ФАНТОМ

Глава 6

В комнате стало совсем тихо. Гарри нервно ходил взад-вперед, и уже столько раз провел рукой по черным волосам, что они ужасно растрепались. Рон сидел рядом с Гермионой и был настолько бледен, что веснушки на лице выступили еще сильнее, чем обычно. Деннис Криви и остальные авроры сидели вокруг стола, на их лицах застыли горе, гнев и неверие. Чуть подальше, скрестив на груди руки, стоял Драко Малфой, и его серые глаза следили за каждым движением Гарри. Наконец, Гарри прекратил расхаживать по комнате и обратился к аврорам.

― Я не верю, что это Симус убил Гойла! ― воскликнул он. ― Я знал его семнадцать лет. Он не убийца!

― Поттер, ― сказал Драко, ― ты слышал, что сказал мой отец...

― Мне плевать, что там сказал твой отец, Малфой. Я что, должен верить больше словам бывшего Пожирателя Смерти, чем другу, которого знал и которому полностью доверял на протяжении семнадцати лет?

Драко стиснул челюсти, сдерживая гнев, но, в конце концов, взял себя в руки.

― Гарри, мне неприятно это говорить, но все указывает на то, что убийцей был Симус, ― грустно сказал Рон. ― Насколько нам известно, он был последним, кто видел Гойла. Он был последним, что держал в руках Веритасерум, который ты дал Мичиму. И он сбежал. Зачем ему было сбегать, если он невиновен?

― Рон, мы говорим о Симусе. О Симусе, с которым жили в одной комнате шесть лет. О Симусе, который в жизни никому не делал ничего плохого. Он был гриффиндорцем. Ты правда думаешь, что он был способен на убийство?

― Хвост тоже был гриффиндорцем, забыл?

― Нет, я помню, ― мрачно кивнул Гарри, вспомнив о предателе своих родителей. Он повернулся к Гермионе.

― А ты как думаешь? ― спросил он. Она закусила губу, окинув быстрым взглядом всех троих.

― Я согласна с тобой, Гарри. ― Все удивленно смотрели на нее, пока она объясняла дальше. ― Симус просто не мог быть мозгом всех этих действий. Он был умен, но не настолько. Вспомни, убийца способен изобрести нелегальное зелье и сварить яд Ауферо Спиритус. Симус и под угрозой смерти не смог бы приготовить такое сложное зелье.

― Гермиона, это вовсе не означает, что...― начал Драко, но Гермиона его прервала.

― Драко, ты сам сказал, что главная цель убийцы – месть. Зачем Симусу мстить бывшим Пожирателям Смерти? Насколько я знаю, вся его семья и близкие друзья выжили в войне с Волдемортом. Может, Симус действительно напал на Денниса и добавил в Веритасерум яд. Может, он даже заманил Гойла в Лютный переулок в ночь его смерти. Но если он все это сделал, то лишь потому, что кто-то его заставил. Может, у него были проблемы с деньгами, как у Гойла.

Гарри покачал головой.

― Нет, я точно уверен с деньгами у Симуса никаких проблем не было. ― Тут ему в голову пришла новая мысль, и он расширил глаза. Он повернулся к Деннису. ― Деннис, ты лучший, когда дело касается сбора доказательств. Есть способ доказать, что Симус действовал под заклятием Империус?

― Нет, Гарри, ― грустно покачал головой Деннис. ― В том-то и проблема с Непростительными – они не оставляют следов. По крайней мере, в большинстве случаев, ― добавил он, взглянув на шрам Гарри. ― Если Симус действительно был под заклятием, единственный способ это доказать – найти человека, который наложил на Симуса заклятие и проверить его палочку с помощью Приори Инкантатем.

― И что, это все? ― спросил он, ни к кому особо не обращаясь. ― Мы так просто это оставим и всю вину припишем Симусу?

Гермиона уже давно не видела его таким подавленным.

― Мы не оставим это так просто, Гарри, ― сказала она. Она поднялась и ободряюще сжала его руку. ― Осталось еще слишком много белых пятен. Мы опросим родителей Симуса, попытаемся найти очевидцев той ночи в Лютном переулке... во что бы то ни стало. Но Симус был нашим другом, и виновен он или нет, мы его сегодня потеряли. Думаю, нам всем нужно взять выходной на эту ночь, оплакать утрату.

Гарри обвел взглядом уставших, подавленных авроров и кивнул.

― Ладно, на сегодняшний вечер я всех отпускаю. Но жду вас завтра с утра, чтобы мы, наконец, закрыли это дело.

