ФАНТОМ

Глава 7

Драко появился из камина и, выйдя в комнату, почувствовал себя немного странно. Как правило, он не путешествовал с помощью Летучего пороха, но сейчас мысли в голове так перемешались, что трансгрессировать было бы слишком рискованно. А докатиться до расщепа ему вовсе не хотелось. Шагнув из камина в их с Гермионой квартиру, он застал ее в самом разгаре разговора с Энтони Голдстейном, который держал ее за руки, о чем-то умоляя.

― Гермиона, прошу, еще раз все обдумай, ― говорил он.

Заметив стоящего неподалеку Драко, он помрачнел. Гермиона отпрянула от него и вытерла со щек слезы. Она выглядела такой несчастной, что Драко тут же от всей души пожелал растерзать его в клочья за то, что тот заставил ее страдать.

― Что происходит? ― требовательно спросил он.

― Энтони как раз собирался уходить, ― ответила Гермиона.

Энтони выпустил ее руки и сердито, даже с долей отвращения, отступил на шаг.

― Хорошо, ― пробормотал он. ― Пусть будет по-твоему, Гермиона. Но, клянусь, ты пожалеешь.

Рука Драко дернулась к палочке.

― По-моему, она только что сказала тебе уйти, Голдстейн, ― угрожающе произнес Драко.

Намеренно толкнув его плечом, Энтони прошел мимо и бросил пригоршню Летучего пороха в камин. Полыхнуло ярко-зеленое пламя, и, бросив в последний раз на Драко злобный взгляд, он шагнул в огонь и исчез. Как только он ушел, Драко немного успокоился и положил когда-то подаренную Гермионе золотую шкатулку на каминную полку. Увидев ее, Гермиона расширила глаза, но промолчала.

― Гермиона, что, черт возьми, происходит? Я полагал, Голдстейн будет в восторге, когда ты сообщишь ему, что мы окончательно оформили развод, ― с горечью сказал он. ― Думал, вы уже где-то празднуете тот факт, что я, наконец-таки, не буду больше вам мешать, и вы вместе можете двигаться дальше...

Гермиона подняла левую руку, и Драко замолк, увидев, что кольца в честь помолвки на ее пальце больше нет. Он ошеломленно посмотрел на нее.

― Ты расторгла помолвку, ― недоверчиво произнес он.

― Да.

― Почему?

― Не стоит задавать вопрос, на который уже знаешь ответ.

Драко молчал несколько минут, обдумывая ее слова. Затем вытащил из кармана документы о разводе, пересек комнату и протянул их ей. Пролистав страницы, она бросила на него пронизывающий взгляд.

― Ты их не подписал.

― Нет.

― Драко...

― Послушай, я знаю, что мы через многое прошли и что я никак не могу загладить свою вину, но я не хочу отказываться от нас. И я знаю, что ты тоже еще не отказалась. Я нашел в твоем ящике обручальное кольцо. Ты соврала мне. Ты его не продавала.

― Ладно, я соврала. Я не смогла заставить себя от него избавиться. Я не могла так просто отпустить его, потому что... потому что не могла отпустить тебя. Но это не значит, что из брака что-то выйдет, Драко.

― Значит, пойдем к семейному психотерапевту. Сделаем все, что нужно, ― настаивал он.

― Чудо, вот что нужно. Мы постоянно ссоримся. Всегда ссорились.

― Да, но примирительный секс – потрясающий.

― Мы вечно друг друга не понимаем.

― Когда используем язык тела – прекрасно понимаем.

Он многозначительно пошевелил бровями, и Гермиона невольно улыбнулась. Но улыбка ее исчезла так же быстро, как и появилась.

― Ты бросил меня. Как бы благородны ни были твои намерения, это не перечеркивает того, что ты ушел.

Драко вздохнул и подошел ближе – достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, если бы захотел. А он хотел – больше всего на свете. Тот поцелуй сегодня днем обострил его влечение, и теперь его переполняло желание вновь ее поцеловать. И за маской отчуждения и нерешительности он увидел в глазах Гермионы отражение того же желания.

― Гермиона, я ушел лишь потому, что думал, что это единственный способ тебя уберечь. Я ошибся, прости. Но думаю... думаю, мне нужно было увидеть мир, понять, какой он на хрен испорченный, чтобы осознать, как же мне повезло. Думаю, что все время, пока меня не было, я что-то искал.

― Что?

― Что-то, за что стоит бороться.

― И что, ты отыскал это, Драко? Нашел, за что бороться?

― Да, ― прошептал он. ― За тебя.

