Пять минут жизни

Глава 9

Джим

Время до часа тянулось вечность. Я вытащил из своего шкафчика телефон и наушники и сунул их в карман. Подошел к Тее в столовой. Перед ней стояла недоеденная тарелка сыра, крекеров и нарезанных зеленых яблок. Я позволил ей увидеть меня первым.
– Сколько уже прошло?
– Два года.
Она кивнула.
– Я только вернулась. Вы первый человек, кого я вижу. – Она посмотрела на мою табличку с именем. – Привет, Джим. Я Тея.
– Хочешь пойти погулять и подышать свежим воздухом?
Ее улыбка была до боли потрясающей.
– С удовольствием.
Мы вышли через заднюю дверь в душную жару летнего дня. Вместо того, чтобы осунуться от духоты, Тея ожила. Несмотря на унылую одежду, она была яркой и красивой. Я подозревал, что Тея Хьюз до аварии не носила брюки цвета хаки и лоферы.
– Это так мило, Джим, – сказала она. – Джим – это от Джеймса?
– Можешь называть меня Джимми, – сказал я, потому что мне надоел наш обычный сценарий.
Она со смехом подтолкнула мою руку.
– Мысли читаешь? Я как раз собиралась попросить. Ты Джимми. У тебя добрые глаза.
По крайней мере, эту фразу я мог слушать еще сто раз.
– Так тихо, – сказала Тея.
Я сжал телефон и наушники в кармане, размышляя, а такая ли хорошая идея дать ей музыку. Вдруг она сорвется? Но пятиминутный мир Теи всегда был тих, а я устал гадать. Так чертовски надоело ничего не делать.
– Я думал о том же, – медленно сказал я. – Любишь музыку?
«Музыка – это жизнь».
– Люблю? Музыка – это жизнь. Какую ты слушаешь?
Я не позволил ей перевести разговор на меня.
– Всего понемногу. Что нравится тебе?
– Танцевальная и техно. – Она нахмурилась. – Забавно… Не могу вспомнить ни одного исполнителя.
– Погоди, – сказал я, вытаскивая телефон и наушники. Быстро прокрутил плей-лист популярных танцевальных песен. Первым всплыл «Bad Romance» Леди Гаги.
– Попробуй это. – Я дал ей наушники, нажал на воспроизведение и подобрался.
Лицо Теи мгновенно озарилось радостью, и она начала качать головой с закрытыми глазами, слушая свою любимую музыку, возможно, впервые за два года.
– Боже мой, это потрясающе! – воскликнула она. – Вот. Послушай сам.
Она взяла один наушник и отдала мне. Мы стояли посреди полудня, лицом к лицу. Она растворилась в музыке, а я – в ней. Я никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. Она качалась точно ива, стройная и нежная, а я был дубом, пустившим корни перед ней. Между ней и миром, защищая ее изо всех сил.
Песня закончилась, и Тея достала наушник.
– Я хочу твою любовь… Любовь, любовь, любовь…
Я уставился на нее. «Это слова песни, идиот. Она не про тебя».
Тея засмеялась и игриво толкнула меня.
– Мне понравилось, но тебе она совсем не подходит. Ты не любитель танцев и клубов, я права?
– На самом деле, нет.
Она коснулась пальцами мышц моего предплечья.
– Я не могу представить тебя на танцполе. Ты был бы вышибалой в клубе, следил бы, чтобы все вели себя хорошо. Марк Антоний. Слышал о Марке Антонии?
– Вроде бы.
– Марк Антоний был генералом, который воевал за Юлия Цезаря во время гражданской войны. После смерти Цезаря Антония отправили в Египет, где правила Клеопатра. У них был роман, который едва не спровоцировал новую войну. Клеопатра очень любила Марка Антония. Сильный. Благородный. Солдат, но такой, кто сражается лишь потому, что должен. – Она подняла глаза к моим. – Ты выглядишь так, будто ты бы сражался, но только если бы пришлось.