Гермиона обняла на прощание Гарри и Рона и поспешила за остальными. Однако, домой возвращаться она пока не собиралась. Последнее, чего она сейчас хотела – встречи с Драко, особенно после того, что между ними было всего несколько часов назад. Этот поцелуй был неправилен, неуместен. Это было ошибкой. Да есть еще миллион подобных прилагательных для описания неправильности их действий. Но все же он был потрясающим, удивительным и... о чем она только думала? Даже сейчас, бесцельно блуждая по коридорам Министерства, она чувствовала обжигающий вкус его губ. Оглядываясь назад, она испытывала облегчение, что Гарри прервал их, ведь кто знает, как далеко это все могло зайти? Собственно, она прекрасно понимала, как далеко это все могло зайти, и больше всего ее пугало то, что где-то в глубине души ей все-таки было жаль, что Гарри их прервал...
Гермиона подняла голову и поняла, куда она, погруженная в мысли, забрела. Она стояла перед комнатой хранения улик, где держали тело Симуса, пока не поступили никакие распоряжения доставить его в местный морг для волшебников. Она нерешительно замерла перед дверью, а затем вошла в оказавшуюся пустой комнату. Тело Симуса было убрано в дальний угол и до подбородка закрыто простыней. Приблизившись, она почувствовала охлаждающие чары, наложенные вокруг тела, чтобы оставлять его в сохранности, и по неприкрытой одеждой коже тут же побежали мурашки. Вскоре она уже стояла рядом с ним, вглядываясь в обманчиво умиротворенное лицо. Но она могла только гадать, насколько, должно быть, беспокойными были его мысли в ту минуту, когда он решил покончить с собой.

― О, Симус, ― прошептала она, чувствуя, что слезы снова жгут глаза.

Она не могла избавиться от чувства вины. Ведь еще вчера она ясно понимала, как сильно он нервничал, передавая Гарри Сыворотку Правды. Почему она не стала расспрашивать его дальше? Почему не послушала природное чутье, твердившее, что что-то неладно?

― Гермиона, с тобой все в порядке?

Гермиона подпрыгнула от удивления и, прижав руку к сердцу, повернулась к вошедшему.

― Деннис, ты меня напугал! ― строго сказала она.

― Прости, ― робко ответил он. ― Я просто собирался убрать кое-какие свои вещи и услышал, как кто-то плачет...

Он неловко шаркнул носком ботинка по полу. Сразу было видно, что он был очень смущен, обнаружив ее в таком состоянии, но и беспокоился за нее не меньше.

― Все в порядке, ― сказала она. ― Я просто... хотела в последний раз увидеть его, перед тем как родители заберут тело.

― Да, ― потряс головой Деннис. ― Это действительно был тяжелый удар, да? Сам до сих пор поверить не могу.

Гермиона кивнула, вытирая со щеки слезы тыльной стороной ладони.

― Думаю, просто иногда люди совсем не такие, какими кажутся. Долгие годы мы боролись с Волдемортом, а потом выслеживали всех его сторонников. И какой в этом был смысл? Все, чего мы добились – так это лишь прекрасно подготовленной нами же почвы для другого зла. Может, все это было зря.

― Зря? ― недоверчиво повторил Деннис. ― Гермиона, да как ты можешь такое говорить? Победа над Волдемортом и его Пожирателями Смерти полностью все изменила. Я... я когда-нибудь говорил тебе, что мне сказал Колин, прежде чем пробраться обратно в Хогвартс в ночь битвы?

Гермиона молча покачала головой.

― Я пытался его остановить. Сказал ему не ходить, ― Деннис будто ничего не видел перед собой, вспоминая ночь, когда был убит его брат. ― Но он сказал, что должен вернуться и сражаться. Он сказал, что даже пусть он не самый умный или талантливый, одно он сделать может – бороться за то, во что верит.

Голос Денниса дрогнул, и Гермиона, слегка улыбнувшись, положила руку ему на плечо.

― Колин бы так гордился тобой, Деннис. Ты стал аврором, разработал множество изобретений, благодаря которым нам безопаснее и проще выполнять свою работу. Половина заключенных нами Пожирателей Смерти до сих пор бы разгуливали на свободе, если бы не ты.

― Ну, разработка костюма Анти-кедавра наполовину твоя заслуга. Без твоей помощи я никогда бы не понял, как перевести заклинание Патронуса в ткань.

Гермиона рассмеялась.

― Мы до сих пор не знаем, сработает ли он, Деннис. И сомневаюсь, что нам удастся найти кого-то, кто пожелает надеть его и предоставить нам возможность запустить в него Убивающим заклятием, чтобы проверить, блокирует ли его костюм.

― Полагаю, ты права, ― улыбнувшись, ответил Деннис. Затем вдруг посерьезнел и посмотрел ей прямо в глаза. ― Гермиона, я знаю, что потерять Симуса вот так – очень тяжело, но не сдавайся. Как сказал Колин, все, что мы можем сейчас сделать – продолжать бороться за то, во что верим.

Гермиона опустила взгляд на обручальное кольцо, все еще сверкающее на ее правой руке, подумав о данном Энтони обещании. А затем вспомнила пылкий поцелуй с Драко и обещания, которые они давали друг другу около пяти лет назад. Она тяжело вздохнула.

