Ложь, на которой строится жизнь.

Часть 5

***

Вечером, когда она входит в кабинет Зельеварения, Малфой уже там. Он мечется из угла в угол и, когда она замирает на пороге, подлетает к ней и хватает за локти. Втащив ее в кабинет, он закрывает дверь и поворачивается обратно к Гермионе.

— Мне жаль... — осторожно начинает она, но не успевает закончить, потому что он, в два шага преодолев расстояние между ними, с силой встряхивает ее и зло выплевывает:

— Тебе жаль? Вам всем всегда жаль, только пользы никакой.

— Мне действительно... — бормочет она, но он не слушает, продолжая стискивать ее плечи пальцами.

— Чего же вы тогда не заступились? — шипит он, и Гермиона жмурится. — Ты могла сказать, что это все ваш тупой Лонгботтом, и мы бы сохранили баллы. Ты знаешь, Грейнджер, с каким трудом мы их получаем?

Гермиона не решается ответить, но ему это и не нужно, кажется.

— Вам за правильный ответ — пять, нам — один, — продолжает он высоким, ломким голосом. — За несделанную домашнюю работу — гребаное наоборот! За ошибки с вас ничего, с нас — по десять, — последнее слово он буквально выталкивает из себя, тон снижается почти до шепота, и Гермионе приходится напрячь слух, чтобы услышать его. Зато следующую фразу он почти орет: — Так вам жаль, да, Грейнджер?

Она моргает и быстро качает головой — волосы больно хлещут по щекам, как во сне ветки:

— Малфой, я поговорю со Слизнортом, он вернет...

— Дело не в нем! — кричит Малфой и вдруг замолкает. Отпустив ее, он складывает руки на груди, как будто хочет отгородиться, и бормочет: — Ну, конечно.

Гермиона моргает, чувствуя, что ноги подгибаются. Ей очень важно, чтобы Малфой не закрылся, не ушел, не...

Последнее она уже не успевает додумать — просто делает шаг вперед и, глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, целует Малфоя.

Губы под ее собственными шершавые, твердые, и Малфой замирает не двигаясь, и Гермиона чувствует, как вспыхивает от стыда.

Она отступает назад, сдавшись — почти, потому что именно в этот момент Малфой отвечает на поцелуй.

Малфой целуется очень больно.

***

— Гермиона.

Каша, в которой она ковыряется ложкой уже битый час, на удивление безвкусная. Гермиона зачерпывает побольше и роняет комок из зерен обратно на тарелку.

— Гермиона.

Вообще, ни у чего из того, что она попробовала съесть или выпить, нет ни намека на вкус. Ни у тыквенного сока, ни у омлета, ни у чего.

Вздохнув, Гермиона морщится и отталкивает от себя миску.

— Гермиона!

Она вздрагивает и оборачивается к сердитому Гарри, за спиной которого маячит Рон.

— Что? — бормочет Гермиона, откидывая с лица волосы.

Поспать ей не удалось, голова болит со страшной силой, и она совсем не настроена на разговор.

Но Гарри, кажется, иного мнения.

— Что с тобой происходит? — прямо спрашивает он, и Гермиона удивленно моргает.

— А что со мной не так?

Это мир вокруг нее свихнулся. Это в нем каждый ведет себя так, словно произошло что-то исключительно хорошее. Это они с надеждой смотрят в будущее, построенное на крови тех, кто погиб — почитание не в счет.

Это они дышат ложью, на которой строится их жизнь, не замечая разбитый вдребезги людей, вроде Малфоя, Паркинсон или Нотта.

Ну как же. Они ведь заслужили. Особенно Малфой.

За то, что у него не было выбора.

— Все, — взмахивает руками Рон. — Ты ничего не ешь, ты выглядишь так, словно Хагрид скормил тебе одно из своих чудовищ, и ты все время молчишь!

— Даже на уроках, — весомо добавляет Гарри, и Гермиона чувствует необъяснимый приступ раздражения.

— Потому что, — чеканя каждое слово, говорит она, — все уже не так, как было. Я не такая, какой была, и вы тоже, даже если не хотите этого замечать. И я не собираюсь делать вид, что то, что происходит, это нормально!

Она срывается на визг — самый настоящий визг в духе рассерженной Лаванды. Подхватив сумку, она встает из-за стола и решительно направляется к дверям Большого Зала.

И вдруг останавливается рядом с Невиллом. Прищурившись, она внимательно смотрит на него, и он бледнеет под ее взглядом.

— Пять баллов с Гриффиндора, — во всеуслышание заявляет Гермиона и добавляет так же громко: — И пять баллов Слизерину. Справедливость восстановлена, не так ли, профессор Слизнорт? — поворачивается она к преподавателям и, вздернув нос, вылетает в коридор