А январь пришел внезапно — декабрь пролетел незаметно, и все чаще Монику посещала мысль, что это были самые счастливые дни в жизни. Марк оставался в облике человека, и девушка, находясь в коконе счастья, почти забыла, кем является ее любовник на самом деле.
Влюбленность будто открыла второе дыхание, а за спиной выросли крылья. Пусть данные сравнения и типичны при описании столь прекрасного чувства, как любовь, или подобного ему — влюбленности, однако Моника действительно была окрылена.
И ее друзья, те самые, что остались рядом, узнав о болезни, врачи, к которым на приемы наведывалась девушка, родственники, с кем редко, но виделась, — все отметили, что она выглядит чудесно.
Может, болезнь отступила перед любовью?
Однако жизнь не сказка… и червь продолжал грызть организм изнутри. Он словно термит тихо делал свое дело, терпеливо ожидая результата трудной работы — краха всей конструкции, о чьи подпорки он так старательно точил зубы.
Иллюзия счастья разбилась в самый нежданный момент, как это обычно и бывает… оставив после себя только поблескивающие в свете воспоминаний осколки.
— Ты будешь кофе?
Марк сидел за столом и смотрел в окно. Сегодня он был необычно мрачен и молчалив, прямо как в первые дни их знакомства. Моника давно не видела его таким, и змея тревоги, все это спящая, неприятно шевельнулась в пробуждении.
— Что? — он выплыл из своих раздумий только, когда девушка повторила вопрос. — Кофе? Да, с сахаром.
— О чем задумался? — разливая в кружки кипяток, спросила художница.
— Да так… о своем...
— Долг? — теперь беспокойство приподняло голову, заинтересовавшись сложившейся ситуацией.
— Вроде того, — еще один уклончивый ответ со стороны ангела, и Марк поднялся.
Подошел к Монике и взял у нее из рук кружку. Отпил горячей жидкости — его пустой взгляд снова устремился в окно, где валил сплошной белой завесой снег.
— Я тебя спросить хотела.
— М?
— Когда? — от волнения, внезапно охватившего ее, Моника, поставив кружку на стол, потеребила край свитера.
Марк смотрел на нее не больше пары секунд, однако этого пронизывающего взгляда хватило художнице, чтобы понять: вопрос был
лишний.
— Я не имею права такое рассказывать.
— Не обязательно дату, можешь назвать хотя бы месяц.
— Я не могу.
— Но ты знаешь?
— Знаю, — он поджал губы — жест, означающий, что тема беседы ангелу не приятна.
Моника это видела, однако, отступать от своего не хотела — ей слишком важно было узнать, когда же наступит конец… отпущенные дни проходили так быстро, что паника все чаще охватывала девушку — неизбежное приближалось, а желание жить только усиливалось. Что касается смирения перед превратностями судьбы, то оно не спешило появляться.
— Скоро? — продолжала допытываться она.
Ангел не ответил: он снова вернулся к созерцанию снега, попивая кофе маленькими глотками.
Он не ответил, однако не нужно было слов — Моника все поняла.
Скоро.
— Месяц назови...
— Зачем тебе это знать?
— Надо.
— Ты можешь просто жить… жить и не думать о конце. Жить, наслаждаясь моментами. Жить, не глядя ни в прошлое, ни в будущее — жить настоящим, — он говорил спокойным, ровным голосом, все-также глядя на нее.
— Не могу как видишь ...
— Ты даже не пытаешься.
— Тебе легко так говорить! Ты ведь не умрешь через какие-то два гребанных месяца! — Моника сорвалась на крик — бесцветный голос Марка задел ее за живое.
— Да, я не умру, однако от этого мне не легче, — отчеканил ангел, и по стальным ноткам, просквозившим в его тоне, девушка догадалась, что зацепила мужчину тоже. Но отступать от своего она не собиралась, вопреки слабым надеждам Марка.
— Да ну? Ты проведешь меня на тот свет и вернешься в свое привычное спокойно-ледяное состояние. И чем же тяжела твоя доля, а?
— Успокойся.
— Скажи мне.
— Нет.
— Почему нет?!
— Я хочу, чтобы ты жила отведенные тебе дни, а не провела их в ожидании смерти.
— Ты хочешь так, а я хочу иначе. Скажи мне!
— Для тебя будет лучше ...
— Черт! — девушка от разбирающего ее гнева топнула ногой и закашлялась — в горле запершило. — Прекрати решать: что для лучше, а что нет. Это моя жизнь, и мне выбирать!
— Разглашение таких сведений вообще не входит в мои обязанности, — темный ангел обладал поистине… ангельским терпением.
— А секс со своими подопечными входит в твои обязанности? Неплохая работенка у Проводников, как я вижу! Хорошо устроились!
— Успокойся.
— Скажи мне месяц!
— Нет.
— Марк!
— Апрель, — ответил ангел, после того, как художница прижала ладони к вискам и лбу — внезапная вспышка боли оборвала скандал ...
— Значит, весна… — пробормотала Моника, пытаясь справится с головокружением, но ноги стали ватными, тело сковала свалившаяся слабость.
Сквозь туман, заволакивающий сознание, она почувствовала, как Марк взял ее на руки. Понес куда-то.
— Куда несешь?
— В спальню, — последовал короткий ответ.
— Я дура ...
— Временами.
Ответ вызвал у Моники вымученную улыбку.
— По закону жанра ты должен был ответить что-то типа "Нет, что ты ..." или "Понимаю. Бывает".
— Плохой сценарий… импровизация меня всегда привлекала больше, — он осторожно уложил ее, накрыл одеялом и заботливо поправил подушку.
— Смерть укладывает меня в постель. Ми-ми-ми просто ...
— Отдыхай.
— Выключи свет, — тихо попросила, и через несколько секунд лампа потухла. А затем скрипнула дверь, закрываясь за покинувшим комнату ангелом.
Девушка закрыла глаза, полностью отдаваясь завладевшей телом слабостью… та быстро унесла ее в беспамятство.