― В том-то и проблема, Деннис. Я уже и не знаю, во что верить.


* * *

Гермиона долго сидела, уставившись на два предмета на своем рабочем столе. Первый – стопка документов на развод с аккуратно вложенными стикерами там, где они с Драко должны были поставить подписи; другой – украшенная замысловатым узором золотая шкатулка, которую она держала в ящике стола, подарок Драко на их первую годовщину свадьбы. Это была красивая шкатулка с гербом Малфоев и выгравированной на крышке «М». Она провела по ней пальцем, думая о решении, которое ей предстоит принять.
Несколько дней назад это решение далось бы ей легко и просто. Она была влюблена в Энтони (или, по крайней мере, верила в это) и не видела Драко почти три года. Она была готова навсегда отпустить его и жить дальше своей жизнью. Но за эти три дня все изменилось. Хотя Энтони все еще был важен для нее, она уже не была уверена, что ее чувства к нему достаточно сильны, чтобы вступить в брак. А из-за Драко она еще больше запуталась в этой ситуации. То, как быстро их отношения из тяжелых и подозрительных перешли в страстные и нежные было удивительно, даже почти пугающе. Поцеловав ее сегодня, он воскресил в ней все те острые чувства, которые, как она думала, давно исчезли. Некоторые из них были приятными – воспоминания о том, как хорошо им было вместе во время их недолгого брака. Но далеко не все воспоминания были приятными.
Она вспомнила утро после того, как он ушел, когда она лежала в кровати и не хотела вставать, потому что тогда пришлось бы столкнуться с действительностью. Затем встала и обнаружила, что квартира пуста, понимая: он на самом деле ушел. Она вспомнила как неделями сидела, запертая в четырех стенах, почти не спала, ничего не ела, пока Гарри и Рон наконец не вломились в квартиру и забрали ее к родителям, оправиться. Вспомнила как она, пробыв у родителей несколько недель, не вытерпела больше их слишком настойчивого внимания, сбежала на площадь Гриммо и стала жить с Гарри и Джинни. Прошел целый месяц, прежде чем она нашла в себе силы вернуться в их с Драко квартиру и снова столкнуться с тем, что придется жить одной. Прошел целый год, прежде чем она нашла в себе силы понять, что ей придется жить в мире, в котором нет Драко.
Гермиона вертела в руках шкатулку, пока наконец не решила открыть и посмотреть на ее содержимое раз, наверное, сотый за эти три года. Но прежде чем она успела это сделать, раздался резкий стук в дверь. Она быстро спрятала документы на развод и шкатулку в верхний ящик стола, как раз в тот момент, когда дверь в кабинет со скрипом отворилась.

― И как я догадался, что найду тебя здесь? ― ухмыльнувшись, сказал Драко и зашел в комнату, закрыв за собой дверь. Он взмахнул пакетом с китайской едой, и восхитительный запах наполнил кабинет Гермионы, из-за чего ее желудок тут же заурчал. ― Семь вечера, милая. Возможно вы, супергерои и не знаете этого, но простые смертные к этому времени обычно уже ужинают.

― О... я заработалась в Визенгамоте и, должно быть, забыла поесть. Спасибо, что принес еду.

― Кто сказал, что это тебе? ― лукаво сказал Драко, доставая из пакета яичный рулет и впиваясь в него зубами. Затем смягчился и бросил пакет на стол. ― Я взял твое любимое – цыпленка Кунг Пао. ― Он приподнял брови. ― Если только, конечно, и это не изменилось за эти три года.

Гермиона покачала головой.

― Нет, не изменилось.

Она достала из пакета еду и распаковала палочки. Но руки так дрожали, что она не могла твердо держать такой предмет посуды, и пока она ела, больше риса попало на стол, чем ей в рот. Драко заметил, как трясутся ее руки, и вздохнул.

― Гермиона, нам нужно поговорить.

― Да, нужно, ― ответила она, положив палочки.

― Этот поцелуй...

― Вообще не должен был происходить, ― закончила она.

Драко нахмурился и присел на край стола. Гермиона отодвинулась, чувствуя, что его поза будто подчеркивает все существующие между ними разногласия.

― Ты уверена в этом, Гермиона? Потому что в тот момент не похоже было, чтобы ты особо возражала.

― Не возражала. То есть... не в тот момент, как ты сказал. Но Драко, я обручена с другим, и...

― О, прошу тебя! ― прошипел он, поднимаясь. Он стал нервно расхаживать взад-вперед, прямо как недавно Гарри. ― Мы оба знаем, что твоя помолвка с Голдстейном – просто нелепость. Ты не любишь его, Гермиона. А даже если и любишь, то недостаточно. Если бы ты действительно его любила, ты никогда не позволила бы мне себя поцеловать. И уж точно не стала бы так самозабвенно отвечать на поцелуй. Признай – у тебя все еще есть ко мне чувства.

