Запах вишни

Глава XXI

- Нет, Грейнджер.

А потом он поцеловал ее, ощущая на языке то самое море, которое она видела в его глазах.

Девушка попыталась оттолкнуть парня, но он лишь крепче прижал ее к себе. Прикусил за нижнюю губу, вызывая очередной полу-всхлип, и зарылся рукой в каштановые волосы. О, эти волосы, эти нечесаные лохмы, чертово "воронье гнездо"... Какими же мягкими они были под его пальцами. И ее губы, упрямо сопротивляющиеся, но такие покорные.

Малфой зарычал, когда гриффиндорка попыталась закрыть рот. Сжал руку, натягивая корни волос, и девушка сдалась, обжигая его своим дыханием. Грейнджер, упрямая идиотка, выказала еще одну жалкую попытку сопротивления: попыталась вытолкать язык парня изо рта своим.

Он усмехнулся.

Он воспринял это, как приглашение к действию.

Малфой буквально рванул гриффиндорку на себя. Вцепился ей в волосы, фиксируя положение головы, а второй рукой забрался под кофту, задирая ту на талии. Девушка ударила парня по груди, втиснув руки между ними, но удар получился совсем неощутимым. Ее вялое сопротивление было окончательно подавлено, когда блондин обвел языком нижнюю губу гриффиндорки и коснулся им нёба. Он одновременно был требовательным и... осторожным. Наверное, именно этот факт заставил Грейнджер сдавленно всхлипнуть и медленно, нерешительно обвить слизеринца левой рукой за шею.

Гермиона встала на цыпочки, пытаясь оказаться еще ближе к юноше, почувствовать его еще острее. Внизу живота зарождался огонь, распространяющий по ее телу волны желания. Пальцы правой руки непроизвольно сжались в кулак, смяв ворот его рубашки, когда Малфой коснулся ее живота. Обнаженная кожа покрылась мурашками, и вовсе не из-за задранной кофты. Нервные окончания как будто ловили все колебания воздуха, нейроны наэлектризовались до предела.

Блондин словно этого и ждал. Припав к шее девушки, слизеринец закинул себе на бедро ее ногу, но плотная ткань джинсов явно не входила в его планы. Зарычав, парень повалил Грейнджер на диван и приник к ее ключице. Его руки оказались на ее ширинке.

Гермиона затаила дыхание. Сердце бешено стучало, разрывая изнутри грудную клетку, и в голове бились какие-то мысли о нереальности происходящего.

Ба-бах. Мерлин, что я делаю?

Ба-бах. Господи, что он делает?