Гермиона замерла, молча уставившись на него, и пока Драко ждал ее ответа, с каждой минутой его страх все возрастал. Она несколько раз открыла и закрыла рот, будто не в силах подобрать нужные слова. В конце концов, она решила и вовсе ничего не говорить. Драко изумленно смотрел, как она схватила документы и принялась рвать их на мелкие кусочки. Наблюдая за обрывками бумаги, летящими на пол, словно стайка сердитых птичек, он почувствовал, как что-то внутри него будто вышло из-под контроля.
Он заключил Гермиону в объятия и прижался к ее губам в настойчивом поцелуе. А потом она ответила на поцелуй, и Драко почувствовал, как разрушается последняя стена между ними. Преград больше не было, и он чувствовал себя уязвимым и беспомощным, но в то же время свободным. Он вкладывал в этот поцелуй все – печаль, страх и радость, пока не почувствовал, что полностью влил в нее всю свою душу. Он обхватил ее руками за талию, притягивая к себе разгоряченное тело, а она тем временем яростно вцепилась в его рубашку. Расстегнула пуговицы, скинула дорогую материю с его плеч, бросила на пол. А затем ее руки и губы блуждали по всему его телу, исследовали грудь, шею, живот...
Это ощущение накрыло Драко с головой, и он застонал. Мерлин, как же долго – чертовски долго – он не ощущал подобных прикосновений. Каждый поцелуй, каждую ласку, которыми Гермиона одаривала его, он чувствовал на коже в сто крат сильнее. Тут он почувствовал, что не выдержит больше ни минуты столь сладкой пытки и, осторожно отстранив ее, дрожащими руками потянулся к краю ее джемпера. Поняв, что он собирается сделать, он помогла ему стащить с себя толстовку и уронила сверху на его рубашку. Затем расстегнула лифчик и бросила его к все растущей куче одежды на полу.
Драко смотрел и смотрел, упиваясь ее видом, и думал, что прекраснее она еще никогда не была. Глаза жадно блуждали по изгибу ее бедер, тонкой талии, потяжелевшей от желания груди. Темные соски затвердели от его горячего взгляда и холодного воздуха в комнате. А затем его руки проделали тот же путь, что и глаза, блуждая по каждому изгибу ее тела, заново узнавая кожу на ощупь. Поначалу его прикосновения были робкими, будто он ждал, как она отреагирует. Но вскоре вся неловкость между ними исчезла, а когда она стала самозабвенно отвечать на его ласки, его движения стали настойчивей и уверенней.
Глаза Гермионы закрылись сами собой, и она откинула голову назад, пока он изучал ее живот, еще более мягкий, чем он помнил. Когда он обхватил ее груди, она застонала от желания и выгнулась. Он поглаживал затвердевшие соски большими пальцами, заставляя ее шипеть от удовольствия и крепко сжимать его плечи, оставляя следы от ногтей. Затем он сорвал с нее юбку и трусы, и она, освобождаясь от них и отбрасывая в сторону, одновременно расстегивала его штаны. Она наклонилась, чтобы стащить с него брюки и трусы, и когда его напряженный член больше не стесняла ткань, замерла всего в нескольких сантиметрах от него. Почувствовав ее жаркое дыхание, Драко тут же схватил ее за плечи и поднял вверх.

― Потом, ― прорычал он. ― Мне нужно быть в тебе. Сейчас.

Он снова припал к ее губам, и в их поцелуе больше не было ни следа сомнения и неуверенности. Они целовались так же, как привыкли жить – напористо и страстно, каждый боролся за власть над другим.
Сквозь затуманившее разум желание, Драко попытался подумать о том, как бы лучше переместиться в спальню, но тут Гермиона настойчиво провела рукой по его члену, и все эти мысли мигом испарились. С нарастающим с каждой секундой напряжением, он подхватил ее под бедра и прижал к стене. Она прерывисто вздохнула, и он встревоженно посмотрел на нее, боясь, что она ушибла раненную голову. Но в карих глазах не было и следа боли – лишь жгучее, всепоглощающее желание.

― Драко, пожалуйста, ― прошептала она.

Она обхватила ногами его талию, притягивая еще ближе, и он чуть не кончил. Он провел кончиком члена по ее складкам, обнаружив, что она уже влажная и готовая для него. Оба они дрожали, словно листья на ветру, и ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы взять себя в руки. Он виновато осознал, что после трех лет возложенного на себя воздержания, первый раз нежным не будет и долго продлиться не сможет. Однако он успокаивал себя тем, что у него еще будет время все ей возместить. И не раз, собственно говоря. Снова глубоко вздохнув, он стал медленно погружаться в нее, пока не вошел до основания в ее теплую глубину.

― Боже, Гермиона, ― простонал он.

Пытаясь собраться с мыслями, он уронил голову ей на плечо. Она подбадривающее погладила его по спине, и он вышел из нее и снова вошел, из-за чего они оба застонали еще громче. Это было почти невыносимое наслаждение. По началу, он двигался мучительно медленно, но затем ускорил ритм, двигаясь все быстрее и проникая все глубже с каждым толчком. Вскоре их тела заблестели от пота, из-за чего еще труднее стало удерживать ее, руки и бедра сводило от напряжения, но ему было не до этого. Он полностью потерялся во вкусе ее губ и ощущении ладоней на теле.

― Скучал по тебе... так скучал, ― хрипло прошептал Драко. ― Люблю тебя... всегда любил.

― И я люблю... тебя, ― ответила она, так же тяжело дыша. ― Больше всего на свете, Драко... Я была такой дурой.

― Повтори, ― прошептал он.

― Я была такой дурой.

― Нет, не это. ― Хрипло рассмеялся он, прерывисто дыша. ― Скажи, что любишь меня.

― Я люблю тебя, Драко.

― Еще, ― настаивал он, протиснув руку между ними, лаская клитор. Она прерывисто вздохнула и изогнулась.

― Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю... я ... Господи, Драко! ― выкрикнула она, когда Драко последний раз провел пальцами по ее клитору, доведя ее до оргазма.

