Мой Милый Сосед

17/ На другой стороне поля

11:29 

 На улице пасмурно, тяжелый воздух пахнет озоном и мокрой землей. За забором пробегает стая дворняг, облаивая проезжающую машину. Я в одиночестве курю на крыльце, когда Тим появляется в дверях с двумя чашками ароматного утреннего кофе. Он предлагает мне мою, но я даже смотреть не могу в его сторону. Какие еще удивительные вещи он от меня скрывает? Тимур ставит чашку на лавочке возле меня и протягивает руку, чтобы потрепать мне волосы, но я уворачиваюсь: 

— Ну и что за хер с горы тебе свой хуй шлет с утра пораньше? 

 Его лицо становится очень серьезным и будто отчитывает меня: 

— Это не твое дело. Кто тебе разрешил копаться в моем телефоне? 

— Да блять, действительно, зря я по твоим вещам шарю, вечно какая-то хуйня всплывает! — чувствую, как распаляюсь. 

— Ник, пойдем поговорим, — все так же спокойно отвечая, он поворачивается в сторону тамбура и исчезает за дверью. 

 Я делаю пару последних затяжек и тушу бычок в маленькой пепельнице. Я сейчас почти в таком же бешенстве, как в тот раз, когда узнал, что Ленка за моей спиной назначает пенальти в свои ворота. Помню, как я тогда напился и мы подрались с одним из ее «полузащитников», как я разбил себе нос и костяшки обеих рук. Но тому упырю я все же навалял сильнее, и в принципе, потом быстро отошел. Как говорится, баба с возу — легче паровозу. Только на этот раз я играю за другую команду. Взяв себя в руки, я вхожу в комнату: 

— Ну и что же еще ты хотел мне рассказать? Или, может, показать? Он вздыхает, и я чувствую, что он будто готовился к этому разговору: 

— Ник, тебя когда-нибудь называли пидором? — в ответ на мою колкость меня сверлят его черные зрачки. 

— Да, вот буквально только что назвали, — я выдерживаю его взгляд. — А что? Тебе можно, а мне нельзя? То есть ты виртуозно делаешь мне минет, потом весь день соблазняешь, глазки строишь как баба, намекаешь на что-то... А теперь заднюю включил? Нет, стоп, переднюю? 

— Я вообще-то сейчас серьезно пытаюсь говорить. 

— Я тоже, охуеть не встать. 

— Окей, а тебе когда-нибудь лицо за это били? Избегали в школе? Смеялись, показывая пальцем? Твои собственные родители когда-нибудь думали, что ты больной? Что тебя надо «исправить»? Засылали тебя подальше, отправив служить десантником по блату, чтобы ты там «научился быть мужиком рядом с мужиками»? Обвиняли тебя в смерти отца, потому что «он напился тогда из-за тебя»? — его голос дрожит.