14 Ночей с Монстром

Глава 19

Десять дней спустя

Песок под моими руками сиял и искрил, освещая небольшую комнатку мягким золотистым цветом. Он щекотал и смеялся, шептал и тянулся все ближе, норовя коснуться лица. Мне приходилось, понизив голос, уговаривать его успокоиться и не шуметь. В соседней комнате спала Айрин, а я очень не хотела ее будить. Пришлось бы рассказывать, объяснять. А это была тайна. Только моя тайна, которую я тщательно скрывала от всех, даже от любимой дочки.
Тень, стоящая за спиной, сердито шипела и ворчала, но несмотря на это, я знала, что она довольна моими успехами, хотя никогда не признается. Ей нравилось играть роль взрослой и умной половинки. А ведь совсем недавно все было иначе.
За эти дни мы очень сблизились, объединенные общей тоской и болью потери дрейга, поддерживающие друг друга чем только можно было.
Они все говорили, что эликсир излечит меня от навязанной привязанности, разорвет связь. Помучаюсь пару дней и успокоюсь, начав медленное восстановление.
Ложь! Ничего не успокоилось и легче не стало. Тоска никуда не делась. Но я научилась с этим жить, находя спасение в общении с песком, общаясь с тенью, впервые связавшись с Дэрриумом.
Это случилось через два дня после того запоминающегося совета. Слез давно не было, да и не могло быть. Мне не хотелось пугать Айрин, которая сама мучилась из-за отторжения, много плакала и плохо спала.
Дочку привезли следующим вечером, передав из рук в руки и только тогда я смогла выдохнуть.
Обнимая ее и укачивая, я впервые подумала о том, что если бы ее не было, то все сложилось бы иначе. Жуткая мысль, страшная, кошмарная. Я никогда за эти годы не думала о таком. Айрин была моей жизнью, смыслом, безумной манией… а теперь… теперь я вдруг начала жить сама, думать о своих желаниях и потерях.
Укрыв дочь пледом, я тяжело поднялась с постели и пошатываясь направилась в гостиную. Мне удалось вытребовать отдельные апартаменты для себя и дочери. Жить вместе с Дирренами я не смогла. Да, мы поселились в здании хранилища, под надзором хранительницы, но все-таки отдельно.
Но и в гостиной я той ночью не осталась.
Шепот, мольба… они становились все громче.
Мне казалось, что я начала сходить с ума, что это еще один побочный эффект эликсира. Но и остановиться не смогла.
Шаг за шагом я шла дальше, ничего не видя перед глазами, цепляясь за стены, пока не оказалась у бассейна с песком.
Он всколыхнулся, радостно загудел, приветствуя, сообщая как долго ждал, как звал, но я не слышала.
Не знаю, откуда пришли знания, что надо делать, может, причина тому тот единственный раз, когда мы были здесь с Элгаром, но дрожащими руками я стащила с себя одежду и начала медленно входить в бесконечное озеро.
Тень, которая молчала столько дней, тут же материализовалась рядом.
Не готова… глупая…
Ее голос был все так же тих, но слова неожиданно четкие.
Тебе нельзя сейчас… одна…
Но я должна была.
Шепот становился все сильнее.
Не выдержишь же…
— Помоги мне, — прошептала я, открываясь. — Помоги мне пережить эту боль.
Я снова нырнула в горячий песок, открываясь, мечтая забыть и забыться, а вместо этого… вместо этого отозвался Дэрриум.
Когда Элгар говорил, что планета живая, я до конца не верила, как такое может быть. Но теперь понимала, это все сказанное правда.
Я видела пустой, умирающий мир, который доживал свои последние десятилетия, когда на его пески приземлился корабль с новой жизнью.
Они спасли друг друга. Предки дрейгов и Дэрриум. Он дал им силу, мощь, вторую ипостась, а они жизнь. И это не просто слова.
Планета снова зазеленела, стала оживать, жить. Но соединившись дрейги потеряли кровь первородков, сами стали частью планеты, переродились, приняв вторую ипостась, что помогала им выживать в самом сердце планеты, среди раскаленной лавы и ядовитого газа, и угроза уничтожению снова встала на пути. И появились тайрифи.