Она дрожала у него в руках, прижав голову к стене, а он начал двигаться еще чаще и глубже, чем раньше. Он чувствовал, что приближается к оргазму, но усилием воли сосредоточился на Гермионе, ее покрасневших щеках и влажных губах, приоткрытых в немом крике удовольствия. Он так долго был лишен возможности видеть ее лицо, что теперь не хотел ни на мгновение отрывать от нее взгляд. А затем его накрыл самый мощный оргазм в жизни, и он зарылся лицом во впадинку ее шеи, чтобы заглушить крик, когда кончал в нее.
У Драко подогнулись колени от усталости, когда он неловко опустил Гермиону на пол. Одной рукой он придерживал ее за талию, другой опирался на стену. Оба так тяжело дышали, будто только что пробежали марафон. И, наверное, они по-своему и пробежали. Гермиона вытянула руку и убрала у него с глаз взмокшую от пота челку, и он не удержался от самоуверенной усмешки.

― Вот видишь, ― сказал он, ― я же говорил, что мы отлично изъясняемся на языке тела.

― Драко, думаю...

― Богом клянусь, Гермиона, если ты сейчас скажешь, что это была плохая идея, я тебя укушу.

Она захохотала и игриво коснулась носом его носа.

― Вообще-то, перед тем, как ты меня грубо прервал, я собиралась сказать, что нам не стоит оставаться здесь всю ночь. Может, найдем более удобное место, чтобы продолжить этот... разговор?

― А вот это хорошая идея, ― улыбнувшись, ответил он.

Затем подхватил жену на руку и понес в спальню, которую они не намерены были покидать еще очень, очень долго.


* * *

По ночам в пустыне было холодно. Даже после нескольких лет жизни в таком климате, он не уставал этому удивляться. Действительно странно, что место, где днем царила просто невыносимая жара, после заката становилось таким холодным. Пришлось применить несколько согревающих заклинаний, прежде чем пальцы оттаяли настолько, чтобы пролистать страницы лежащей у него на коленях книги. Даже сейчас пустыня была тиха, а звезды сверкали так ярко, что, казалось, можно дотянуться до них рукой и сорвать их с неба. Под ярким белым светом луны песчаные дюны были похожи на волны беспредельного океана, протянувшегося со всех сторон палаточного лагеря.
Драко задумчиво провел пальцами по корешку «Полного собрания сочинений Уильяма Шекспира». Вот уже почти три года минуло с тех пор, как он ушел от нее, но ни прошло и ночи без сновидений о ней. Порой это были кошмары о том, как ее похитили, и он просыпался среди ночи в холодном поту, вцепившись палочку, словно в спасательный трос. А иногда сны содержали счастливые воспоминания, после которых просыпаться было еще тяжелее. Тогда его настолько переполняла тоска, что он чувствовал почти физическую боль.
Он медленно провел по аккуратным, витиевато выписанным буквам: «Собственность Гермионы Джин Грейнджер». Когда он читал эту книгу, он чувствовал себя ближе к ней. Всякий раз, открывая ее, он обнаруживал что-то новое – любимый, выделенный ей отрывок, или забавный комментарий, набросанный на полях. Даже находясь на другом континенте, она не переставала поражать его.

― Будьте осторожнее, мистер Драко. Ваши белые волосы так ярко светятся, что враг заметит вас на расстоянии нескольких километров.

Драко повернулся и увидел, что к нему подходит Рами, один из авроров по спецоперациям. В этом уголке света, для Драко он ближе всех подходил под понятие «друг».

― На этой палатке столько Дезиллюминационных чар, что если ты забредешь слишком далеко, чтобы справить нужду, то не сможешь найти дорогу обратно, ― пошутил в ответ Драко.

Высокий, широкоплечий мужчина хохотнул и присел на камень рядом с Драко, бросив взгляд на книгу на его коленях.

― Что читаете?

― Шекспира, ― ответил Драко, закрывая книгу.

― А, да, ― улыбнулся Рами, и белые зубы ярко свернули на смуглом лице. ― «Быть или не быть. Вот в чем вопрос». Мистер Драко, вы для меня загадка. Вы не производите впечатления человека, который стал бы читать магловкую литературу.

― Так же как и чистокровный волшебник вроде тебя не производит впечатления человека, следующего религиозным заповедям маглов.

― Моя жена была маглой и следовала исламу, ―пожав плечами, ответил Рами.

― Понимаю. Ну что ж, а моя жена любила Шекспира. Это ее книга.

Рами искоса взглянул на него.

― В первый раз слышу, чтобы вы ее упоминали. Какой она была, ваша жена?

― Умная, ― грустно улыбнувшись, ответил Драко. ― Красивая. Чертовски упрямая.

Рами рассмеялся.

― Звучит, как ваша идеальная пара, мистер Драко.

― Она и была.

Улыбка Драко померкла, и пару минут двое сидели в тишине, вглядываясь во мрак пустыни.

― Вы ее потеряли, ― немного погодя, сказал Рами. Это не был вопрос.

― Да, ее отняли у меня. ― В конце концов, он даже не соврал. Не совсем. ― Как ты узнал?

― Когда человек переносит такую огромную потерю, это оставляет след. Когда я впервые вас встретил, понял, что вы кого-то потеряли. А потом та женщина, погибшая от Адского пламени...

