Под крылом ворона

-15-

- Я хочу побыть один.

Эндрю распластался на полу, пытаясь понять собственные ощущения. Под лопатками твёрдый пол, в приоткрытое окно веяло дождливой сыростью. Приподнявшись на локтях, Эндрю стянул с дивана шерстяной колючий плед и неловко набросил на себя. Услышал, как скрипнула спинка, когда Кристофер опустился на старый давно шатавшийся стул, чувствовал любопытный взгляд брата, и в то же время – скрытое беспокойство. После ритуала уже прошла пара дней, которые Эндрю проспал то маясь головокружением и чувством странного удушья, то проваливаясь в мутные бессмысленные сны. В них ворон склонял голову к прутьям клетки и звал за собой, и на крыльях вспыхивали смутно знакомые знаки.

Кристофер заехал навестить. Брат не хотел быть слишком навязчивым, но и оставлять Эндрю в одиночестве не собирался.

Конечно! Неизвестно, как Эндрю теперь справиться с новыми ощущениями, что будет с колдовством и даже щитом, если тот остался. Кристофер хотел быть рядом и знать, если вернётся болезнь, или брат не справится. Эндрю и самому было страшно, он путался в слишком ярких и острых ощущениях: в звуках, цветах, даже восприятии тех, кто рядом.

Убедившись в полной бессмысленности валяния брата на полу, Кристофер отправился за кофе и вернулся в тесную гостиную с дымящейся чашкой и бутылкой воды и блистером таблеток, которые аккуратно положил рядом с Эндрю. Мелькнула рубашка цвета белого песка, крепкая рука, строгие черные запонки. Повеяло одеколоном после бритья и куда резче - молотым кофе.

- На всякий случай. В детстве у тебя адски болела голова, помимо жара и кошмаров. Говорил с Леннардом, старик пожал плечами и сказал, ждите и наблюдайте. Может, мне всё-таки остаться?

- Нет. Мне пока лучше побыть одному. Когда Круг колдунов?

- Не переживай, не пропустишь. Через пару дней.

Эндрю слабо кивнул, не уверенный, что этот жест будет заметен. От Кристофера тянуло тем колдовством, которое вторит взмахам обнаженного кинжала. Смертоносным, крепким и солоноватым, как свежепролитая кровь. Эндрю едва не протянул руку, чтобы коснуться брата – не кожи, а сердцевины, пульсирующей и горячей, как соки дерева, что текут внутри стволов. Голова легонько кружилась, шорох дождя казался слишком громким.

Эндрю чувствовал смесь запахов в квартире, видел оттенки и краски так ярко, как никогда до этого. Удивительно, сколько тонов и полутонов у зелёного, а запах сушеных трав опьяняет закупоренным в них летом или прелой тягучей осенью.