Выпивая нашу силу, дрейги получали не только большее могущество и способности, они отдавали живительные потоки самой планете, еще теснее сродняясь с ней.
Вот для чего все это было.
Именно поэтому каждая тайрифи должна была стать частью дрейга, неважно мужчины или женщины. Она должна была навеки привязаться к планете, помочь ей существовать. И никак иначе.
Очнулась я уже в своей комнате. Рядом сидела заплаканная Микелла, ругающая и одновременно жалеющая. Она рассказала о том, как нашла меня без сознания у песка, как забрала сюда, умоляла больше не рисковать собой.
— Тебе нельзя этого делать. Ты еще слишком слаба. Связь с Элгаром только разрушили, тебе надо восстановиться, прийти в себя, завести новое знакомство, заключить союз и только тогда контактировать с песком в хранилище. Он слишком силен для тебя.
— Форр говорил, что есть кулоны… медальоны. И я могу создать один из них.
Женщина побледнела, отводя взгляд.
— Не можешь. Пока не можешь. Это очень сложно, София.
— Почему?
— Потому что для этого нужна тесная связь с Дэрриумом. Самая тесная из возможных, а до этого тебе далеко. А теперь отдыхай.
Как бы то ни было, мне удалось добиться собственной колбы с песком у себя в комнате. Признаюсь честно, это было сложно. Хранительница ни в какую не соглашалась подвергать меня такой опасности, но неожиданно вмешался ее муж.
— Позволь ей самой решать. Если она хочет песок, дай ей песок. Не обязательно много, — произнес Риг, влезая в наш разговор. — Всего сотню грамм.
И Микелла сдалась.
— Хорошо. Будет тебе песок.
Если мне удавалось притворяться, что эликсир помог, то Айрин было намного сложнее. Дочка совершенно отказывалась признавать отсутствие Форра, плакала, злилась, звала, сверкая огромными зелеными глазами.
Каждый раз, глядя в них, я видела своего дрейга.
В последние дни стало легче. Но я знала, что она его не забыла. И я тоже.
Днем занятая дочкой, я умело отвлекалась от любых мыслей об Элгаре, но стоило наступить ночи, как тоска возвращалась, напоминая о том, что я имела и потеряла.
Стоило мне закрыть глаза и погрузиться в сон, как Элгар тут же приходил ко мне. И так каждую ночь. Иногда он звал, иногда просто молча смотрел, разрывая сердце, а потом разворачивался и исчезал в сумрачном тумане. А иногда прижимал к себе и целовал так, что мне не хотелось просыпаться, потерявшись в его тепле и нежности.
И каждый раз я просила о прощении, говорила, умоляла, плакала и ничего не могла сделать.
Спала я от силы пару часов. Потом поднималась и шла к песку, который настойчиво звал к себе. Открывала колбу и выпускала, наслаждаясь его горячей щекоткой, позволяя стереть слезы со своих щек.
Связь возникла сама собой. И была такой крепкой, сильной и мощной, что противиться такому невозможно.
Теперь ночами, сидя без сна у колбы, я медленно, но верно создавала свой амулет, вплетая в него всю ту тоску, которая разрывала мое сердце.
Тень ворчала, требовала не торопиться, рассказать, но я лишь отмахивалась, все глубже погружаясь в создание. Знания и правила возникали в голове сами собой, словно всегда там и были. А мне лишь надо было копнуть глубже и задать нужный вопрос.
Вздохнув, я коснулась небольшого овального сгустка, то немногое, что мне удалось создать за эти ночи. Провела подушечкой указательного пальца по неровному краю и улыбнулась.
В ответ он мягко запульсировал в моих руках, словно живой.
Но может так оно и было.
— Я тебя закончу. Обязательно закончу, — пообещала я, закрывая колбу с песком.
Сжав сгусток в кулаке сладко потянулась и вернулась кровать.
Надо все-таки попробовать еще раз заснуть.
Но несмотря на усталость, удалось это не сразу. Я долго ворочалась, поворачиваясь с одного бока на другой, потом и вовсе легла на спину, уставившись в потолок.
В последние дни самочувствие было все хуже. Микелла объясняла это побочными симптомами эликсира: усталость, головокружение, тошнота, потеря аппетита.
Но я думала, что виной всему отсутствие нормального сна и работа с песком. Слишком много сил и энергии это у меня отнимало.