Драко вздрогнул и обхватил себя руками, но только в этот раз пробежавший по коже холод не имел никакого отношения к погоде.

― Она напомнила мне жену. Они все ее напоминают.

Он бросил на Рами беспокойный взгляд, опасаясь, что тот станет задавать вопросы, на которые он ответить не готов. К счастью, Рами не стал больше затрагивать эту тему. Вместо этого он спросил:

― Знаете, как люди называют вас, мистер Драко, когда вас нет поблизости? Они называют вас «Фантом».

― Призрак, ― прошептал Драко, кивая.

Вполне подходящее прозвище. Порой он чувствовал, будто бесцельно бродит, никуда не направляясь и ни к чему не стремясь, в поисках чего-то, чего ему никогда не достичь. Иногда возникало чувство, что не осталось ничего, ради чего стоило бы жить, ничего, что связывало бы с живыми, так что, когда он полностью исчезнет с лица земли – лишь вопрос времени.

― Да, это может означать и «призрак», ― ответил Рами. ― Но «Фантом» так же значит «тот, кто возвращается», например, из долгого путешествия.

Драко изумленно изогнул бровь.

― Нельзя быть в путешествии без цели, Рами.

― О, думаю, у вас есть цель, мистер Драко.

― И какая же?

― Не знаю! ― со смехом ответил Рами. ― Только Аллах знает.

― Все равно не понимаю, ― поморщился Драко. ― Как ты можешь верить в магию и при этом верить в бога?

― Наоборот, как вы можете верить в магию и при этом не верить в Бога? Называете это, как хотите, мистер Драко. Бог, судьба, карма... существует много понятий. Но я верю, что у всего, что происходит, есть причина. Есть причина, по которой вы потеряли жену. Есть причина, по которой вы здесь. Порой судьба уносит нас далеко от дома, порой возвращает обратно. Кто-то найдет, что ищет, а кто-то до конца жизни будет искать, но не отыщет. Вот так.

Драко вздохнул. Вера Рами раздражала его, по большей части потому, что он ей завидовал. Власть и контроль, вот чему его учили с пеленок. Верить ему никогда не удавалось, особенно если говорить о вере в себя.

― Не переживаете, мистер Драко, ― будто прочитав его мысли, произнес Рами. ― Не думаю, что вы будете еще долго бродить. Вскоре ваше путешествие подойдет к концу. Думаю, скоро, очень скоро, вы найдете то, что ищете.


Драко проснулся и, открыв глаза, обнаружил, что четко что-то видеть невозможно: повсюду мягкие каштановые кудри. Он улыбнулся и зарылся в них, наслаждаясь приятным ароматом. Он лежал на своей половине, прижавшись к спине Гермионы. Во сне он крепко прижимал ее к себе, боясь проснуться и обнаружить, что прошлая ночь ему просто приснилась. Она вцепилась в обнимавшую ее руку, будто тоже боялась обнаружить, проснувшись, что он снова ушел.
Сердце Драко отозвалось болью от этой неуверенности, и он знал, что пройдет еще много времени, прежде чем Гермиона снова сможет ему полностью доверять. Он прижал ее еще ближе и запечатлел несколько поцелуев на ее затылке, решив, что сделает все, что в его силах, чтобы заслужить это доверие.
Драко уже было собирался вновь погрузиться в блаженную дремоту, когда услышал доносящиеся из гостиной голоса.

― Гермиона? Малфой? Вы здесь?

Драко застонал, узнав голос Гарри Поттера.

― Гарри, как думаешь, убийца напал на них во сне? ― спросил второй голос, в котором Драко узнал Рона Уизли. Гермиона заерзала в его руках.

― Который час? ― сонно пробормотала она.

― Понятия не имею. Но полагаю, двое твоих придурковатых дружков вторглись в нашу квартиру.

― Я дала им пароли, позволяющие пройти через заклинания, на крайний случай, ― сказала она. ― Пойду поговорю с ними.

Она уже собиралась вставать, но Драко осторожно опустил ее обратно в кровать.

― Не беспокойся об этом. Я сам с ними поговорю.

Он поцеловал ее плечо и встал, прочно обмотав вокруг талии одну из простыней.

― Будь милым, ― предостерегающе сказала Гермиона, когда он пересек комнату и открыл дверь.

Он вышел в коридор и, закрыв за собой дверь, стал недовольно бурчать себе под нос.

― «Будь милым». Конечно, я буду милым. Когда это я не милый? О, Поттер, ты покойник! ― прорычал он, оказавшись в гостиной. ― Знаешь, нельзя вытаскивать людей из кровати в столь ранний час!

Гарри и Рон испуганно повернулись, держа палочки наготове. Увидев Драко, они успокоились и опустили их.

― Малфой, уже почти час дня! ― сказал Гарри.

А затем ему в глаза бросилась обнаженная кожа Драко, и он удивленно вытаращился на него. Увидев реакцию Гарри, Драко опустил взгляд и обнаружил, что его шея, грудь и торс покрыты засосами и царапинами после страстной ночи с Гермионой.

― Черт возьми! ― воскликнул Рон. ― Что это с тобой? Такое впечатление, что тебя искусал один из соплохвостов Хагрида!

― Рон, хм, думаю, они с Гермионой наконец... эээ, помирились, ― объяснил Гарри, явно чувствуя себя крайне неловко.

