- Не могу писать.
- Понимаю. Это нормально.
- Нормально? – хмыкаю. Вот как это оказывается. Нормально.
- Просто живи, Дим, - вздыхает Влад, понимая, что слово «нормально» ненормально. – Ты поживёшь у меня?
Ну а что мне остаётся? Откажусь, он посадит меня в гостиничный номер под камеру. Честно говоря, больница мне уже порядком надоела. 
- Хорошо. Ты, кстати, можешь и остаться. 
Мне всё равно. Я не собираюсь выходить из комнаты. 
На том и порешили.