В конце этой недели должно было состояться голосование на должность главы сейма. Мне никто ничего не говорил, Диррены вообще старались от всего оградить, но я услышала эту новость вскользь, совершенно случайно. Я нисколько не сомневалась в том, кто им станет.
Жизнь медленно текла своим чередом. Пять дней назад я познакомилась с Эйрром и Коррином. Познакомилась — это сильно сказано, нас представили друг другу и дальше приветствия мы не продвинулись. Они не знали, как себя вести с новоприобретенной старшей сестрой, а я… а я больше всего хотела вернуться в свой уголок. Частью великого и счастливого семейства Дирренов я себя представить пока не могла.
К счастью остальные родственники с визитом не спешили. Может Микелла велела меня не тревожить.
Эти дни я вообще мало с кем общалась, предпочитая проводить все время с дочерью и песком. Создание своего собственного амулета с первой минуты стало частью жизни.
Как же сложно было сдерживаться днем, как хотелось броситься к песку и снова погрузить в него пальцы, начав работу, соединять песчинки, грань к грани, создавая свой собственный узор. И с каждым днем эта тяга становилась все сильнее. А переплетаясь с тоской по Элгару, которая никак не проходила, делала мое существование просто невыносимым.
Риг Диррен еще пару раз пытался выпытать у меня причины, из-за которых я так резко поменяла свое решение и выступила против Элгара, а еще его очень интересовало, что же именно мне рассказал Аррат в то утро. Он задавал эти вопросы не раз и не два. Но решилась открыться я не сразу. Слишком силен был страх и недоверие. А вдруг он тоже на стороне Оррэу? А следом возникала другая мысль — Форр же ему доверял, иначе не привез бы меня сюда две недели назад. Хотя реакция Микеллы меня очень удивляла.
— Это моя вина, — неожиданно признался Риг, когда вчера я все-таки решилась с ним поговорить. — Именно я внушил Микелле, что Элгар высшее зло.
— Но зачем? — спросила я, уже жалея, что открылась дрейгу.
— Она совершенно не умеет притворятся, а нужна была именно злость.
— Не понимаю. Для чего?
— Ты молодец, что рассказала мне, София. Большая молодец.
Я никак не отреагировала на его слова, лишь произнесла сдавленно:
Только что это изменит. Форр-старший оставил свой пост, Элгар отбывает наказание на дальней станции и ему строжайше запрещено появляться здесь. А Оррэу скоро займет должность главы сейма.
— Главное голосование еще не состоялось. Есть время, — весьма туманно отозвался мужчина.
— Время для чего?
— Все изменить. У Оррэу много сторонников, тут ты права, но и на стороне Форра есть дрейги. Знаешь, что самое главное? Не стоит недооценивать своего противника. Никогда. Можно поступиться малым, чтобы выиграть большее, — совершенно непонятно закончил Риг. — Но не бойся. Ты сделала то, что должна была и пока молчишь, ты ему неинтересна. А это большой плюс.
Что именно это означает, уточнить я не успела, пришла Микелла и пришлось вернуться в свою комнату, где меня уже ждала Айрин и песок.
Вздохнув, я открыла глаза, упираясь взглядом в тень, которая кружила надо мной.
— Скучаешь? — спросила одними губами.
Тяжелый вздох.
— И я… Они все обещают, что завтра будет легче, но не выходит… Как он там? Ты знаешь?
Жив…
— Он ненавидит меня?
Она не знает. Это даже хорошо, что не знает. Легче.
Придет… скоро…
Наивная. Не придет и не простит. Такое не прощается. Я сама себя ненавидела за сказанное, а он… ему хуже. Да и нельзя. Если Элгар ослушается приказа сейма, то даже отец его не спасет от изгнания.
Пора нам научиться жить? без него. Как бы сложно это не было.
Любишь…
Не знаю.
Любишь… амулет… любишь…
Мысли сумрачной половинки были такими запутанными, сложными и неразборчивыми. Может, я сама устала.
— Спать пора, — пробормотала я, устраиваясь поудобнее.
Мне перестало нравиться спать на животе, как раньше. Теперь я сворачивалась комочком, прижимала кулак с работой к животу, где-то в районе пупка. И только так засыпала, снова видя во сне Элгара.