– Только если бы мне пришлось.
«Я буду сражаться за тебя».
Мы не могли отвести друг от друга взгляда, затем Тея глубоко вздохнула.
– О боже, Джимми, – сказала она, широко раскинув руки. – Я чувствую себя такой живой.
– Да?
– Как будто только что выпила шесть энергетиков или что-то в этом роде. – Ее улыбка стала теплой и кокетливой, и Тея постучала по моему телефону. – У тебя не найдется еще одной песни для меня?
– У меня их сотни.
Она подняла свои кристально-голубые глаза, и на одно драгоценное мгновение что-то глубоко внутри нее соединилось с чем-то глубоко внутри меня, так сильно и мгновенно, что моя грудь сжалась, пытаясь удержать выбитый воздух. Глаза Теи расширились, улыбка расцвела у нее на губах. Внутреннее сияние прорвалось сквозь трещины покалеченного рассудка, и я увидел ее. Ту девушку, которую, если бы у нас было больше пяти минут, я бы сделал своей.
Но только я почувствовал сладкий вкус слова «своя», как знакомая растерянность прокатилась по лицу Теи. Она перезагружалась. Я перезагружался, превращаясь из защитника в угрозу. Из друга в незнакомца. Из Джимми в…
«Пустое место, – закончила Дорис. – Ты никто».
У меня чесались руки схватить Тею и держать, чтобы я не исчез.
Она отступила назад.
– Кто?..
– Джимми, – сказал я. – Меня зовут Джимми.
* * *
Мы проиграли эту сцену трижды. Трижды я ждал, пока завеса ее разума закроется и снова откроется, и мы начнем все сначала. Как актеры в кино, что читают сценарий, только камеры и съемочной группы не видно. Те же слова, дубль за дублем.
Каждый раз смущение проникало в ее глаза, стирая все вокруг. Стирая наши пять минут. Стирая кем и чем мы были друг для друга.
«Ничем. Мы никто друг для друга, потому что ей нечего тебе дать. Никак».
В конце концов мы вернулись внутрь, по-прежнему каждый со своим наушником, вместе слушая танцевальную песню. Сели за столом Теи, все еще связанные, а в наших ушах гремело техно.
– Тебе нравится? – спросил я. – «BOOM» от «X Ambassadors».
Тея кивала в такт.
– Очень.
«Ей нравится. Она счастлива. И пусть Делия идет в…»
– Что здесь происходит?
Я вздрогнул, и наушник выпал из моего уха. Делия Хьюз стояла у стола, ее пристальный взгляд метался между мной и сестрой.
– Делия! – Тея вскочила на ноги и сразу замерла, застигнутая перезагрузкой. Я проследил, чтобы все было в порядке, пока Тея не очнулась, затем повернулся к ее сестре.
– Здравствуйте, мисс Хьюз.
Делия открыла рот – и уж явно не поблагодарить меня за отличную работу. Но Тея обошла стол и обняла ее за шею.
– Ты здесь. Сколько уже прошло? Где мама и папа?
Голос Делии был каменным.
– Два года, и они уже в пути.
– Я так рада, что ты пришла. – Тея снова обняла Делию, затем остановилась, увидев меня. Скромная, мягкая улыбка появилась на ее лице. – Ой. Привет.
– Привет.
– Я Тея Хьюз. – Она протянула руку, и я потряс ее, утонув в дежавю.
– Джим Уилан.
– Так приятно с вами познакомиться. Это моя сестра Делия. – Тея рассмеялась над кислым взглядом своей сестры. – Боже мой, Дел, ты такая чудачка.
– Вы санитар, да? – спросила меня Делия. – Где медсестра Сото?
– Сегодня у нас нехватка рабочих рук, – пояснил я.
Делия поджала губы.
– Оно и видно. Что ж, я уже здесь. Можете идти.
Я посмотрела на Тею: та закатила глаза и беззвучно сказала «извини».
