Разумное решение

7

    
      Полковник Брэндон вышел из комнаты Марианны, тихо прикрыв за собою дверь. Лишь оставшись в одиночестве, позволил он обуревавшим его чувствам овладеть собою: обессиленно прислонился к стене и прикрыл глаза, с болью и гневом на лице, стараясь глубокими размеренными вдохами умерить ярость и хотя бы отчасти вернуть себе способность мыслить здраво.

      В том, что Уиллоуби — негодяй самого низкого пошиба, он не сомневался и прежде. О том, что он развлекается, соблазняя невинных девушек, а затем бежит от последствий своего греха, полковник слишком хорошо знал — знал, увы, не с чужих слов. Однако даже такой мерзавец, казалось ему, не мог бы опуститься до того, чтобы овладеть женщиною насильно! Не верить Марианне полковник не мог — однако это не укладывалось в голове. Любой джентльмен счел бы немыслимым, что в его светском кругу, очаровывая всех своим светским лоском и безупречными манерами, рыщет подобный волк в овечьей шкуре.

      Что ж, в том, как ему теперь поступить, полковник Брэндон не сомневался. Решимость его была непреклонна, и совесть чиста. С той минуты, как он узнал страшную правду — что дитя Марианны было зачато не только во грехе, но и в насилии — судьба Уиллоуби была решена. Оставалось лишь найти подходящее время и место. Такие мысли снедали полковника, когда он стоял у дверей спальни, тщась успокоить свое бешено бьющееся сердце.

      Здесь и застала его Элинор, когда после завтрака отправилась к Марианне, желая узнать, не может ли быть чем-либо ей полезна. Полковник уже вернул рукава рубашки на их привычные места и надел сюртук; однако Элинор сразу заметила нечто необычное в его взгляде и выражении лица — нечто, тяжело ее поразившее.

      Страшась дурных вестей о Марианне, она спросила:

      — Полковник, как она?

      — Нет причин беспокоиться, — ответил он, чем немного умерил ее тревогу. — Рана широкая, но неглубокая, из тех, что быстро заживают. Увы, о более глубокой ране, той, что нанес ей мистер Уиллоуби, — это имя прозвучало в его устах, словно проклятие, — я того же сказать не могу. Позаботьтесь о ней, мисс Дэшвуд — и будьте к ней добры. Едва ли даже вы можете понять, как глубоко она страдает.

      Элинор побледнела, неверно истолковав его слова.

      — Вы хотите сказать… она ранила себя намеренно?