…Страх…
Я в комнате не одна!
И это осознание заставляет, еще не проснувшись до конца, кувыркнуться в постели и попытаться броситься бежать к двери.
Но мне не дали. Кто-то большой и увесистый схватил, скрутил, придавливая к кровати и зажимая рот рукой, не давая закричать.
Кажется, несмотря на заверения Рига, Оррэу решил от меня избавиться. И где спрашивается, моя тень? Почему она молчит?
Сумеречная предательница рядом. От страха я не сразу почувствовала ее присутствие. Вот она, чуть в стороне, кружится в чувственном танце с темной фигурой, что материализовалась за спиной непрошенного гостя.
Сердце словно пропустило удар, и я перестала дергаться, замерла, вглядываясь в незнакомца, прислушиваясь к собственным эмоциям. Хотя это все было уже зря.
Я и так знала, кто навестил меня этой ночью.
Элгар…
— Не будешь кричать? А то Айрин разбудим, — прошептал он мне на ушко, чуть меняя положение и избавляя от своей тяжести.
Дождался моего крохотного кивка и убрал руку со рта.
— Вот и умница. Здравствуй, Софи. Не ждала меня?
Слов не было. Никаких. Вместо этого я подалась к нему, обнимая, прижимаясь, вдыхая родной и такой знакомый запах.
Он здесь! Здесь!
Но действительность тут же напомнила о себе, убивая радость наповал.
— Тебе нельзя, — забормотала я, заставляя себя отстраниться, приподнимаясь и садясь в кровати. — Нельзя здесь находиться. Ты должен уйти. Это опасно.
Если бы Элгар только знал, как тяжело дались мне эти слова. Если бы он только знал, как разрывалось сердце.
— Прогоняешь? — спросил мужчина, убирая прядку с моего лица.
Он не уходил, наоборот поудобнее сел, пристально изучая в темноте.
— Я скучал без тебя, Софи. Очень скучал.
Такие простые слова, а внутри все запело, задрожало и потянулось к нему. Ох, как же сильно его не хватала эти дни. Всего. Голоса, улыбки, взгляда изумрудных глаз, аромата, который не спутать с другим, тепла, шершавых чешуек на горячей коже. И как же сильно хотелось дотронуться до него, опрокинуть на мягкие подушки, нависая сверху, поцеловать и забыть обо всем.
Но времени расслабляться не было. Мне надо было ему сказать нечто очень важное прежде, чем Форр уйдет.
— Прости меня, — сдавленно прошептала я. — Прости меня, за то, что предала нас. Но я не могла поступить иначе.
Извинения вышли путанными и жалкими. Разве они могли передать мои чувства и сожаления? Но Форр все понял. Сразу.
— Они угрожали Айрин.
— Да, да, — забормотала я, проигнорировав тот факт, что дрейгу известно об этом. — Аррат… он приходил ко мне перед самым выступлением. Показывал видео… Я не могла иначе. Прости.
— Я знаю, — отозвался Элгар тихо, снова касаясь моей щеки.
На этот раз, чтобы стереть крохотную слезинку, сбежавшую вниз.
— Это все Оррэу, да? Почему ты мне не сказал, что дело в нем? Что это не моя ценность так важна. Не за меня сражались, а за место главы сейма.
— Я сражался и за тебя тоже, Софи… А все остальное… возможно мне стоило сразу все рассказать, но я не хотел волновать раньше времени. Да и реакция у тебя должна была быть яркой, настоящей. А это невозможно сыграть.
— Реакция? — переспросила я непонимающе и нахмурилась. — Какая реакция?
Он молчал, лишь в темноте ярко сверкали его изумрудные глаза.
— Ты знал об угрозах Айрин, знал про Аррата… и все остальное, — медленно повторила я, по-новому взглянув на дрейга, складывая пазлы головоломки, которые смогла понять лишь сейчас. — Значит… значит все это было лишь игра? Представление? Ты с самого начала все знал?
Скажи нет! Пожалуйста, скажи!
— Я же просил верить мне, Софи, — отозвался тихо Элгар.
Больно… Так больно, что дышать нечем. Меня словно ударили в живот со всей силы, разом выбивая весь воздух из легких.