Час спустя я мыл коридор возле комнаты отдыха и увидел Риту, Алонзо и Делию. Они подняли глаза, когда я приблизился, и Делия повернулась ко мне, скрестив руки.
– Мы можем спросить его сами. Что ты делал с моей сестрой?
«Дерьмо. Меня сейчас уволят. Тея останется одна в тишине».
– Н-н-ничего, – сказал я. – Просто слушали музыку.
– Это входит в твои должностные инструкции?
– Н-н-нет.
– Нервничаешь? Чувствуешь себя виноватым? Что с тобой не так?
– Джим брал мисс Хьюз на ежедневные прогулки в те дни, когда я… – вмешалась Рита.
– Когда вы не могли, потому что у вас мало персонала, – закончила Делия. – Я плачу не за то, чтобы о Тее заботился санитар.
– Джим хороший работник, – сказал Алонзо. – Один из лучших.
Делия фыркнула, повесила сумочку на плечо и посмотрела на меня.
– Держись подальше от моей сестры, если не хочешь искать другую работу. Вряд ли с твоим заиканием это простая задача.
Глаза Риты расширились, а Алонзо опустил взгляд в пол. Наступило молчание. Каблуки Делии прогремели по коридору и стихли.
– Извини, Джим, – сказала Рита. – Она расстроена, потому что защищает Тею. Я поговорю с ней.
– Не надо, – возразил Алонзо. – Мы просто должны делать то, что она хочет.
– После ухода медсестры Фэй у меня еще три резидента на попечении, – сказала Рита. – Если Джим не будет водить ее, мисс Хьюз придется пропускать свои прогулки. Я объясню это Делии. Она поворчит, конечно, но в итоге разрешит, ведь она желает сестре добра.
Алонзо нахмурился.
– Полагаю. Но Джим не должен водить мисс Хьюз на прогулки, пока ты не получишь одобрение от Делии. Последнее, что нам нужно, – это чтобы она привлекла доктора Пула.
Доктор Пул был финансовым директором санатория. Его любимым занятием было – увольнять персонал, чтобы сэкономить деньги.
Рита похлопала меня по руке.
– Извини за… неприятности, Джим. То, что сказала Делия…
– Так оно и есть, – перебил я, а кровь горела в жилах.
Алонзо собирался что-то сказать, но в конце коридора появился Хоакин.
– Эй, босс, есть минутка?
– Иду. – Он бросил на меня любопытный взгляд и ушел.
«Поздравляю, – хихикнула Дорис. – Теперь они все знают, что у тебя заикание, и Делия, вероятно, тебя вышвырнет».
Она была права. Если я буду осторожен, если не оставлю дело Теи профессионалам, мне придется начинать все заново, но уже в другом месте.
И я больше никогда не увижу Тею.
В тот день, убираясь в пустой комнате отдыха, я обнаружил новый рисунок на полке Теи. Я оглянулся на дверь, прежде чем взять бумагу. На носу корабля стоял Марк Антоний, в серебряных доспехах, под палящим красно-оранжевым солнцем. Он высоко держал меч, лицо воина излучало спокойствие. Каждая деталь была создана из цепочек слов.
«Она не просто хороша. Она гений».
Когда я стал читать цепочку, что составляла бок корабля, мое сердце остановилось.
Сожалею истинно синее синейшее небо глаза моя улыбка раздражает дождь боль боль боль
– Твою мать, – прошептал я.
Текст «Sweet Child O’Mine». Выхолощенный до сути. То, как песня прозвучала бы в закольцованном мозгу Теи.
Я развернул лист на девяносто градусов, следя за цепочкой вверх по мачте.
Желаю поцелуй добрые глаза мой туман мистическое чудо лирически лирический совершенно беззвучно заикаться бренчать жало петь петь петь
Медленно, спокойно я сложил рисунок и убрал в задний карман. Этот – мой.
Тея блуждала во тьме, но я был там, вместе с ней.