Идущая ко дну

Нелюбовь

К моему горлу подкатывается очередная волна истерики. У меня не осталось больше на нее сил. Глоток виски обжигает горло, а следующая за ним затяжка красного "Мальборо" обдает легкие горечью. Легкие, а между ними сердце, все в шрамах и рубцах, бедное. Его столько раз ломали, резали, бросали, но она все так же самонадеянно бьется, какое бравое, стучит, на зло всем. Я выдыхаю дым и задумываюсь. Мне всего лишь 20, а я уже курю. Курю как та тетя Катя, знакомая моей крестной. Помню, я впервые встретила ее летом, перед моим семилетием. Это была грузная, но эффектная женщина лет тридцати пяти, с прокуренным голосом и блеском в пьяных глазах. Курила она, кстати, с четырнадцати, так крестная рассказала. Тетя Катя вышла на балкон, обняла меня по свойски, словно я была ее давней приятельницей и начала свой длинный монолог
-Знаешь, малышка, вот есть у твоей куклы муж. А знаешь ли ты, что все мужики сволочи редкостные?-я недоумевающе посмотрела на нее. Тогда я совсем не понимала, что она чертовски права. Она продолжила- Не знаешь, маленькая ты еще. Вот и оставайся маленькой. Не взрослей. Не нужно оно тебе. Ты, наверное, думаешь, что все взрослые такие. Скучные, не умеющие веселиться, не верящие в любовь. Что ж, отчасти, твоя правда. Но ведь мы не всегда такими были. Возьмем меня- женщина подожгла сигарету, затянулась и продолжила- Мне ведь когда-то очень давно было шестнадцать, да-да. И видела бы ты меня. Таких тогда называли кровь с молоком. Ох и тварью я была конечно. За мной толпа парней ходила, а я одного подберу, повстречаюсь с ним, поиграюсь, да брошу. За это меня Господь Бог и наказал. Был у меня друг. А тогда это дикостью было. Девочки с мальчиками не заводили дружбу. А у нас получилось. Как раз до шестнадцати лет. А там я в него и влюбилась. И жили мы так: он мне и друг, и любовь, а я ему просто друг. Ох и весело же нам было. Любила его всем что называется сердцем. А он то с твоей тетей встречался, то с одноклассницей нашей спал. Я ж знала все это. И каждую ночь со слезами засыпала, мечтала, что вместе будем. Вот в один день встретила этого пьяницу- тетя Катя кивнула головой на своего мужа, который опракидывал очередную стопку на пару с моим дядей- Тогда он, конечно, таким не был. Его тоже жизнь помотала, как и меня. Красивый, высокий, черноволосый, черноглазый. И, представляешь себе, с такой же историей как у меня. Стали общаться, гулять. Потихоньку влюблялись друг в друга. Потом женились. А друг на свадьбе стоял в цвет своего пиджака: серый-серый, только глазами сверкает. Как он потом признался, любил он меня страстно, да вот сказать боялся, думал, что отвергну. Но это потом он рассказал, уже после замужества- тетя Катя докурила сигарету, выкинула окурок и вышла с балкона. Тогда лето было, воздух теплый-теплый, темнеет поздно, вот меня и сослали на балкон, чтоб под ногами не мешалась. Тетя Катя потом еще несколько раз выходила, но уже ничего не говорила, а молча смотела на закат.
Не знаю, почему я вспомнила ее монолог. Но одно я смогла усвоить, тетя Катя была права на счет мужиков. Козлы они все. Сейчас я удивляюсь, насколько наши с ней истории похожи. Только вот в моей жизни нет того черноволосого красавчика, что спасет от несчастной любви. Этот красавчик и есть предмет моих страданий. Настоящая любовь это горе, кто бы что не говорил. Нельзя ее романтизировать. Любовь- это страшный пожар, что сжигает и не оставляет за собой ничего. Нелюбовь это тоже ужас, какого свет не видывал. Это адский мороз, убивающий все. Она тоже не оставляет за собой ничего. И что же выбрать из двух стихий? По мне так лучше огонь, ведь после пламени может расти хоть что-то. На льду же растет только лед. Уж лучше гореть, как закат в тот вечер. Тот закат был самым ярким в моей жизни. Он горел, пылал и сжигал. А сумерки тлели, как уголь в костре, как моя недокуренная сигарета. Я оставила ее в снегу тлеть и отравлять. Моя жизнь и так отравлена любовью. Так зачем же ее травить дальше? Нетвердым шагом я отправилась домой, оставляя в снегу недопитую бутылку недорогого виски, новую пачку "Мальборо" и свою нелюбовь.