Как? Как дрейг мог так поступить? Эти десять дней были настоящим адом! А он… знал. Все знал и молчал.
Я вспомнила наш давний разговор еще на Тэросе.
«— Видишь ли, в чем дело, Софи. Вы, люди, крайне импульсивны, особенно когда долго скрываете и прячете свои истинные чувства. Стоит дать толчок, и реакция не заставит себя ждать. Фирс и его подобные долго плели интриги за моей спиной, наивно полагая, что я не в курсе.
— А вы просто ждали, когда они совершат ошибку…»
Оказывается, не только люди импульсивны и не сдержаны, но и дрейги. Он позволил Оррэу расслабиться, посчитать себя победителем. Он использовал меня…
А я-то наивная дура все эти дни ненавидела и проклинала себя.
— Уходи, — выдохнула я, отшатываясь. — Уходи.
— Софи, дай мне объяснить.
— Не желаю слышать. Ты хоть понимаешь, как мне было плохо и тяжело эти дни? Я же с ума сходила от тоски.
— Я тоже. Мне тоже было плохо без тебя. Все эти дни я с трудом заставлял себя сидеть на месте, чтобы не броситься сюда… к тебе. Забыла? Эта взаимная зависимость, от которой нет спасения. Я чувствовал то же, что и ты. И страдал не меньше.
— А эликсир? Почему он не помог?
— Это был не эликсир. Отец позаботился, чтобы вам дали с Айрин обычные витамины.
Что же, теперь понятно, почему он не действовал. А я-то, наивная, думала, что это мои чувства слишком сильны, чтобы их смогли уничтожить.
— Вы все подстроили.
И ткнула его кулаком в грудь, чтобы хоть как-то выплеснуть это разочарование. Тем самым кулаком, в котором до сих пор сжимала сгусток песка. Он вдруг запульсировал и болезненно кольнул меня. Словно не хотел, чтобы я причиняла дрейгу вред.
— Ох! — простонала я, одернув руку и прижимая ее к себе.
— Что? Что такое? — сразу встревожился Элгар.
— Ничего. Уходи. Не знаю, что вы там задумали, но я в этом не буду принимать участия. Уходи! — едва не плача, отозвалась я.
— Что у тебя с рукой? — требовательно спросил Форр, проигнорировав мою речь.
А я в ответ еще сильнее сжала кулак.
Но у сгустка явно на этот счет были совсем другие планы. Очередной импульс, снова дернула рукой и кулак раскрылся, продемонстрировав пульсирующую заготовку для амулета, которая сейчас переливалась всеми оттенками красного, оранжевого и золотистого.
— Это мое! — воинственно произнесла я и снова сжала руку.
Но дрейг даже не думал отнимать. Он вообще застыл изваянием, странным взглядом изучая мою руку. Не знаю, как описать его. Шок, неверие, сумасшедшая надежда и ошеломляющее, невероятное счастье. Такое, что глаза засияли золотистыми искрами и сердце снова затрепыхалось в груди.
— Софи, — выдохнул он сдавленно.
Схватил меня и, несмотря на небольшое сопротивление, притянул к себе, прижал так крепко, что я едва не задохнулась и начал покрывать лицо мелкими поцелуями, продолжая в перерывах бормотать:
— Софи… Софи… девочка моя…
Конечно, моя работа с песком и самостоятельное изучение тени было удивительным и похвальным. Но уж слишком бурная у него была реакция на все это.
— Чудо ты мое! — прошептал Форр, застывая и прижимаясь лбом моему лбу.
— Пусти, задушишь же, — запоздало пробормотала я.
Он тут же отпустил, чтобы мягко и нежно обхватить мое лицо руками, заглядывая в глаза с невероятной, безумной улыбкой на губах.
— Ты просто не представляешь, какое ты чудо, — снова повторил он и тихо рассмеялся.
Я настороженно отодвинулась.
Что-то странное с ним творится.
— Микелла не знает? — тут же спросил он, продолжая улыбаться как сумасшедший.
— Нет. Я никому не рассказала и не показала. И не хочу. Он только мой.
— Рано или поздно тебе придется этим поделиться, Софи. Но ты знаешь, это очень даже хорошо, что никто не знает. Это просто замечательно. Ох, Софи, как же мне хочется увести тебя куда-нибудь на край космоса, запереть и не выпускать… месяцев восемь, а еще лучше всю жизнь.