― Может и есть, ― тихо ответила Гермиона, опустив взгляд на руки. ― Но я не понимаю, почему это должно что-то менять. Это не меняет того, что ты ушел. Не меняет того, что ты разлюбил меня.

Он остановился и уставился на нее.

― Господи, Гермиона. Ты что, правда такая слепая? Или просто дура?

Она снова метнула на него взгляд.

― Да как ты смеешь...

― Ну конечно я все еще люблю тебя! Все это время я любил тебя, как прежде. Возможно, я люблю тебя даже больше, если это вообще возможно.

Одним свистящим прерывистым выдохом из легких Гермионы разом вышел весь воздух, будто кто-то ударил ее в грудь.

― Ты все еще меня любишь? ― прошептала она.

― Да, ― ответил Драко, и на его лице промелькнули стыд и вина. ― Гермиона, то, что я сделал – непростительно, я знаю. Но я сделал это, потому что люблю тебя. Я ушел, потому что в том, что произошло с тобой и ребенком, был виноват я. Родрльфус похитил тебя из-за меня, из-за того, что Чистокровное общество посчитало предательством. И сейчас происходит то же самое. Кто-то разыскивает бывших Пожирателей Смерти, чтобы отомстить, и это лишь вопрос времени, когда они поймут, как использовать тебя, чтобы добраться до меня. Пока я рядом с тобой, ты в опасности.

― Это не тебе было решать! ― закричала Гермиона, вскакивая на ноги, чтобы их глаза были на одном уровне. ― Ты даже никогда не спрашивал, что об этом думаю я. Драко, в том, что произошло со мной три года назад, не было твоей вины. Но ты никогда не говорил мне о своих чувствах. Ты замкнулся в себе, отдалился от меня, а одним утром просто исчез. Что я должна была думать?

― Я знал, что если все тебе скажу, ты попытаешься отговорить меня от того, чтобы уйти. И Мерлин знает, наверное, тебе бы это удалось. Я не мог, Гермиона. Не мог сидеть и ждать, пока с тобой снова произойдет что-то ужасное из-за меня. Не мог вытерпеть и мысли о том, что снова тебя потеряю.

― Ну что ж, ты потерял меня, Драко, ― почти плача, произнесла Гермиона.

Драко поник, и тонкие светлые волосы, которые отрасли уже почти до плеч, свесились вперед, закрывая часть лица.

― И к чему же мы пришли? ― спросил он. ― Что будем делать?

Гермиона помедлила. Она подумала о возможном выборе, и тут же у нее внутри началась борьба между тем, чего желало сердце и тем, что, как твердило сознание, было правильным выбором. На этот раз разум победил. Она снова открыла ящик стола. Кончики пальцев заманчиво провели по шкатулке, но достала и положила на крышку стола она все-таки документы о разводе. Чувствуя себя словно в астральном теле, будто со стороны наблюдая за своими действиями, она достала перо и принялась один за другим подписывать документы там, где отметил адвокат. Драко за все это время так и не повернул голову в ее сторону, будто не смотря на то, что она делает, можно было избежать осознания ее действий. Закончив, она аккуратно положила перо на небольшую стопку бумаг и подвинула в его сторону.

― Драко, то, что между нами было... ― выдавила она и, с трудом сглотнув, взяла себя в руки. ― То что между нами было, было прекрасно, покуда длилось. Но мы оба знаем, что это не могло бы продолжаться вечно, даже если не брать во внимание то, что случилось. Наши отношения с самого начала были борьбой. Мы боролись с прошлым, с осуждением друзей и семьи... Послушай, в номерах отелей экзотических стран, с прижатой к стене спиной и бурлящем в крови адреналином все было идеально. Но в реальном мире... Д-думаю, мы оба знаем, что нам лучше сжечь все мосты и разойтись в разные стороны.

Драко наконец к ней повернулся, и, заглянув в его глаза, она почувствовала, как болезненно сжалось сердце.

― Ты правда думаешь, что это лучшее решение?

― Ты уже сам принял за нас решение, Драко. Теперь все, что тебе осталось сделать – завершить его. Можешь оставить бумаги в квартире, когда подпишешь. Я соберу и приготовлю твои вещи, когда будешь уезжать.

Драко тяжело вздохнул, и она могла поклясться, что увидела слезы в его глазах, но вглядываться не решилась. Она быстро пересекла комнату тремя широкими шагами и собралась выйти.

― Ты когда-нибудь представляла, какой могла быть наша жизнь, если бы он выжил? ― вдруг спросил он. ― Если бы мы выжили?

Гермиона замерла, стоя спиной к Драко и держа ладонь на ручке двери.

― Постоянно, ― прошептала она.

― Прости меня, Гермиона.

