Ты в белой футболке.Лиза Ира

Глава 17

— Добрый день, ребята, — здоровается мужчина в ответ.
 – Что, пары прогуливаете?
— У нас окно! — всё так же радостно объявляю я.
— Это кто вас так одарил? — улыбается мне Геннадий Николаевич.
— Физкультурник, —Стас хмурит брови и вмешивается в разговор. Перетянул на себя одеяло, чертеныш. Знает ведь, что препод мне нравится исключительно за чувство юмора и орлиный взгляд. Он действительно так забавно смотрится со стороны — будто летит по коридору и ищет очередную жертву. И меня радует, что эта жертва обычно Ира — потому что этот нервный социопатичный комок иногда необходимо успокаивать новыми заданиями.
— Ну понятно, отдыхайте тогда, — кивает препод и, подмигнув, удаляется восвояси.
— Вот, Стас, это же тебе нравятся дедушки, как оказалось, — не мне. Может, это я должна ревновать? — разворачиваюсь к другу с наигранным требовательным видом.
— Я не ревную! — мгновенно реагирует тот.
— А, то есть факт любви к дедушкам ты уже не отрицаешь?
— Ой, отстань, прошу! — махает Стас рукой. — Давай лучше к курсовым вернемся, пока пара не началась.
— Кстати, о них, — в моём мозгу вдруг появляется замечательная идея.
– Я, кажется, выбрала себе руководителя.
— И? Вместо ответа очень знакомо подмигиваю другу.
— Ну Лиз!
 — Ты же вроде не ревнуешь, — парирую возмущение парня.
— Не ревную, — он скрещивает руки на груди, всем видом противореча своим словам.
 — Тогда жди, я сейчас — надо догнать его, — я разворачиваюсь и лечу в сторону, куда ушел Геннадий Николаевич. Стас кричит что-то вдогонку — наверно, проклятия. Но мне плевать. Возможно, сейчас самый ленивый в плане преподавания мужчина согласиться стать моим – нет, не мужем — руководителем. Опыт и биография у него шикарные, а против лени я что-нибудь придумаю. И вот, я бегу по коридору, еще не предвещая, какой сюрприз преподнесет мне жизнь буквально через пять минут. Геннадия Николаевича я перехватываю перед тем, как он собирается закрыть дверь в кабинет. «Стойте!» — окликаю мужчину, подбегая. В открытую дверь успеваю заметить мою соседку. Мы с Ирой обмениваемся многозначительными иронично-презрительными взглядами. Почему-то с того дня у нас установилось такое общение: мы почти не разговариваем, лишь здороваемся, когда встречаемся в универе или на лестнице нашего подъезда. Еще иногда она клятвенно обещает мне вернуть мой ноутбук, а я лишь киваю на это, мол, знаю я ваше «верну». В принципе я привыкла к её макбуку — в отличие от моего тормознутого он просто летает, а писать слова слитыми или с точкой вместо пробела даже стало моей фишкой. Я не знаю, почему мы не общаемся — может, в какой-то момент у нас была слишком близкая духовная связь, может, она не хочет подпускать к себе никого, в том числе и меня. Может, всё дело в разнице в возрасте. И в том, что просто зачем нам общаться. У нас разные жизни. И сами мы совершенно разные люди. Как и все на этой маленькой искалеченной планете. Геннадий Николаевич прикрывает дверь и оборачивается на звук моего голоса. Я, пытаясь отдышаться, упираюсь ладонями в колени.
— Вижу, пропускать физкультуру вы не хотите — решили устроить свой забег? — комментирует он.
— Вы почти правы... — улыбаюсь я. И, продолжая тяжело дышать, всё же пытаюсь изложить свою просьбу.
— Геннадий Николаевич, у меня...
 — Ну-ка, Елизавета, успокойтесь. Давайте пройдем в кабинет, и там вы мне всё расскажете, — участливо предлагает мужчина.
— Даваааа...нет! — мгновенно исправляюсь я, вспоминая, что Ира тоже в кабинете. Ещё узнает, что я хочу разделить с ней руководителя (хотя она, между прочим, уже самостоятельная летучая мышка). Всё равно мне как-то не по себе, не хочу навлечь гнев и топот в потолок в семь утра. Уже более спокойно я повторяю.
–Нет. Спасибо, мне буквально на минуточку.
— Что ж, тогда слушаю.
— Так вот, у меня появилась такая идейка. Я хочу писать курсовую работу у вас. По вашей специальности, — добавляю, чтоб препод не подумал, что я хочу писать у него курсач только из-за него самого, а не из-за увлеченности темой, хотя это чистая правда.
— Так. Ну, не то что бы я выказывал особое рвение к дополнительным обязанностям... — препод пытается увильнуть. — Но Геннадий Николаевич! По мере возможностей я буду делать всё максимально самостоятельно! — взмаливаюсь я.
— Вы даже не почувствуете, что Елизавета сидит у вас на шее.
— Вы собираетесь сидеть у меня на шее? — Немного, — улыбаюсь я. Только бы он согласился. Мне очень нужен его юмор и дальше. В этот момент мне даже стали неинтересны другие преподы — не то, что я рвусь писать курсач, но мне хочется вывести ленивого медведя из берлоги, как это когда-то удалось Ире. Хотя, может в её доисторические времена он не был таким и любил брать на себя студентов? Геннадий Николаевич задумывается. По лицу мужчины видно, что в нём борются противоречивые чувства. В один момент его озаряет — препод лучезарно улыбается и с хитрым прищуром переспрашивает:
— Значит, я так понимаю, вы хотите писать курсовую по моей тематике?
— Ну, да, — криво отвечаю я. Ну-ка, в чем-то здесь подвох. Перестаньте так улыбаться. Перестаньте. На всякий случай добавляю.
 — У вас.
— Но по моей тематике? — ещё хитрее.
— Ну, да! — в самом-то деле, Геннадий Николаевич. Я хочу писать работу у вас! Прекращайте быть хитрым лисом и дайте мне своё согласие!
— Прекрасно! — наконец восклицает мужчина.
— Вы согласны? — спрашиваю я. Что-то он подозрительно радуется.
— Знаете, Елизавета, у меня тоже есть замечательная идейка. Раз вас интересует моя тематика... Есть у меня одна аспирантка. Талантливая девушка. Сейчас она пишет диссертацию. Наработки, публикации, материалы — всё есть. А вот структура работы хромает — она стремится всё проанализировать, всё разложить по полочкам. И забывает про генерализацию.
— Я смотрю, как двигается челюсть препода, смутно предопределяя его следующие слова. — Мне кажется, что работа над обычной курсовой поможет ей вспомнить принципы обобщения. Что скажете? Сейчас моя реплика или что? Как немая рыбка киваю, не в силах помотать головой или тем более ответить словами.
— Значит, вы согласны, чтобы вашим руководителем стал аспирант? Снова немой кивок. Нет, Лиз, нет! Ты не должна кивать! Дура, зачем ты киваешь!
— Прекрасно! — радостно объявляет мужчина. Ах он же хитрый лис! Выкрутился! Спихнул! Но черт... Ладно, спокойно,Лиз. Мало ли какие у него там ещё аспиранты... У Иры даже проблем с диссертацией не было вроде: сидит себе тихонечко в пещере и пишет.

