Mask of madness

Last minute wedding

— Подай галстук, — попросил Гук, поправляя манжеты на рубашке. Тэхён обошёл альфу, рассматривая полочку с разнообразными галстуками. У Джунхи и Энди свадьба, а это повод для того, чтобы выглядеть ослепительно. В ЗАГСе были только сами женихи, дабы избежать папарацци. Их хватит в ресторане, где будет основное веселье. Именно туда уже и собираются Тэхён с Чонгуком, половина гостей прибыла. Но этой парочке, как обычно, нужно чуть больше времени. Альфа завязывает галстук, ещё минут пять осматривает себя в зеркале, улыбаясь, и только потом, насладившись видом Тэ, выходит из гардеробной. — Поедем на ламбо, — кивает на гараж Чонгук. — Почему это? — Журналюги любят всё яркое, а я давно не был в центре внимания, — ухмыляется альфа, ожидая, когда двери откроются. — Ну да, давно, — закатывает глаза омега. И выезжают всё-таки на ламборгини. Тэхён не против, просто не хотел внимания к себе, хоть и понимал, что свадьба года всё-таки, а он пара Чон Чонгука. Взглядов сегодня будет достаточно, просто потом смывать с себя долго придётся. За руль садится Гук, кладя одну руку на бедро омеги, и вновь улыбается. Тэ не был в таком шикарном настроении, как альфа, а просто ждал, когда всё кончится, не начавшись. Видеть такие же счастливые лица Энди и Джунхи совсем не хотелось. Но праздник, а значит, Тэхён должен покорить всех. Ким накрывает татуированную ладонь альфы своей и сжимает, копируя его улыбку, которая не кажется фальшивой. До ресторана ехать час, без пробок, и это время Тэ не теряет, поднимая себе настроение сначала музыкой, а потом более приятными вещами, забывая о свадьбе и остальных. От части его радует то, что Чонгук официально заявил Намджуну о своём уходе из ФБР. Конечно, без ссор не обошлось, ибо Гук только начал работать, так хотел этого, а тут решил заняться бизнесом. Непростым, к слову. Всё-таки продажа оружия. Со слов самого Чона даже отец поддержал его идею, но Джун всё равно ходил как в воду опущенный последние дни до свадьбы. А когда Чонгук заявил о том, что Джокер его больше не волнует, то брат обезумел. Но сегодня он своих эмоций не покажет, не время и не место. Тэхён своего добился в конце концов, убирая всю тьму из жизни Гука. Джокера больше не существует, есть только Чон Чонгук и его бизнес. Джунхи тоже оставил работу, говоря о том, что хочет перебраться в Мексику, поближе к семье мужа. Счастью Тэхёна тогда не было предела. Главное — сегодня день пережить. — Детка, мы подъехали, — альфа тянет Кима за волосы, оттаскивая от своего члена, к которому тот присосался, и смотрит в окно, где десятки репортёров терроризировали прибывших гостей, но уже переключались на фиолетовый авентадор. — Я закончу дома, — пригрозил пальчиком омега, доставая из сумочки зеркальце, и начал поправлять макияж. — Идём? — Я могу выйти и так, — рассмеялся Гук, застёгивая ширинку. — Главное, веди себя, как можно хуже. — Неожиданное заявление, господин Чон, — убирает зеркальце Тэ, — но я постараюсь. — Пойдём, — альфа поднимает вверх дверцу, попадая под прицелы камер. Тэхён оказывается подхвачен рукой Гука, устроившейся на его талии, и машет папарации, наблюдая на лице альфы приятный и знакомый оскал. Войдя в ресторан, пара быстро осматривает помещение на наличие знакомых лиц, и попадается им, как ни странно, Джунхи. А обстановка радует Кима наличием цветочков и шариков, светлые стены помещения украшены чем-то блестящим, но омега не стал ломать голову, чем именно, отвлекаясь на скрипачей. Отцепив от себя Чонгука, направился к музыкантам, а альфа пошёл к брату. — Поздравляю, — Гук пожал руку Джунхи, забирая у него бокал шампанского. — Красиво тут. Дядя постарался? — И я в том числе. Он мне весь мозг с утра уже съел, — вымученно ответил брат, ловя взглядом небольшую фигуру между столиками. — Папа рвался в ЗАГС и навел репортёров. — Я не удивлён, — альфа тем временем смотрел за Тэ, который тоже уже держал алкоголь в руке и наслаждался музыкой. — Моих не видел? — Джи у шоколадного фонтана, Джисона видел с конгрессменами, — пожал плечами Джунхи, отвлекаясь на поздравления от какого-то старика, что не был интересен Чонгуку, поэтому он вернулся к Тэхёну, пристраиваясь сзади. Альфа чувствовал, как за ними наблюдали. Эти взгляды вспарывали кожу, тонкими иглами вгрызались в плоть. Конечно, они принадлежали двум старым омегам, которые вечно что-то делили. Джи смотрел на сына, стоя у фонтана. Хоть мужчина и был увлечён разговором