― Я уже говорила тебе, что ты не виноват в том, что произошло со мной и ребенком, Драко.

― Нет, но в том, что тебе пришлось все эти годы справляться с его утратой одной – виноват.

У Гермионы перехватило дыхание, и она поняла, что выдержка покидает ее. Так и не обернувшись к нему, она выбежала из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. К ее облегчению, ей удалось, не потеряв окончательно самообладания, добраться до атриума и вернуться домой через камин. Оказавшись дома, она направилась прямиком в комнату для гостей, собрать вещи Драко. Он, как всегда, был организован, и все его вещи были аккуратно сложены в потертом кожаном чемодане. Она закрыла чемодан и попыталась перетащить его в гостиную, но тут застежка сломалась, и все его имущество оказалось на полу.
Ничего не различая перед собой из-за застилавших глаза слез, Гермиона принялась подбирать с пола одежду и туалетные принадлежности Драко и заталкивать их обратно в чемодан. И вдруг ее взгляд случайно поймал большой прямоугольный предмет под одной из его мантий. Отодвинув мантию и открыв его взору, она выпустила удивленный выдох.
Лежащий среди одежды Драко предмет оказался потрепанной старой книгой в кожаном переплете с полустертой золотой краской и загнутыми от частого перелистывания уголками страниц. Она осторожно взяла книгу в руки и, открыв, прочла краткую надпись на внутренней стороне обложки: Собственность Гермионы Джин Грейнджер. Надпись была сделана ее аккуратным почерком, еще на ее пятнадцатилетие, когда родители преподнесли эту книгу ей в подарок. Это было «Полное собрание сочинений Уильяма Шекспира», пропавшее три года назад. Она думала, что потеряла книгу, или случайно выбросила, убираясь в квартире, но все это время она была у Драко.
Гермиона прижала книгу к груди и всхлипнула. Она понимала, что перед ней окончательное доказательство того, что она все еще небезразлична Драко. И какая-то ее часть знала об этом всегда. Она подозревала, что он ушел, потому что чувствовал за собой вину и хотел защитить ее от дальнейшей опасности, но почему-то, проще было думать, что он просто разлюбил и бросил ее. Гораздо проще было злиться на него, чем тосковать и ждать возвращения. Она подумала обо всем, что сделала, что изменила, чтобы найти в себе силы двигаться дальше. Она меняла профессии, пыталась найти нового мужчину, чтобы хоть как-то заполнить пустоту, царившую у нее внутри после того, как ушел Драко (теперь, оглядываясь назад, она осознавала, что Энтони никогда эту пустоту не заполнял, а лишь отвлекал от ее непрерывного существования).
Она сделала все, что только могла, чтобы навсегда вытолкнуть Драко из своего сердца, но, в конечном счете, все оказалось бесполезным. Потому что она знала, с твердой уверенностью, что даже несмотря на то, через что они прошли, сколько времени провели порознь, она все еще его любила. Неужели она действительно сможет все это перечеркнуть теперь, когда вновь нашла эту любовь?
Гермиона глубоко вздохнула, положила книгу обратно к Драко в чемодан, закрыла его и починила сломанный замок. Она знала, что теперь должна сделать: поговорить с Энтони. Легким этот разговор точно не будет, но он необходим. Он был хорошим человеком и заслуживал правды. Она лишь надеялась, что он найдет в себе силы простить ее.



* * *

Драко сидел с оставленным Гермионой пером в руке, уставившись на документы о разводе, но никак не мог заставить себя их подписать. Большую часть своей взрослой жизни, ему приходилось сталкиваться со смертью и потерей, и это, в своем роде, тоже было для него смертью. Он чувствовал, что если подпишет бумаги, он будто убьет что-то, что еще может выжить.
Он никогда не умел убивать. Именно поэтому он и провалил задание убить профессора Дамблдора, когда ему было шестнадцать. Смерть не оставляла возможности повернуть назад, что-то изменить, и эта страшная окончательность так ужасала его, что он опустил тогда палочку и признал свое поражение.
Спустя годы он снова однажды попытался лишить человека жизни, но в тот раз ради мести. Но даже тогда, у Драко это не получилось. Он понял, что месть – это вовсе не так просто, как люди часто воображают...


В узких коридорах было темно и сыро, сквозь дыры в потолке проникали морская вода и дождь, образуя на полу большие лужи. Воздух будто был пропитан потом и отчаянием, и до Драко доносились приглушенные крики заключенных. Он не остановился рассмотреть истощенные тела за железными прутьями, что, согнувшись, забивались в дальний угол камеры, или бессмысленно бродили из стороны в сторону. Даже без дементоров Азкабан оставался страшным местом, и находиться здесь дольше необходимого у Драко желания не возникало.
Сопровождающий его надзиратель нервно поглядывал на него, и Драко знал, что тот ломает голову, не понимая, зачем он сюда пришел. Он знал, что у мужчины были нехорошие предчувствия, и он даже не хотел впускать его в тюрьму, но, несмотря ни на что, Драко все же добился статуса героя в магическом мире. Он, разумеется, не был Гарри Поттером, но все же был достаточно известен, чтобы использовать свое влияние даже здесь, в полузабытой тюрьме на безлюдном острове посреди Северного моря.