— А мое мнение ты спросить не забыл? — тут же ощетинилась я. Неужели он думает, что эти объятья заставят меня все забыть. Он же даже не извинился. — И с чего ты вообще решил, что я тебя простила? Ничего подобного. Вы устроили настоящий спектакль со своим отцом.
— Отчасти. Пойми, это было необходимо. Мне надо было огородить тебя от этой возни. Именно поэтому я позволил Аррату подойти так близко.
— У тебя очень странные способы ограждения, — вспыхнула я. Но злости уже не было, лишь ее отголоски. —
Он угрожал Айрин! А если бы я отказалась от сделки?
— Ты никогда бы не подвергла риску дочь. Никогда. Я слишком хорошо тебя знаю. И Айрин ничего не грозило. За мной давно ведется слежка, Софи. Очень давно. И слугу я позволил запрограммировать, чтобы усыпить бдительность Оррэу и его свиты. Надо было сыграть беззаботного дрейга, получившего должность по протекции отца, я это сделал. Ждать пришлось долго. Закрывал глаза на мелочи, которых с каждым разом становилось все больше. Постепенно они стали наглее, поверив в свою безнаказанность. Айрин никто и никогда не смог бы причинить вред. Слугу контролировали и уничтожили бы, получи он приказ.
Я кивнула, чувствуя, как тревога стала медленно отпускать.
— Но тебя я должен был убрать с арены. Выполнив свою функцию, ты перестала быть интересна Оррэу. По крайней мере, пока приходишь в себя после эликсира. Позже он бы нашел тебе спутника из своего окружения. Дар тайрифи не стоит терять. А пока ты под надежной защитой Дирренов.
— И Микеллу ее муж очень удачно настроил против тебя, — вставила я.
— Вы с ней совершенно не умеете притворяться, поэтому должны были верить в происходящее.
— Я все понимаю, но ведь приговор уже оглашен. Тебя сослали на дальнюю станцию, твоего отца сместили. В чем выгода?
— Завтра мое дело будет пересмотрено. А выборы нового главы будут лишь в конце этой недели. Все может измениться.
— Для этого нужны очень веские доказательства. Хотя, тебя обвинили на основании косвенных и моей речи, — хмыкнула я. — Но все равно придется постараться. Оррэу так просто не отступит.
— У нас есть кое-что. Во-первых, синтетический наркотик, вызывающий те же симптомы, что и психическое воздействие. Его сложно отследить, если не знать, что искать. Риг успел взять у тебя кровь на анализ, это дало нам первые доказательства.
— Кайла тогда ткнула меня чем-то. Я знала!
— Тш-ш-ш, — улыбнулся он. — Айрин спит. Не шуми. Да, именно это она тогда и сделала, свалив все на меня.
— Вот же тварь. Как не побоялась провернуть такое в доме собственного дяди?
— Страх перед мужем оказался сильнее. Хотя твоя бурная реакция ее испугала. Аррат сказал, что все пройдет легко и почти не заметно. Но ты очень резко среагировала на компоненты. Вчера мы нашли лабораторию по изготовлению этого наркотика, допросили ученых, которые и выдали нам Аррата. Кайла даст показания завтра. И как бы мне этого ни хотелось, но ты тоже должна будешь выступить и все рассказать.
— У меня нет доказательств.
— Есть. Данные бионика. Видео, которое тебе показали, нам удалось отследить его адрес и установить связь.
— Это просто видео. И Аррат не Оррэу, — резонно заметила я.
— Мы прижали техника, который перепрограммировал слугу. Он указал на его помощника.
— Но не на него самого.
— Да. Но даже Оррэу ошибается. Например, когда вышел на связь с Илли Трэкот.
— Мама? — прошептала я. — А причем здесь мама?
Несмотря ни на что, Илли Трэкот оставалась моей матерью. Пусть я никогда не знала от нее любви, поддержки и тепла, пусть она меня ненавидела, но думая о ней, я всегда называла ее мама. И теперь вышло так же.
— Ты знаешь, что после смерти Фила Трэкота она стала во главе оппозиции? Именно она за всем стояла, а не другие. Твоя мать все эти годы умело прикрывалась сначала Фирсом, потом мальчишкой Уилсоном.