― Что? ― пораженно вылупил глаза Рон. Драко решил не обращать на него внимания. ― Чем, черт возьми, вы двое здесь занимаетесь?

― Когда вы с Гермионой сегодня с утра не появились в Министерстве, я начал беспокоиться, ― сказал Гарри. ― Мы все еще пашем, как проклятые, пытаясь выяснить больше об убийстве Гойла и причастии к этому Симуса. Гермиона уже встала?

― Нет пока. Нам выпала длинноватая ночь.

― Готов поспорить, ― разражено буркнул Рон, и Гарри пихнул его локтем в ребра.

― Ладно Гермиона, ― обратился к Драко Гарри. ― Она сделала более чем достаточно. Она больше не аврор, и я уверен, она и так забросила все свои дела в Визенгамоте. К тому же, вся эта история с Симусом выбила ее из колеи. Пусть возьмет выходной. Но раз уж вы теперь снова вместе, полагаю, ты захочешь снова занять свою должность, правда, Малфой?

― Ну, на самом деле, мы с Гермионой еще не обсуждали...

― Отлично, ты официально принят на работу. А теперь одевайся и возвращайся в Министерство через пятнадцать минут. Нам нужно разгадать эту тайну.

И прежде чем Драко успел пробурчать что-нибудь в знак протеста, он трансгрессировал обратно в Министерство, прихватив с собой разгневанного Рона. В тот же миг из спальни, завязывая галстук на розовой атласной мантии, появилась Гермиона.

― О, ― сказала она, оглядывая гостиную. ― Они уже ушли?

― Не так скоро, как хотелось бы. И так, на чем мы остановились прошлой ночью?

Гермиона, смеясь, сопротивлялась, когда он принялся покрывать ее шею поцелуями.

― Драко, разве Гарри не сказал, что ему нужна твоя помощь в Министерстве?

― Он сказал быть через пятнадцать минут. За пятнадцать минут мы еще многое успеем.

Драко развязал узелок на ее мантии и так жадно распахнул ее, будто распаковывал подарки в рождественское утро. Они всю ночь неспешно узнавали друг друга заново, и все равно он не мог насытиться ею. Он поцеловал ее, сначала нежно, потом с возрастающей страстью подхватил на руки и опустил на диван. Затем сорвал простыню, обмотанную вокруг талии и накрыл ее тело своим.

― Мерлин, как я по этому скучал, ― прошептал он, покрывая поцелуями шею Гермионы. ― Эти три года без тебя были адом, милая. Прошлая ночь даже начало не положила, чтобы компенсировать это.

― Да, но... разве это правильно? Так проводить ночь, после того, что произошло с Гойлом и Симусом?

Драко нежно провел губами по ее ключице.

― Гермиона, из-за того, что произошло, жизнь не останавливается.

― Знаю, просто я не могу перестать думать о том, каким разбитым Симус был в день, когда мы привели Мичима на допрос. Не знала бы его лучше, подумала, что он боится чего-то...или кого-то. Может, мне стоило с ним поговорить.

― Не вини себя в том, что произошло с Симусом. Он просто влез в это дело с Морфеумом, как Гойл, и не мог выбраться. Наверное, тоже задолжал производителю зелья денег.

Гермиона задумчиво кивнула, и Драко тут же воспользовался возможностью и вновь принялся одаривать поцелуями ее шею и плечи. Он уже почти спустился к груди, когда она осторожно потянула его за волосы и заставила встретиться с ней взглядом.

― Драко, стой, я вот о чем подумала. Зачем убийца стал зарабатывать столько денег? Если он убивает бывших Пожирателей Смерти из мести или из надуманного желания сделать мир лучше, зачем ему деньги?

― Гермиона, нам правда обязательно обсуждать это прямо сейчас?

― Да, ― настаивала Гермиона. ― Послушай, Симус был моим другом, и я все равно помогу Гарри выяснить, что с ним произошло, даже если он не хочет, чтобы я дальше принимала участие в деле.

― А что если за всем этим действительно стоит Симус? Как ты можешь полагаться только на слепую веру в то, что он невиновен? Я порой думаю, что ты слишком упорно веришь в лучшее в людях.

― А ты слишком упорно веришь в худшее в них, ― сказала она обвиняющим тоном. ― Слушай, я думаю, торговля Морфеумом – ключ к разгадке. Если мы найдем связь между торговлей Морфеумом и всеми этими убийствами, то выясним, кто на самом деле убийца.

― А может убийца просто жадный ублюдок, который решил, что можно избавляться от Пожирателей, и одновременно подрабатывать на стороне.

Гермиона покачала головой.

― Думаю, за этим есть что-то еще. Торговля Морфеумом – часть его плана. Он на что-то тратит эти деньги. Или, по крайней мере, планирует. Только не могу понять, на что. Очевидно, на что-то масштабное.

― Например?

― Не знаю! Может, он собирается купить... ядерную боеголовку или что-то в этом роде.

― Ты опять смотрела те фильмы про Джеймса Бонда, да?

― Драко...

― Ладно, я поговорю об этом с Поттером, когда приду в Министерство, идет? Мы изучим финансовые записи Финнигана, и может, на что-то натолкнемся. А сейчас можно, пожалуйста, снова бессознательно тебя трахать? Довольно трудно сосредоточиться на разговоре, когда ты лежишь тут полуголая.

