Почти две недели я буквально разрывалась между школой с отработками, подработкой, бабушкой,Полиной и Лазутчиковой. Я частенько наведывалась к ней днем, иногда после уроков, порой приходила по вечерам, пока ее родители были на работе. И мы отлично проводили время. Мы продолжали спать с ней, но не говорили ни о чем большем. Я не хотела задаваться этими вопросами, потому что моя система давала сбои. Я понимала, что мне начинает действительно нравиться ее общество. И дело уже было не только в сексе. Мне нравилось с ней разговаривать, подшучивать над ней, нравилось, как она задавала мне какие-то вопросы, касающиеся меня. Мало кто интересовался мной лично, мало кому было дело до моих предпочтений, вкусов, желаний. Лазутчикова же почему-то активно пыталась обо мне выяснить все, что только можно. И я дозированно выдавала ей информацию. Меня устраивало, что она не лезла дальше, если я закрывала какую-то тему или не хотела о чем-то говорить.
Еще мне нравилось то, как она произносила мое имя. Из ее уст «Лиза» всегда звучало как-то по-особенному. С раскатистым «з», с какой-то нежностью, теплотой. Поначалу меня это даже пугало — непривычно было после многолетнего «Андрияненко» слышать свое имя. Но в итоге пришлось признать, что мне это нравится. Но о большем я думать не хотела. Или боялась. Я так привыкла считать ее врагом номер один, что было не по себе от мысли, что все уже изменилось. Поэтому в школе мы продолжали вести себя как обычно, хотя, признаться, мои шутки и издевки стали менее острыми, не такими жесткими, и даже это меня тоже пугало. Но я уже не могла, как раньше, унизить ее, потому что во мне самой что-то постоянно менялось. Но к счастью, никто этого не замечал.
Зато с Поповым и Кошкиной мы цапались, как и прежде. Хотя этот придурок больше не позволял себе лишнего — словесные оскорбления и попытки задеть меня я не считаю.
***
Была перемена перед физкультурой, я спокойно переодевалась с остальными одноклассницами. Лазутчикова с Кошкиной о чем-то разговаривали, тоже меняя одежду на спортивные костюмы. И я, потеряв бдительность, невольно засмотрелась на спину Лазутчиковой. Мы два дня назад виделись у нее, и сейчас мне удалось даже разглядеть крошечный след от укуса на правой лопатке. Не знаю, о чем я думала, когда так откровенно ее рассматривала, но очнулась я только в тот момент, когда услышала противный голос Кошкиной:
— Фу, Андрияненко, прекрати на нас так пялиться! Извращенка!
Я моргнула, возвращаясь в реальность, и перевела взгляд на Кристину. Она стояла, сложив руки на груди, и испепеляла меня взглядом. Я хмыкнула и поправила пояс спортивных штанов.
— Кошкина, — начала я вальяжным голосом, — я даже не знаю, что должно такого произойти, чтобы меня заинтересовала твоя куриная тушка. Так что не мечтай, — сказав это, я наклонилась, чтобы убрать обувь под лавку.
Кошкина фыркнула и обратилась к Лазутчиковой, которая, как я успела заметить, стояла красная, пытаясь сдержать смех.
— Ир, ты все? Мне нужно с учителем еще договориться о сдаче нормативов, меня же не было в прошлый раз.
— Иди, я скоро буду, — Лазутчикова села на лавку и начала поправлять носки.
Кошкина кивнула и направилась к выходу, по дороге что-то прошипев в мой адрес. Я лишь ухмыльнулась. Подняв взгляд, увидела, что Лазутчикова смотрит на меня. Она еле заметно кивнула головой, указывая в сторону выхода. Я прекрасно поняла, на что она намекает, поэтому согласно моргнула. Девушка тут же встала и вышла. Подождав пару минут, я двинулась следом.
Оказавшись у двери туалета, я посмотрела по сторонам. Убедившись, что никого нет, открыла дверь и зашла внутрь.
Замок тут же щелкнул, а сама я оказалась прижата к стене. Нетерпеливые губы Лазутчиковой тут же накрыли мои. Обняв ладонями ее ягодицы, я прижала девушку к себе, отвечая на поцелуй.