— Знаю.
— Вот только, как бы хитра и умна она ни была, очень сложно женщине удержать власть в руках. Поверь мне, на место твоего отца хотели встать очень многие. А Иллии нужен был союзник. Могущественный.
— Нет, — перебила я его и мотнула головой. — Нет, этого не может быть. Мама, она… она никогда бы не связалась с дрейгом. Она вас ненавидит, презирает.
О чем неоднократно говорила. Или это был отец, а она лишь кивала. Я уже не помнила. Да и разве важно это?
— Одно другого не исключает.
— Ты не понимаешь. Она фанатичка, как и отец. Идея освобождения, власть.
— Вот именно. Власть. Это Фил Трэкот был фанатиком, повернутым на тайрифи и идее уничтожения дрейгов. Но не Илли. Не она. Ей нужна была власть и ради этого она готова была играть роль воительницы. Неужели ты думаешь, что будь все иначе, мать бы тебя отпустила? Дала бы уйти с дочкой?
— Но… но, — забормотала я и замолчала.
— Ей нужны были гарантии, которые ей смог дать Оррэу.
— Ты хочешь сказать, что он был так неосторожен, что встретился с ней лично?
— О нет, он был очень осторожен. Просто мы оказались проворнее и хитрее. Все тайное рано или поздно становится явным. А Илли Трэкот точно не станет брать на себя все грехи. Твоя мать арестована, как и ее прихвостни. Пять часов назад оппозиция Тэроса перестала существовать.
Вот так легко и просто. Столько лет борьбы, столько загубленных жизней.
— И что теперь с ней будет?
— Это решит суд. Не я и не ты.
— Суд сейма?
— Да. Не жалей ее, Софи. На ее руках много крови.
— Я знаю, как и на руках отца, — кивнула в ответ, снова касаясь сгустка песка в руке. — Но все равно тяжело…
Элгар подался вперед, обнимая, прижимая к себе и целуя в нос.
— Ты другая, Софи. Всегда была другой. Яркая, открытая, честная. Да, они воспитали тебя, вырастили, но ты не стала такой же, не ожесточилась. И дочь, несмотря на обстоятельства ее рождения, все равно любишь, — произнес дрейг и шепнул на ушко. — И нашего ребенка тоже будешь любить.
Ребенка? Я никогда не думала о наших с ним детях. Судя по всему, чисто теоретически они у нас могут быть. Микелла же родила от Рига.
— Нам рано еще об этом думать, — пробормотала, неожиданно смутившись.
А Элгар обнял еще крепче, зарываясь носом мне в волосы.
— Софи… амулет тайрифи может сделать лишь во время максимальной связи с Дэрриумом, — тихо произнес мужчина. — А это возможно лишь… нося под сердцем ребенка дрейга.
— Ч-что? — ахнула я и дернулась.
Не дал, продолжая крепко обнимать, утешать.
— Обычные женщины не могут выносить и родить ребенка, — быстро-быстро заговорил он. — Мы выпиваем их, лишаем молодости. Тайрифи могут, но это очень тяжелое бремя, требующее много сил. Именно поэтому ребенок в такой паре один, максимум два. Каждая тайрифи создает амулет для своего малыша, как оберег, который будет охранять его и его потомков.
— Ты… ты хочешь сказать, что я… ох…
— Так как анализы, проведенные Ригом, не показали беременность, то я думаю, что мы зачали его в то наше последнее утро.
— Десять дней назад? — пропищала я, все еще не в силах поверить в это.
— Десять дней назад, — с улыбкой подтвердил дрейг, чуть отстраняясь и мягко обрисовывая пальцами абрис моего лица. — Никогда не думал, что это так… Удивительное чувство.
Его рука скользнула по спине, переместилась на талию, а оттуда на живот, осторожно поглаживая его.
— Знаешь, у нас все не так. Не по канонам. Это ты должна была мне сообщать о беременности, а не наоборот.
— Я до сих пор не верю, — в замешательстве пробормотала я и накрыла ладошкой его руку. — И что теперь делать?
Элгар тихо рассмеялся:
— Жить. Долго и счастливо. Ты, я и Айрин, потом нас
станет немного больше. Ты самое главное, не волнуйся и не переживай.