— А... — откашливаюсь, в горле почему-то пересохло. Всё же я должна спросить. Нет, я просто обязана.
— Простите, Геннадий Николаевич. А какая именно аспирантка?
— А у меня всего одна аспирантка — Ирина. – Бух, моё сердце падает стремительно и неостановимо. Нет. Ну, жизнь, ну ты чего, нормально же всё было. Я даже боюсь представить реакцию Иры, когда ей всунут меня — последний месяц так точно (если не больше — хотя, почему же если) она такая нервная — из-за работы этой или из-за ещё чего. Я не знаю, мы ведь почти не общаемся. Что же будет, когда ей придется быть руководителем у студентки. У меня. У её «любимой» соседки. Что же будет со мной. Хах, а я всего лишь допустила самую малую мысль об этом, и вот — мечты сбываются? Нет, это не мечты, а ночной кошмар, как это могло прийти мне в голову несколько минут назад на подоконнике. Пока я мысленно нагнетаю обстановку, Геннадий Николаевич, не замечая моей реакции, предлагает ещё одну чудесную идею.
— Кстати, она как раз в моём кабинете, пойдемте сообщим новость. С этими словами радостный мужчина разворачивается к двери, а я, скрепя сердце, окончательно теряю все пути к отступлению. Я немного мешкаю и слышу всё тот же беззаботно-счастливый тон моего любимого хитрого препода:
— Ирина Игоревна, к слову о ваших трудностях с обобщениями. Кажется, я решил эту проблему. —Ирино подозрительное «как?».
— Я нашел вам студентку, а точнее студентка нашла меня, и мы решили, что вы будете руководить написанием её курсовой. Я думаю, это хороший вариант, ведь в курсовые обычно отбирается самое главное.
— Ещё и это... — тяжкий вздох девушки. – Но, наверно, вы правы...
— Конечно, прав. Плюс — это опыт и в руководстве. Вы же хотели преподавать и в дальнейшем?
— Да. А можно узнать, что за студентка? Какой курс хотя бы? — Я вам не только курс скажу, я вас даже представлю. Хотя, вы, наверно, знакомы, — препод выглядывает из-за двери и видит полуживую меня, которая застыла на месте от всего происходящего.
 —Елизавета, заходите. Кажется, мой выход. Я беззвучно подхожу к двери и заглядываю в кабинет. Вижу ошарашенный взгляд, направленный на меня, и, придурковато улыбаясь, махаю Ире рукой. Затем буркаю «здрасьте» и, подталкиваемая Геннадием Николаевичем, захожу внутрь. Ох, кого-то ждёт разговор после. Тяжелый, уничтожающий разговор после.