Гермиона хохотнула, но смех быстро перешел в стон, когда он провел рукой по внутренней стороне бедер и раздвинул ноги. Она провела рукой дугу вниз по его спине, отчего его кожу покрыли мурашки.

― Я соврал, когда сказал, что вернулся в Англию только из-за Гойла, ― сказал он, покачиваясь в такт ее бедрам. ― Главной причиной была ты.

― Но прошло три года, ― прошептала Гермиона. ― Откуда ты знал, что я все еще люблю тебя? Откуда знал, что приму обратно?

Драко улыбнулся и, наклонившись, прижался к ее губам.

― Назовем это...испытанием веры.


* * *

Несмотря на горестные события последних нескольких дней, принимая душ, а затем одеваясь, Гермиона невольно что-то радостно напевала себе под нос. Драко трансгрессировал в Министерство, пообещав, что как только он вернется, они где-нибудь вместе поужинают. Он настоял на том, чтобы она последовала совету Гарри и взяла выходной, чтобы хорошенько расслабиться и отоспаться. Сначала она яро возражала, но в итоге уступила. По правде говоря, она сама понимала, что ей уже давно пора немного передохнуть.
Как только Драко ушел, она снова легла в постель и проспала несколько часов. Она дико устала – и физически, и умственно, и душевно от всего, что навалилось на нее в последнее время. Странно было вот так вот спать посреди дня. Такого она не позволяла себе с того самого приступа ужасной депрессии после того, как почти три года назад от нее ушел Драко. Но в этот раз дневной сон был спокоен, и она проснулась, чувствуя себя посвежевшей и отдохнувшей.
Прошлая ночь была потрясающей. Впрочем, слово «потрясающая» в этом случае казалось непростительным преуменьшением. После первого раза у стены в гостиной, Драко отнес ее в спальню, где они повторили все несколько раз, только медленнее и нежнее. Они с Драко долго не спали, и, когда не были поглощены друг другом, разговаривали и обсуждали планы на будущее. Драко согласился с ее предложением пойти к семейному психотерапевту, и они даже обсудили, что возможно, снова станут семьей – только не раньше, конечно, чем будут к этому готовы.
Гермиона улыбнулась и потянулась в дальний угол шкафа за старой пурпурной толстовкой, подаренной Драко на их первый совместный День Святого Валентина, и натянула ее через голову. Она знала, что путь перед ними стоит нелегкий, что, напротив, он будет усеян трудностями, и, возможно, потребуются годы, чтобы восстановить их брак после того ущерба, что они ему нанесли. Но в то же время, она надеялась на лучшее. Ведь, как сказал Драко, у них впереди целая жизнь, и если они и усвоили что-то из происшедшего, так это то, что связь между ними гораздо крепче, чем они вообще могли себе представить.
С этой мыслью она вернулась в гостиную и взяла с каминной полки свою шкатулку, которую оставил там прошлой ночью Драко. Открыв ее, она выудила оттуда обручальное кольцо и снова надела его на безымянный палец левой руки. С ним она чувствовала себя гораздо удобней, чем с подаренным в честь помолвки кольцом Энтони. Такое впечатление, что именно этому кольцу самое место на ее безымянном пальце.
Было уже четыре часа, и солнце почти село. Драко должен был вернуться не раньше шести, и она никак не могла придумать, как скоротать оставшиеся до его возвращения часы. Она подумывала позвонить Джинни. У них давно не было возможности встретиться, к тому же она знала, что Джинни просто жаждет хоть какого-то общения, ведь Гарри теперь постоянно подолгу задерживался на работе. Да и Нарцисса тоже была бы безумно рада встрече, особенно после их с Драко поспешного ухода их Малфой-мэнора. Она знала, свекровь будет довольна, узнав, что они с Драко решили, в конце концов, не разводиться. Но вот Люциус... впрочем, Гермиона подумает об этом после, когда придет время ему сообщить.
Она как раз собиралась уже достать перо и пергамент, когда раздался тихий стук в дверь. Гермиона нахмурилась. Она не ждала никаких гостей, и тут же насторожилась. Крепко сжав в руке палочку, она на цыпочках подошла к входной двери. К счастью, пару лет назад она установила магловскую систему внутренней безопасности, чтобы чувствовать себя спокойней, находясь в квартире в одиночку. Она нажала на кнопку, позволяющую общаться с человеком у двери, и постаралась придать голосу твердость.

― Кто там?

― Гермиона? ― раздался в ответ дрожащий женский голос. ― Это ты?

Гермиона удивленно моргнула. Она сразу узнала этот голос, знакомый ей еще со школьных лет, хотя тогда он всегда звучал презрительно и насмешливо. Однако теперь в нем слышались лишь страх и нерешительность. Она встала на цыпочки и осторожно выглянула в глазок, чтобы подтвердить подозрения. И вправду – стоящая у двери девушка оказалась последней, кого она когда-либо ожидала увидеть у своего порога.
Это была Пэнси Паркинсон.