― Мы пришли, сэр, ― произнес дежурный, открыв тяжелую решетчатую дверь, ведущую в другой коридор.

Драко знал, что здесь находится крыло для заключенных строгого режима в Азкабане. Здесь держали самых опасных преступников. Здесь держали Пожирателей Смерти.

― Спасибо, ― ответил Драко.

Затем выхватил волшебную палочку и направил прямо в морщинистое лицо мужчины. Надзиратель тоже потянулся за палочкой, но его сноровки не хватило, чтобы опередить опытного аврора. Драко в мгновение ока оглушил его, и надзиратель, обездвиженный, повалился на пол.
Как только Драко переступил через бездвижное тело надзирателя, несколько заключенных что-то одобрительно ему прохрипели. Он не обратил на них внимания. Он твердо шагал между тюремными камерами, стараясь отыскать знакомое лицо. Заключенный, которого он искал, оказался в самом конце ряда, он стоял посреди камеры со скрещенными на груди руками. Ждал. Когда Драко остановился перед его камерой, он ухмыльнулся.

― А я все думал, сколько же тебе потребуется времени, чтобы набраться мужества прийти сюда.

― Здравствуй, дядя, ― холодно ответил Драко. Проскользнул взглядом по тесной камере Родольфуса Лейстрейнджа. ― Надеюсь, тебе нравятся новые апартаменты.

― Ничего такого, где бы мне не приходилось жить раньше, мальчик. ― Губы Родольфуса расползлись в злобной усмешке, обнажая гнилые зубы. Он подошел ближе и прислонился к прутьям решетки, и его спутанные волосы упали на худое лицо. Он презрительно взглянул на Драко. ― Как твоя грязнокровая жена? Ты за этим пришел сюда, так? Отомстить за нее?

Драко еще крепче сжал палочку.

― Почему Гермиона?

― Потому что кто-то должен был заплатить за твое предательство, Драко. Белла обучила тебя всему, чему могла, чтобы ты мог хорошо служить нашему лорду. Она пожертвовала жизнью ради нашего дела. И что же происходит, когда Темный Лорд терпит поражение? Ты переходишь на сторону врага. Становишься аврором и женишься на грязнокровке. ― Родольфус на мгновение замолчал и плюнул Драко под ноги. ― Ты – позор чистокровного общества.

― Достаточно! ― прорычал Драко.

Он поднял палочку и направил в сердце дяди, но не мог решиться выпустить Убивающее заклятие. Родольфус зашелся смехом, увидев, что племянник борется с собой, но никаких действий не предпринимает.

― Ты не убьешь меня, мальчишка. В тебе этого нет. Может, твоя мать и унаследовала что-то из коварной сущности Блэков, но ты Малфой до мозга костей – такой же слабый и безвольный, как твой отец.

― Я не слабый! ― прошипел Драко, но Родольфус лишь снова захохотал.

― Даже твоя женушка, хоть она и грязнокровка, была смелее, чем ты. Ни разу она не взмолилась о пощаде, пока я пытал ее. Даже с той полукровной мерзостью, гниющей у нее внутри...

Слова Родольфуса перешли в приглушенный хрип, как только рука Драко метнулась сквозь прутья решетки и сжала горло, закрывая дыхательный путь. Другой рукой он направил палочку ближе к лицу мужчины так, что кончик упирался ему в висок. В первый раз за все время их встречи, в глазах дяди промелькнул страх. И в первый раз за всю свою жизнь Драко почувствовал, что действительно способен хладнокровно убить человека. Никогда еще это не казалось ему таким простым.
Губы раскрылись, чтобы произнести Непростительно заклятие, но он все равно не смог этого сделать. Он чувствовал, как быстро, в такт с его сердцем, пульсирует жилка на шее дяди. Странно, но это почему-то напомнило ему о необычном трепетном ощущении движений его сына, когда он положил руку на живот жене, всего несколько недель назад. И он понял, на какой тонкой ниточке держится человеческая жизнь, и как легко ее оборвать.
Драко медленно убрал дрожащую руку с горла дяди, и тот тут же свалился на пол, жадно хватая ртом воздух. Драко рухнул на колени, с силой сжимая железные прутья решетки, будто это единственное, что удерживало его на земле. Он отвернулся, и его вырвало на пол в коридоре, тело трясло от неудержимых мучительных рыданий пока он, казалось, полностью не потерял способность дышать.
Он не сумел защитить Гермиону, а теперь не сумел за нее отомстить. Он представил всех тех врагов, которых нажил, будучи Пожирателем, и потом других, коих было даже больше – став аврором. Каждый из них мог решить, что причинить вред Гермионе – лучший способ отомстить Малфоям.
Драко глубоко, прерывисто вздохнул и поднялся на ноги. Он знал, что должен теперь делать, пусть даже это самое трудное решение за всю его жизнь. Но он должен сделать все, что в его силах, чтобы Гермиона больше никогда не стала жертвой его врагов. Он лишь надеялся, что она найдет в себе силы простить его.