— Тебе легко говорить, — отозвалась я. — Все так завертелось.
— У нас есть месяцы, чтобы привыкнуть к этому, Софи. Привыкнуть и осознать.
— Да, наверное, ты прав.
— Мне пора уходить, — произнес Форр тихо, привлекая к себе внимание.
— Уже, — цепляясь за него, спросила я. — Так быстро?
— Я и так пошел на большой риск, придя сюда. Ничего, завтра мы уже будем вместе. Обещаю тебе, — произнес мужчина, снова крепко целуя, сминая мои губы, проникая языком в рот.
Я тут же обхватила его шею руками, отдаваясь поцелую, увлекая на постель. Но не тут-то было.
— Позже… Софи, — произнес он, чмокнул меня в нос и быстро выскользнул из кровати и подошел к двери — Все позже… Сейчас мне действительно пора.
Больше уснуть я так и не смогла.
Дверь за ним плавно закрылась.
Я долго лежала, рассматривая песочный камешек и прижимая руку к животу.
У меня будет ребенок… у нас будет ребенок.
Эта мысль не вызывала отторжения. Да, несомненно — это был шок, но шок приятный. Ребенок. Наш с Элгаром ребенок. Я уверена, что будет мальчик. С изумрудными глазами его отца. Такой же сильный, ловкий, смелый и умный.
Неожиданный стук в дверь заставил меня дернуться и сесть.
— Кто там? — шепотом спросила я, покосившись в сторону комнаты, где спала Айрин.
— Не спишь? — чуть приоткрыв дверь и просунув в образовавшийся проем голову, спросила Микелла.
— Нет, — поправляя одеяло, ответила я и спрятала руку с заготовкой за спину.
— К тебе можно?
— Да, конечно.
Женщина бесшумно вошла, дверь за ней плавно закрылась. Хранительница подошла к кровати и помялась.
— Разрешишь присесть?
— Да, — ответила я, чуть отодвигаясь в сторону.
Она осторожно села на краешек, расправляя складки невесомого халата небесного цвета.
— Элгар уже был у тебя?
Я промолчала, не зная, что ответить. И стоит ли что-то говорить. Могла ли я доверять ей сейчас. А Микелла грустно улыбнулась и понимающе кивнула:
— Не волнуйся. Риг мне все рассказал. О плане, о том, как ввел меня в заблуждение касательно Форра. У нас с ним потом еще будет один разговор, но дело сейчас не об этом. Я за другим пришла, — произнесла она и тяжело вздохнула, поднимая на меня полные грусти глаза. — Прости меня.
— Вы не должны просить прощения, — отозвалась я, неловко пожимая плечами. — Это Риг сделал все, чтобы вы возненавидели Элгара.
— Но это совершенно меня не оправдывает. Я должна была прислушаться к тебе, София. Должна была услышать и понять. Ведь никакого управления не было. А вместо этого я поступила не так как правильно, а как мне удобнее. Знаешь, я даже была рада тому, что вас разлучили. Сначала. Потому что ты была моя. Видишь, как эгоистично это звучит. Мне так хотелось проводить с тобой все время, стать если не матерью, то подругой. А вместо этого… все стало только хуже. Я забыла каково это… когда весь мир ополчился против тебя, когда отнимают самое дорогое.
— Вы хотели, как лучше… наверное.
— Вот именно, что, наверное, — с горьким смешком отозвалась Микелла. — Хотела, как лучше для себя. Но не для тебя. Я пойму, если ты не захочешь меня больше видеть. Пойму и не стану настаивать. Завтра утром начнется новое заседание по делу Форра, мы будем сопровождать тебя, как велят традиции.
Женщина еще раз на меня глянула и встала.
— Еще есть несколько часов. Тебе стоит отдохнуть.
Сказав это, она развернулась и пошла назад к двери.
Не знаю, что на меня нашло. Но смотреть на ее несчастную, сгорбленную фигуру было больно. И в голове мысль, что если сейчас мы вот так вот расстанемся, то уже больше никогда не сможем доверять друг другу.
— Микелла, — позвала ее я, убирая руку из-за спины. — Я хотела… хотела кое-что вам показать.
— Мне? — удивленно переспросила она, оборачиваясь.
— Да.
И я раскрыла ладонь.