* * *

Драко ненавидел Гарри Поттера. Это, конечно же, ни для кого новостью не являлось, но просто он уже давно не ощущал к нему такой неприязни, как сегодня. Хотя, слово «ненависть» звучало слишком громко. Проработав с ним несколько лет и женившись на его лучшей подруге, Драко понял, что, в общем-то, не испытывает к нему ненависти. Но он уж точно ему не нравился, а сегодня, он к тому же не дал ему побыть наедине с женой. Разочарованно вздохнув, Драко громко шлепнул на стол кипу пергаментов.

― Ничего, ― пробурчал он. ― Документы Финнигана чисты безупречно. Никаких крупных залогов, никаких подозрительных сделок, ничего. Если он и зарабатывал торговлей Морфеумом, то определенно тщательно это скрывал.

― Или, он вообще к торговле Морфеумом никакого отношения не имеет, ― возразил Гарри.

― Мы уже часами это обсуждаем, ― пробурчал Рон. ― Если убийца такой умный, как мы думаем, он не позволит нам так просто напасть на след. Кстати, что там Гермиона думает по этому поводу? Зачем убийце деньги?

― Для ядерной боеголовки ― фыркнул Драко. ― Думаю, она просто пытается ухватиться за соломинку.

Рон тут же оживился.

― О, это прямо как во всех тех шпионских боевиках!

Драко и Гарри искоса переглянулись.

― Ну, впрочем, полагаю, мы со всей уверенность можем сказать, что убийца не собирается покупать магловские взрывчатки, ― продолжил Драко. ― У меня есть на примете человек, у которого имеются кое-какие связи на черном рынке в Косом переулке...

― Ты имеешь в виду своего отца, ― вставил Гарри.

― Ладно, ― нахмурившись, ответил Драко. ― Итак, мы спросим моего отца, совершал ли кто-нибудь в последнее время крупные покупки на черном рынке. Это все, что мы можем сделать.

― Думаю, да.

Затем повисла неловкая тишина, и, когда Рон в четвертый раз бросил на Драко пристальный взгляд, тот тяжело вздохнул.

― Ладно, давай уже, Уизли, выкладывай. Я же вижу, тебя просто распирает от желания что-то мне сказать.

― Слушай, Малфой, я знаю, что для Гермионы ты важен, и если с тобой она будет счастлива, то, полагаю, иного выбора, как смириться с этим, у меня нет, ― прорычал Рон, переходя к главному. ― Но если ты снова причинишь ей боль, клянусь, я... я вырву тебе селезенку и вытащу через ноздри.

Драко закатил глаза.

― Уизли, я разрешаю тебе пытать меня, как тебе заблагорассудится, если я когда-нибудь снова причиню Гермионе боль.

Несколько минут Рон стоял с открытым ртом, пораженный тем, что Драко не стал с ним спорить. Затем он быстро скрестил на груди руки, и снова принял угрожающий вид.

― То есть ты понимаешь, что не заслуживаешь ее?

― Да.

― И ты будешь теперь хорошо с ней обращаться?

― Конечно.

― О. Тогда ладно. Ну... ну тогда пока мы на одной стороне.

― Безусловно, Уизли, ― сказал Драко, невольно наслаждаясь тем, как неловко себя чувствует себя рыжий из-за его необычной сговорчивости.

Рон явно приготовился к горячему спору, и когда такого не произошло, он просто не нашелся, что сказать.

― Ну, хм, увидимся, ― сбивчиво закончил он.

― До встречи, ― ответил Драко.

― Пока, Рон, ― сказал Гарри.

Рон сконфуженно моргнул и вышел из комнаты, что-то бормоча себе под нос. Гарри покачал головой и криво усмехнулся.

― Малфой, ты же знаешь, он совершенно теряется, когда ты ему не грубишь.

― Знаю конечно. Чего ради мне утруждать себя вежливостью, как не для того, чтобы он помучился?

― Конечно, ― пробормотал Гарри. ― Даже у твоей доброжелательности есть скрытый мотив. Но это же правда? Все, что ты сказал о Гермионе?

― Да, на этот раз я останусь... уверен в этом так же, как в том, что вы с Уизли от этого далеко не в восторге.

― Ну это не настолько ужасно, ― пожал плечами Гарри. ― Ты же понимаешь, что карьеру тебе придется начинать с нуля? Твой новый кабинет размером с чулан для метел.

― Прекрасно. Слушай, Поттер, а Уизли правда собирается вести себя как последняя задница из-за того, что мы с Гермионой снова вместе? Мне абсолютно плевать, что он там думает, но для Гермионы его мнение важно, и я не хочу, чтобы у нас с ней все усложнялось.

― Не обращай внимания на Рона. Думаю, он все еще немного разочарован, что у нее с Джорджем ничего не вышло. Он правда надеялся, что у них все получится, и она официально станет членом их семьи, как я, когда женился на Джинни. Он даже из-за этого какое-то время недолюбливал Энтони, но в конечном счете преодолел это.

Драко помотал головой.

― Никак не могу поверить, что она встречалась с Джорджем Уизли.

― И с Деннисом Криви.

― Криви?! Она встречалась с Криви?

Гарри застонал и ударил себя ладонью по лбу.

― Черт, Гермиона убьет меня, если узнает, что я тебе рассказал.

― Почему она мне не рассказала?

― Ну, полагаю, она немного... стесняется этого. Вообще, у них с Деннисом было всего пара свиданий, и он на самом деле не в ее вкусе.