с другими омегами, всё равно смотрел только на Гука и на его омегу. А вот Оскар разместился у колонны, прячась от ненужных ему гостей, и спокойно себе прибухивал, тоже съедая пару взглядом. Тэхён был красив, и Оскар это знал, но не думал, что словит себя на мысли, что Ким выглядел лучше Энди в его же свадьбу. Без сомнений — Эн в белом был шикарен, и большие бусины подчёркивали то, что костюм дорогой. Это был жемчуг, но не всем обязательно знать. А вот Тэ, который вроде и одет просто, выглядит, будто только с показа мод приехал, с подиума сразу сюда. В этой его пиздецки невероятно просвечивающей рубашке, которая нихрена не скрывала. Как только Чонгук такое допустил? На всём животе омеги виднелся яркий рисунок, который старый Оскар не очень-то смог рассмотреть, но был удивлён наличием стольких татуировок у Тэхёна. Чонгук набил ещё несколько перед свадьбой. Его это почему-то успокаивало, а Ким был не против, отдавая себя в его власть. Главное, чтобы снова за старое на принялся. И это был феникс. Тот самый, которого Чон не смог добить Юнги. На шее всё так же цвели розы, и Чонгук не упустил момента прямо перед камерами коснуться их губами. На безымянном пальце левой руки появилось сердечко, а на тыльной стороне ладони непонятное существо. И пока Тэ убирал кудрявые пряди за ухо, Оскар заметил ещё рисунок. Надпись, но язык омега не разобрал. Костюм сизого оттенка на Киме смотрелся настолько идеально, что даже Оскар вместе взятый с Джи не смогли бы сравниться с ним красотой своих нарядов. А они, между прочим, тоже готовились, и даже дольше, чем Тэхён. Только вот Ким был моложе, более свежим, и тело, давайте не будем греха таить, у него было куда более подтянутым. Чон только и делал, что опускался руками на обтянутые светлой тканью ягодицы своей пары и мял их, никого не стесняясь. Видеть Чонгука таким было привычно для Джунхи и Энди. Да, пожалуй, только для них. Ну, может ещё и для Джина, потому что остальные не очень-то понимали химии между Гуком и Тэ. Если в начале праздника папарации были устремлены на Намджуна и его мужа, которые тоже не особо отличались от Чона и Кима своими странностями, то теперь всё внимание принадлежит другим. Просто только играет Джун, показывая, как он любит своего мужа, и даже подарил ему несколько поцелуев, чем шокировал Сокджина. Но так нужно. Может, этот день изменит кого-то в лучшую сторону? — Мне стоит поговорить с твоими родителями? — спросил Тэхён, допив шампанское, и поставил на поднос мимо проходящего официанта. — Я бы не хотел, — альфа не соврал, понимая, что на них как коршуны накинутся Джи вместе с отцом. — Сходи к Джину, спроси о ребёнке. — Читаю в твоих глазах, что не доброе ты что-то замышляешь, — насторожился омега. — Я знаю, что ты собирался сделать с Джином, но если попробуешь... — Ты мне условия ставить решил? — изогнул бровь Гук. — Тигрёнок, всё будет так, как я решил, и ты мне не помешаешь. — Обожаю тебя, но иногда руки так и чешутся вставить тебе вилку в глаз, — бросает взгляд на столовые приборы. И всё же уходит к Сокджину, надеясь отвлечься от неприятных мыслей. В спину смотрят, но Чонгуку это в какой-то момент надоедает, и он направляется к папе, чтобы тот, наконец, отвлёкся. — Рад тебя видеть, — Тэ улыбнулся куда-то в живот Джина, игнорируя стоящего рядом Намджуна. — Как дела? — Тэхён, не надо, — спокойно попросил омега, надеясь, что тот уйдёт. — Не понимаю, — на выдохе произнёс Намджун, — как он всё ещё с тобой? — Гуки? — Ким обернулся, находя взглядом альфу. — Может, потому что доверяет мне? Всё-таки я тот, кто помог принять ему правильное решение. — От Джокера его отгородил? — омрачился Джун, сжимая в руке стакан с коньяком. — Всё равно он сядет. — Дилемма вот в чём, — наигранно призадумался Тэхён, — Джокера больше нет. — О чём ты? — Я его убил. Вот и всё. Не буквально, конечно, но вот так. Джокера не существует. А вот ад закроют уже через неделю. Я бы сделал там торговый центр. Что думаешь? Стакан в ладони Намджуна трескается, и осколки впиваются в плоть, но боли Ким не чувствует, продолжая испепелять Тэхёна взглядом, как и большинство гостей. Ох, эта ярость знакома Тэ, и он ею насыщается, впитывает в себя, будто жизненные силы, и всё улыбается. Так ударить его хочется, чтобы перестал, чтобы разревелся и убежал. Но оба продолжают стоять на месте. У альфы течёт кровь, Джин начинает белеть, Тэхён смотрит на агонию внутри Намджуна. — Ты ещё хочешь узнать, кто он? — в привычном тоне