— Значит, пялишься на нас с Кошкиной, да? — усмехнулась Лазутчикова, проходя горячим языком по моей шее.
— Признаю, был грешок, — тоже усмехнулась я, поднимая голову.
— Ты нас чуть не рассекретила, — продолжила она, запуская руки мне под майку.
— Постараюсь впредь держать себя в руках, — улыбнулась я, чувствуя ее пальцы на своем животе.
— Кстати, Кристина частенько говорит о тебе. Может, она и правда втайне о чем-то мечтает?
— Часто говорит обо мне? — я подняла бровь в удивлении.
— Да, — кивнула Лазутчикова. — Даже Алина как-то сказала, что хоть ты и ведешь себя иногда, как настоящая задница, ты... очень сексуальна.
— Да неужели? — раскатисто рассмеялась я.
— Ага, — Лазутчикова погладила меня по спине. — И Кристина добавила, что это все твои какие-то нотки бунтарства и брутальности делают тебя сексуальной.
— Ты тоже так считаешь? — усмехнулась я, пытаясь посмотреть в лицо Лазутчиковой.
— Я в этот момент думала: «О да!», — улыбнулась она.
— Прекрасно, — я тоже улыбнулась в ответ, продолжая сжимать ее упругие ягодицы в своих руках.
— Я скучала по тебе, — призналась Лазутчикова, снова целуя меня в губы. Словно зная, что я не отвечу ей на это, она тут же продолжила, — приходи ко мне сегодня. А еще лучше — оставайся с ночевкой.
Я чуть отодвинулась и посмотрела на нее. Я ни разу не оставалась с ней на ночь. Даже если мы заканчивали поздно, я все равно уходила домой. Мне казалось это правильным.
— У тебя родители снова уехали? — спросила я, пытаясь понять причину ее предложения.
— Нет, — пожала она плечами. — Они придут домой вечером. Познакомишься с ними.
— Эм-м-м... Но... Зачем? И зачем мне оставаться с ночевкой? — даже не думая, спросила я. — Мы же не сможем при них... ну... ты понимаешь.
Лазутчикова посмотрела на меня как-то странно. Потом опустила руки и грустно усмехнулась.
— Ну да, конечно. Чем еще со мной заниматься, кроме как трахаться, да? Больше я ни на что не гожусь, видимо.
— Нет, я... — я поняла, как прозвучали мои слова, и пожалела, что не подумала, прежде чем открыть рот.
— Да все нормально, — улыбнулась Лазутчикова, но улыбка ее была совсем не искренней. — Пойдем, скоро урок начнется.
Она развернулась и протянула руку, чтобы открыть замок.
У меня внутри что-то щелкнуло. Перед глазами так и стояло ее лицо, полное разочарования. И я поняла, что должна это исправить.
Схватив ее за руку, я заставила девушку развернуться. Лазутчикова оказалась ко мне лицом, но в глаза категорически не смотрела. Я подняла ее подбородок и, дождавшись, когда она взглянет на меня, проговорила:
— Прости. Я не это имела в виду.
— Неужели? — хмыкнула она.
Я поджала губы, не зная, что ответить. На самом деле, я и сама не понимала, что хотела сказать. Знала лишь, что ее предложение меня жутко напугало.
— Я... Я с удовольствием приму твое приглашение, — игнорируя свои тревожные колокольчики, сказала я.
— Правда? И что же заставило тебя передумать? — наклонив голову, переспросила девушка.
— Послушай, я извинилась, — предупреждающим тоном проговорила я. — Не нужно меня терроризировать. Я сказала, не подумав. И принесла извинения. Не надо меня долбить этим.
Вероятно, я выглядела очень решительно, потому что Лазутчикова вздохнула и кивнула в ответ.
— Хорошо. Приходи часов в семь. У родителей сегодня сокращенный день. И... настаивать на ночевке я не буду. Если захочешь — останешься.
— Договорились, — проговорила я, глядя на нее. Девушка поколебалась пару секунд, но после все равно чуть приподнялась и легко поцеловала меня в губы.