― А в чьем он вообще вкусе? ― Гарри нахмурился, и он добавил: ― Прости, просто я не знаю женщин, которые предпочитают щупленьких и робких. Впрочем, я слышал, Лонгботтон недавно сошелся с той пуффуендуйкой...Как там ее звали? Хэтти? Харриет?

― Ханна, ― сквозь стиснутые зубы ответил Гарри. ― И если сейчас же не прекратишь оскорблять моих друзей, я тебя уволю прежде, чем ты успеешь закончить свой первый рабочий день.

Драко ухмыльнулся и встал.

― Ты сам настаивал на том, чтобы я снова с вами работал, Поттер. Вини только себя. Ну, если на сегодня все, я пойду. Гермиона попросила забрать ее почту. У нее не было времени в свете вчерашних событий. Если от отца поступят какие-нибудь сведения, я дам тебе знать.

― Хорошо, ― Гарри замешкался, и когда уже Малфой был одной ногой на пороге, окликнул его. ― Эй, Малфой?

― Да?

― С возвращением.

Драко несколько минут просто ошеломленно на него смотрел, а затем кивнул как бы в знак признательности и вышел из офиса. Он знал Гарри Поттера вот уже почти двадцать лет, но не думал, что ему когда-нибудь удастся понять этого человека. Он был совершенно непредсказуем, проницателен и, временами, умел на удивление легко манипулировать людьми.
Из него бы вышел отличный слизеринец.
Отбросив прочь эти странные мысли, Драко направился к кабинету Гермионы. Движением палочки он включил свет и подошел к столу, собрать накопившуюся почту. Он стал лениво перебирать кипу писем, но тут остановился, заметив явно выделяющийся среди остальных конверт. В верхнем правом углу была приклеена марка. Он задумчиво нахмурился, недоумевая, кто мог прислать Гермионе письмо магловским способом. Жирными красными буквами внизу конверта значилось: «СРОЧНО».
Драко не смог побороть искушения. Быстро вскрыв конверт, он достал оттуда сложенный пополам лист пергамента и прочитал:


Дорогая Гермиона,
Пишу тебе, потому что просто не знаю, к кому еще обратиться. Я знаю, только ты поймешь. Только ты поверишь, когда я расскажу, что со мной происходило в последнее время – что-то, над чем я полностью потерял контроль.
Все началось на этой неделе, за день до того, как был убит Гойл. У меня начались провалы в памяти. Бывали словно пробелы в дне – моменты, когда я не помнил, где был и с кем разговаривал. А в ночь убийства Гойла, я оказался в Лютном переулке. Я даже не мог вспомнить, как я туда попал!
И первым разом все не ограничилось. Это снова произошло следующим утром, когда напали на Денниса... А потом тот случай с Веритасерумом. Я знал, что с зельем, которое я отдал Гарри было что-то не так. Теперь я уверен: именно я добавил в него яд. Но я даже не помню, как делал это! Гермиона, ты должна мне верить. Я знаю, если кто и поверит мне, так только ты.
Думаю, кто-то из Министерства наложил на меня Империус. Я не могу вернуться в Отдел магического Правопорядка – есть риск, что на меня снова наложат заклятие. Я буду скрываться дома, в Ирландии, ниже написан адрес мотеля. Отправляю письмо магловкой почтой, так безопасней (не могу рисковать, отправляя туда сюда сов). Гермиона, прошу, умоляю – поверь мне. Мне нужна твоя помощь.
И есть еще кое-что, что я должен сказать тебе. Понятие не имею, откуда мне это известно, но я просто знаю. Ты в опасности, Гермиона. Кто бы за этим ни стоял, следующая его цель – ты, ты и вся семья Малфоев. Не знаю, зачем и что они задумали, но, прошу тебя, будь осторожна. Постарайся убедить Гарри, Рона и остальных, что я не причастен к этим нападениям, по крайней мере, не намеренно. Постарайся защитить себя. И, если сможешь, постарайся доказать мою невиновность, чтобы смог вернуться обратно в Англию. Я знаю, что могу на тебя положиться.
Всегда твой,
Симус Финниган.


К тому времени, как Драко дошел до конца письма, руки его ужасно тряслись, а все тело покрылось холодным потом. Однако тратить время на осмысление письма он не стал. Все, что он знал: ему нужно быть с Гермионой, и как можно скорее.
Без дальнейших колебаний, он выскочил из кабинета и со всей скоростью, на которую был способен, побежал вниз по коридору. Заворачивая за угол к лифтам, он чуть было не врезался в Рона Уизли, который в последний момент отпрянул в сторону.

― Малфой, какого черта...

― Заткнись и послушай! ― задыхаясь, перебил его Драко. Он сунул Рону в руки письмо Симуса. ― отдай это Поттеру. Скажи, что он был прав – это не Симус. Скажи, что моя семья в опасности, и вы двое должны как можно скорее прибыть в поместье, чтобы убедиться, что с моими родителями все в порядке.

Он развернулся на каблуках и буквально бросился в поджидающий его лифт.

― А ты? ― крикнул ему вслед Рон, звенящим от подступающей паники голосом. ― Ты куда?

― Гермиона, ― все, что успел сказать Драко, прежде чем двери лифта закрылись, и он стал подниматься к атриуму.

Он лишь надеялся, что на этот раз успеет вовремя.