спрашивает Тэ. — Я узнаю, клянусь, — альфа берёт тканевую салфетку со столика и уходит. — Извини, — пожимает плечами перед Сокджином, разворачиваясь. — Мне стыдно за тебя, — говорит в спину омеге. — Мы были друзьями. — Были, — произносит Тэхён, быстро удаляясь в дальний угол, находя по пути новый бокал с шампанским. Праздник, конечно, не испорчен какой-то там тупой выходкой, просто неприятно. И это именно Тэ неприятно. Не любит он, да и никто, наверное, не любит, когда чувствует внутри комок боли, будто опухоль, и она ноет. Ремиссии не редки, но эта тяжесть, что сидит в теле, причиняет дискомфорт, не сравнимый ни с чем. Ким хватается за сердце, чувствуя, как сосуды вокруг него будто натягиваются, и ему ни двинуться, ни вздохнуть. Всё тело ломит, как после окончания дозы наркотика. Тэ не понаслышке знает об этом чувстве, поэтому и не понимает, что с ним происходит. Будто чем-то отравился, и живот так адски ноет, что Ким загибается, сидя за столиком, в углу ресторана, никто на него вроде больше и не смотрит. А хреново так, что выстрелить себе в голову хочется. Что происходит-то? За что он выносит эту пытку? Чонгук замечает омегу через минуты три, видя, как Тэ морщится от боли, держась то за живот, то за другие части тела. Альфа не медлит, выводит Кима через другой выход, чтобы не попасться на глаза лишним людям, и садит в машину охраны, что прибыла вместе с ними, но скрывалась позади здания. Видимо, не зря. — Где больно? — Гук кладёт голову омеги на свои колени. — В больницу! — кричит водителю, гладя шёлковые волосы парня. — Ну, скажи хоть что-нибудь, — почти слёзно просит. — Меня будто ломает, — прошептал Ким, ухватившись за колено Чонгука, и сжал его настолько сильно, что даже альфа взвыл от боли. — Останови это... — Только держись, пожалуйста. Чон не чувствовал себя лучше Тэхёна, и испытывать все ощущения на себе помогал сам омега, хватая Гука то за руки, то за ноги. Он умирал на глазах, альфа это чувствовал, видел и сам вместе с ним увядал. Стрелы пронзали органы каждый раз, когда Чонгук смотрел в мокрые от слёз глаза Кима. Он уже хотел запаниковать, но и до истерики ему было недалеко, потому что Тэхён своим видом уже доводил его. Джип наполнился истошным криком, застрявшим в ушах Гука, отвлёк водителя, и тогда Чон не постеснялся приставить пушку к голове беты. Его Тэхён вот-вот испустит дух, а самое страшное то, что альфа не понимал, что с ним. Чонгук то и делал, что пытался успокоить и себя, и Кима, но всё выходило из рук вон плохо, ещё и телефон начал трезвонить. Это Джунхи, и он явно обеспокоен тем, что с его же свадьбы свалил брат с омегой. Гуку объясняться особо не пришлось, потому что как только он поднял трубку, Тэ вновь закричал, и тогда Джунхи не стал задавать вопросов. Эти десять минут до больницы казались настолько долгими, что альфе показалось, что прошло несколько часов, но всё же они были здесь. Чонгук выпрыгнул из джипа, взяв на руки Тэхёна, и быстрыми шагами понёс в светлое здание, успевая напугать парочку врачей всё теми же криками. А передав омегу докторам, альфа вышел на улицу, нервно дёргая карманы на наличие сигарет. Он точно положил их в карман. Нашёл спустя минуту во внутреннем, прикуривая от спички какого-то медбрата, слоняющегося рядом, и попытался успокоиться. Но мысль о том, что Тэхён сейчас там умрёт, а Гук больше не увидит его, давила наковальней на взбудораженный мозг. Чон даже закашлялся от дыма, как школьник, привлекая ненужное сейчас к себе внимание. Он не сразу заметил, что белоснежная рубашка на его груди была испачкана в крови, как и ладони. Что за нахрен? Чонгук сам чуть не начал кричать, вдыхая в себя дым лошадиными дозами, и даже присел на лестнице, всё раскуривая сигарету. Снова звонки, но альфа игнорировал всех, беспокоясь сейчас только об одном человеке. Сознание издевалось и подкидывало картинки разнообразных сюжетов, которые могли стать реальными. А что-то было из прошлого, и это сравнимо с огнестрельными ранениями прямо в сердце, которое и без того обливалось кровью. Гук чувствовал, как слёзы наполняли глаза, но не срывались, только рождались и умирали в его глазницах. Возможно, всё от сигаретного дыма, который не кончался. Пошла пятая по счёту сигарета, руки дрожали так, будто Чонгук пил несколько недель не просыхая, но даже при таких обстоятельствах вряд ли бы на него нашёл такой тремор. Чистое безумие, и оно всё никак не закончится и добивает альфу с каждой секундой всё сильней.