— ясно, ясно, а теперь ложись обратно, — говорит парень, притягивая меня на себя.
— нет, я выспалась, прости, — отдираю его руки.
— но мы же только помирились. Почему ты не хочешь обняться в честь этого?
И вновь его вопросы заставляют впадать в ступор и вновь мне прогибаться под его хотелки. Выполняю то, что попросил и сажусь рядом.
— хорошая девочка, — говорит Кирилл, целуя меня в щеку.
***
— Даша, ты хочешь кушать? — кричит из окна кухни брюнет.
— прости, я не голодна, — все что могу выдавить из себя на этот момент.
— ты уже второй день ничего не ешь, давай, не ерепенься и иди позавтракай. Уже блять как овощ ходишь.
— я же сказала, что я не хочу, Кирилл, — продолжаю бурчать и перебирать цветы, что нашла в поле.
Парень пропал из поля зрения, что меня очень обрадовало. После того дня, как я его простила мне не особо хочется есть, а настроение просто никакое. Я не чувствую себя в безопасности, не чувствую своего тела. Сил хватает лишь на какие-то личные вещи по типу сбора цветов и камушков, которые мне нужны в магических делах. Кирилл их абсолютно не понимает и говорит, что я занимаюсь ерундой, когда могла бы прибраться дома например. Кажется, он забыл, что я свободный человек, а не прислуга. Правда, это все равно ничего не меняет, ведь как бы тот не злился, я не делаю то, что ему надо. Несколько раз он хотел поднять на меня руку, но в эти разы я успевала среагировать и напомнить ему про его обещания сделанное тремя днями ранее. И как не на шутку странно, это работало на ура.
Полынь не смотря на неблагоприятную погоду, все еще хорошо растет у нас за домом, поэтому ее собралась самая большая кучка. Дальше идёт лаванда, но с ней уже некий дефицит, ведь искала я ее довольно долго. Она обычно растет где-то на холмах, поэтому поиски происходили в лесу из-за того, что в нем довольно много холмистых местностей. Про розы, ромашки и более распространенные полевые цветы я говорить не буду, ведь про них все знают. И..
— Даша, хватит страдать пиздопинанием времени и иди поешь, — строго вмешался голос моего вредного соседа.
— сейчас, я закончу и приду, ладно? — тихо спрашиваю я, смотря на него.
— нет, ты поешь сейчас и потом мы поедем на студию. У меня альбом застыл на месте, а я тебя как мамка какая-то упрашиваю пойти пожрать хотя бы что-то!
Опять началось. Сколько можно уже лить воду мне в уши? Встаю и раздраженно иду в дом, чтобы успокоить его «заботливое эго», которое так сильно не дает ему покоя. Оставляю кеды где и всегда и продолжаю путь на кухню где меня ждет одинокая миска с куриным супом. Мог бы хотя бы ложку положить. Всё как обычно приходится делать самой. Беру столовый прибор и сажусь на стул.
Если честно, то суп действительно вкусный, значит не абы как готовил. Я думала вообще он кинет такой кубик с химическим супом и какую-то лапшу быстрого приготовления, а оно вот что. Только в этой чудесной ситуации есть одно огромное но. Всю эту прелесть я или не доем или буду есть очень долго, что его разозлит. Он сам понимает по какой причине я так ем, поэтому возражения я не буду слушать опять.
Проходит пять минут, десять. Так, половины уже нету, но больше и не влезет в меня. Кто вообще наливает такую еду до краев? Ставлю тарелку в мойку и иду на второй этаж где и застыл Тимошенко. С того момента на улице его не было видно вообще. Чего это он притих?
Скриплю ступеньками, попадаю в спальню где парень лежит на кровати.
— я поела, — отчитываюсь, садясь на край кровати.
— ну наконец, — улыбается, — а теперь бери платье какое-то и поехали. Сегодня думаю долго на студии будем сидеть, там Костя сказал проблемы серьезные.
— а я обязательно должна там сидеть?
— да, а то кто тебя знает, может быть опять сбежишь в какую-то посадку, а мне тебя по ночи надо будет искать.
— не убегу, — бурчу себе под нос, — ну Кирилл, можно я останусь дома? Мне надо цветы перебрать и найти камушки!
— а.. Ты про те цветы во дворе? Я выбросил их, — продолжает улыбаться он, кладя свою ладонь на мою.
Я сразу же ее убрала просто потому, что он в который раз обижает меня. Для него это весело, а вот меня вообще никаким образом это не радует.
— зачем ты это сделал? Ты же знаешь, что я два дня ходила и искала их.
— я тебе уже говорил, что ты занимаешься полной хуйней, вот правда. Куда полезнее будет, если ты поедешь со мной и просто посидишь, попьешь чай.
— давай-ка я сама решу, что для меня хуйня, а что важно, ладно? Почему ты вообще решаешь всю мою жизнь за меня?
— да просто потому, что только я знаю как тебе будет лучше, — уже более грубо выражается Кирилл, усаживаясь рядом со мной.
Он хватает меня за шею и направляет лицо на свое. Брови злобно опущены, лицо слегка покраснело, это я себя описываю. Этот садист давит через чур сильно из-за чего я не могу вдохнуть.
— если ты будешь сейчас противиться, ох дорогая, милая Даша, я тебя придушу и повезу на студию уж точно без твоего согласия, — шипит Кирилл.
На этом моменте мне стало опять страшно. Моя жизнь после его появления была видимо чистилищем, а вот теперь видимо начался ад.
— я еду с тобой, только отпусти, прошу... — хриплю я.
— так бы и сразу, — продолжает он и наконец отпустив меня, удаляется из комнаты.
Я сразу делаю глоток свежего воздуха и опускаю глаза на пол. Из-за отдышки и осознания своей беззащитности, по щекам текут слезы. Который это раз за последнее время уже даже не знаю. Пока мой так называемый парень не видит этого, я задыхаюсь в этих соленых каплях воды, что текут без остановки у меня из зениц. Его слова настолько проницательны, что я действительно верю в них. Я верю во всё сказанное им. Я на полном серьезе никчёмная и никому не нужная мышь, которая играется в детские игры и думает, что настоящая ведьма.
Через несколько минут в мое лицо прилетает белое платье и указание быть готовой через пять минут. Ничего не меняется. Подымаюсь и надеваю это милое платье на себя в надежде на то, что не такая уж и толстая как он иногда говорит. Он не говорит: «ты толстая, значит страшная», нет. Ему наоборот это нравится почему-то или мне это только кажется. Верчусь около зеркала и понимаю, что в действительности поправилась. Значит есть я точно уже не буду.
Забегаю в ванную, быстро умываю лицо холодной водой и бегу уже на этот раз во двор, где уже ожидает черная машина. Не так давно, утром кажется, он менял на ней стекло, что пробил мой отец. Может быть он так зол на меня из-за папы? Не исключено.
Сажусь на переднее сидение и застегиваю ремень.
— неужели, — недовольно произнес Кирилл и вырулил из двора...