Раздался резкий стук в кабинет Гермионы. Драко тут же очнулся от воспоминаний и обнаружил, что надавил кончиком ее пера на бумаги о разводе, оставив на них большое темное чернильное пятно.

― Входите! ― очистив с помощью палочки документы от чернил, крикнул он.

Гарри вошел и, казалось, удивился, увидев Драко за столом Гермионы.

― Гермиона ушла ночевать домой? ― спросил он.

― Да, ― ответил Драко. ― Я как раз заканчивал кое-какую бумажную работу и собирался уходить.

Гарри подошел ближе к столу и бросил взгляд на только что восстановленную Драко стопку документов.

― О, вижу, вы двое все-таки решились покончить с этим.

― Я еще не подписал документы, Поттер. Так что пока можешь подождать с поздравлениями.

― Думаешь, я так рад, что вы с Гермионой разводитесь? ― вскинув брови, спросил Гарри.

― А ты не рад?

Гарри замешкался и сел на край стола.

― Не знаю. А Гермиона действительно этого хочет?

На этот раз была очередь Драко вскидывать брови.

― А разве не очевидно? Она чуть ли не умоляла меня о разводе с того самого момента, как я вернулся.

― А ты действительно этого хочешь?

― Боже, Поттер. Только не говори, что у нас сейчас будет разговор по душам. ― Когда в ответ Гарри вздохнул, Драко закатил глаза и ответил. ― Хочу я этого или нет – уже несущественно. Если получив развод, она будет счастлива, то это меньшее, что я сейчас могу для нее сделать. В любом случае, ей без меня лучше.

Гарри несколько секунд, сомневаясь, смотрел на него, прежде чем ответить.

― Малфой, ты гребаный кретин.

― Знаешь, Поттер, если тебе когда-нибудь надоест работа аврора, ты всегда можешь сделать карьеру на подбадривающих беседах, ― язвительно сказал Драко.

― Заткнись и послушай, что я тебе скажу. То, что ты только что сказал – полная чушь. Думаешь без тебя ей «лучше»? Да ты понятия не имеешь, что с ней было, после того как ты ушел. Она ничего не ела, не спала... она была как неживая. Я-я не был уверен, сможет ли она когда-нибудь стать прежней.

― Пожалуйста, ― вздрогнув, сказал Драко. ― Я не хочу больше этого слышать.

― Ну что ж, ты должен это слушать! ― прошипел Гарри. ― Ты должен понять, что ты с ней сделал, когда бросил ее.

― Думаешь, я ушел, потому что мне этого хотелось? ― прорычал Драко, теряя терпение. ― Я люблю ее больше всего на свете, и я сделал то, что должен был, чтобы защитить ее. Он задрал до локтя левый рукав, обнажая взору Гарри Темную метку. ― Если ты еще не заметил, Поттер, я – меченный, и всегда им буду. Ты даже представить себе не можешь, каково это.

Гарри откинул челку, и Драко тут же замолк, увидев тонкий шрам в виде молнии, пересекающий лоб.

― Я понимаю это лучше, чем ты думаешь, Малфой. Я знаю, каково это – когда люди, которых ты любишь в опасности лишь из-за того, что находятся рядом с тобой. Знаешь, сколько раз Гермиона была серьезно ранена и находилась на волосок от смерти только из-за того, что она моя лучшая подруга? Но Гермиона – человек, который в праве самостоятельно делать выбор, и подружившись со мной, она знала, на что идет. В любой момент она могла повернуть назад, но она этого не сделала. И то же самое, когда она вышла за тебя, хоть ты ее и не заслуживал. Она знала, что рискует, но это все равно ее не остановило. Потому что она, пожалуй, одна из самых смелых людей, которых я когда-либо знал. И если бы ты любил ее хоть наполовину так сильно, как утверждаешь, ты бы понимал это и уважал принятое ей решение.

Драко не нашелся, что ответить на заявление Гарри. Он знал, хоть и признавал это без особой радости, что Поттер прав. Уйти от Гермионы, не сказав ничего о своем решении было все равно что усомниться в ее уме и способности мыслить самостоятельно. Только вот он не знал, что делать дальше.

― И что ты будешь делать? ― спросил Гарри, будто прочитав его мысли. Драко пожал плечами.

― Не знаю. Гермиона уже твердо решила разводиться, так что не думаю, что у меня есть выбор.

