Закрывшийся во сне.

Глава 7. Последний день.

Тот день, выдался самым ужасным и последним, для Карамацу в семье Мацуно. В тот день, он выбрал спрятаться от всех проблем. От его бесчисленных избиений, от его постоянных упреков, от постоянных высмеиваний. От колких высказываний в его адрес. Он, запершись во сне, избавился от проблем. Но не подумал, что создал проблемы – другим.

Отбросив парня на метр от себя, Ичимацу как по футбольному мячу, ногой въехал второму брату по животу. Выдалось звонкое «ах» а за ним и кашель. Во рту набиралась кровь, которая со следующем кашлем, оказалась на полу. Ичимацу присев на корточки, схватив его за подбородок, слегка поднял его голову, и с ненавистью посмотрел в его молящий взгляд, оставить его в покое.
Всего бы ничего этого не случилось, если бы Карамацу, не подбодрил брата, и снова не произнес роковую фразу: «я верю в тебя». Ичимацу вышедший из себя, не контролирующий свои действия, впервые на его памяти, увидел последствия своих избиений.
-Перестань произносить это! Дерьмомацу. Такой мусор как я, не достоин ничего в этом мире, никаких звезд мне с неба не сорвать! И ты это прекрасно понимаешь! А с твоими «верами» в меня, я только убеждаюсь, что ты тупой, белезненный ушлепок, никак не прозревший, закомплексованный утырок, думающий, что все будет хорошо, когда ты сидишь в том же мусорном баке, где и я! – на глазах Карамацу от сильной боли проступили слезы на глазах, которые сдерживать было очень больно и тот держался из последних сил. Ичимацу отпустив его, попятился в сторону двери. Он совершенно не обращал внимания на жалобные просьбы о помощь, на всхлипы и вздохи позади него. Хоть он и хотел полностью перестать обращать на него внимания, тот не мог. Слишком сильно тот действовал на нервы и как бельмо на глазу, вечно маячил перед лицом. Но сейчас ему было в общей сложности все равно, когда тот кашлял с кровью.
-Ичи—Ичимацу, помоги, п-позови кого-нибудь...
Ичимацу проигнорировав просьбу старшего, спокойно вышел из комнаты и закрыл дверь. Он в непривычном для себя темпе, быстрыми шагами, направился в сторону входной двери.

Лежа на диване, задрав толстовку, Карамацу слегка проводил руками по больному животу. Боль уже утихла, но слабые отголоски все же давали о себе знать. Он томно вздыхал, не понимал, что делает не так. Почему на него так реагируют его братья, в частности его четвертый брат.
«-Болезненно, уйди.».
«-Что за шмотки? У какого бомжа ты их украл?».
«-Господи, выкинь их и начни нормально одеваться. И ПЕРЕСТАНЬ ТАК СЕБЯ ВЕСТИ!».
«-Сдохни, Дерьмомацу.».
Он усевшись на диван, посмотрел на свою модную, лишь по его мнению, одежду, лежавшую аккуратно стопочкой на комоде. Рядом с ними лежат его любимые солнцезащитные очки, которые много раз от рук Ичимацу ломались, царапались, разбивались, от чего это уже, наверное, десятые очки того самого фасона.
Решительно настояв на том, что он хочет избавиться от такого отношения к себе. Но прежде чем добиться такого результата, ему нужно сначала принять себя такого, коем он и является за всей этой маской крутизны.
Собрав в охапку все эти «новомодные» вещи, он запихнув их в пакет, вышел из комнаты.
Дом был пуст. Никто из братьев не пригласил его пройтись, прогуляться, сыграть в починко или выпить в баре. Дом ему становился все чужероднее, не роднее. Как можно назвать место «домом», когда тебя бьют, унижают и не видят.
Он родился вторым, но он никак не думал, что второе – это его клеймо. И теперь его жизнь состоит из игры во второго сына. Обычно, вторых, никогда не замечают. Будь то в школе, будь то в дружеской компании, второй – значит никакой.
Вторых не видно за первыми, вторых не спрашивают, вторых не видят.
Дойдя до мусорного ведра, он без содрогания, выбросил эти вещи в урну. Он не хотел продолжать так жить, продолжать быть вторым. Хоть и понимал, что это нереально.