― Послушай, если решишь снова уйти, то я хочу, чтобы ты кое-что понял. В этот раз ты уйдешь навсегда. Не надо больше возвращаться, чтобы преследовать Гермиону как какой-нибудь призрак, от которого она не может избавиться. Ты дашь ей двигаться дальше. Рон долгие годы искал повод хорошенько набить тебе морду, и если ты снова причинишь Гермионе боль, я не только позволю ему это сделать, я подержу тебя, пока он будет наносить удары. Я ясно выражаюсь?

Драко посмотрел Гарри прямо в глаза, и между ними возникло столь редкое взаимопонимание.

― Да, ― ответил он, ― ясно.

― Вот и хорошо.

Отыскав новое перо, Драко вздохнул.

― Может, лучше просто не любить кого-то так сильно, ― скорее себе пробормотал он, ― тогда и терять было бы нечего.

Лицо Гарри смягчилось, и в глазах промелькнуло странное сочувствие. И это явно не то чувство, которое Драко обычно вызывал у человека, особенно если человеком этим был Гарри Поттер.

― Когда-то я думал точно так же, ― сказал Гарри. ― Думал, что лучше быть одиноким, чтобы не бояться снова кого-то потерять. Из-за этой теории я даже как-то порвал с Джинни. Но потом я понял, что лишь то, что в моей жизни есть такие люди, как Джинни, Гермиона и Рон дает мне то, без чего я не смог бы идти вперед.

― И что это?

Гарри пожал плечами.

― Что-то, за что стоит бороться. ― После нескольких минут напряженной тишины, он поднялся и направился к двери, но, поворачивая ручку, остановился. ― Малфой, она еще не забыла тебя... пока нет. Если не веришь мне, загляни в верхний ящик ее стола.

С этими словами Гарри покинул комнату, оставляя Драко наедине со своими мыслями. Он долго спорил с самим собой, стоит ли лезть в личные вещи Гермионы и открывать ящик, но в конце концов победило любопытство. Он выдвинул ящик, и довольно быстро нашел то, что искал. Он вытащил позолоченную шкатулку и положил на стол Гермионы. Неуверенно открыл крышку, немного нервничая из-за того, что могло оказаться внутри. Увидев содержимое, он удивленно моргнул. Он ожидал увидеть что угодно, но не это.
Сверху лежала смятая фотография, сделанная в день их свадьбы. На фотографии ее лицо, волосы и лиф платья полностью в сахарной глазури и крошках, а она крепко держит его за шею, не давая сделать ни малейшего движения головой и, хохоча, вмазывает ему тортом в лицо. Драко улыбнулся воспоминаниям. У них с Гермионой было несколько профессиональных колдографий, где они стоят в изящных позах внутри или на территории Малфой-мэнора. Но он всегда думал, что те фотографии неверно отражают их брак. Точно передающую их брак фотографию он сейчас держал в руках. Такими они и были – безжалостно поддразнивали и подкалывали друг друга, но ни на мгновение не переставали друг друга любить.
Следующий найденный в шкатулке листок, Драко узнал сразу. Клочок пергамента выглядел так, будто не раз был скомкан, затем расправлен, прочитан и перечитан. Он знал, что поспешно набросанная записка принадлежала ему, и вспомнил ночь, когда ее написал.
В ночь, когда он ушел от Гермионы, он ненадолго задержался, чтобы забрать кое-какие вещи, и пока он поспешно собирался, его взгляд зацепила лежащая на тумбочке книга «Полное собрание сочинений Уильяма Шекспира». Он не удержался и забрал ее, позволив себе держать эту небольшую память о женщине, которую любил. И когда он попытался написать записку с объяснениями, почему он уходит, но не смог подобрать подходящих слов, он открыл и переписал один из сонетов. Он надеялся, что этот стих как-то сможет передать все те чувства, которые он не мог выразить сам:

Не допускаю я преград слиянью
Двух верных душ! Любовь не есть любовь,
Когда она при каждом колебанье
То исчезает, то приходит вновь.
О нет! Она незыблемый маяк,
Навстречу бурь глядящий горделиво,
Она звезда, и моряку сквозь мрак
Блестит с высот, суля приют счастливый.
У времени нет власти над любовью;
Хотя оно мертвит красу лица,
Не в силах привести любовь к безмолвью.
Любви живой нет смертного конца...*

Драко закрыл глаза и сжал в ладони клочок бумаги, не в силах больше видеть эти строки. Он даже не был уверен, что хочет знать, что еще находится в шкатулке. Но когда он наконец набрался смелости еще раз туда заглянуть и увидел лежащий на дне предмет, сердце его замерло в груди. Он медленно перевернул шкатулку, и знакомое золотое кольцо, украшенное бриллиантами и изумрудами, выпало и приземлилось ему на ладонь.
Это было обручальное кольцо Гермионы.

_______

* У. Шекспир, сонет 116, перевод М. Чайковского