Закончив с уборкой спортзала даже немного раньше, чем планировала, я все-таки вернулась домой, приняла душ, переоделась, поужинала и сообщила бабушке, что пойду к подруге и приду поздно. Но только я собралась выйти, как домашний телефон зазвонил. Я была уверена, что это Полина. Поэтому попросила бабулю ответить и сказать, что я еще работаю. Бабушка удивилась, но лишних вопросов задавать не стала. Я же со спокойной душой отправилась по адресу, что был в смс от Лазутчиковой.
Еще не было и девяти, когда я дошла до высокого одноподъездного дома. В народе такие строения называли «свечками». Просчитала этаж и поднялась на лифте. Выйдя на нужном этаже, осмотрела дверь с красивыми золочеными цифрами «77» и нажала на кнопку аккуратного черно-белого звонка. Дверь открылась почти сразу, словно Лазутчикова поджидала меня.
— Привет, проходи, — улыбнулась она, пропуская меня внутрь. На девушке были широкие штаны-шаровары и такая же широкая майка с коротким рукавом.
Я кивнула и зашла в светлый коридор. Разувшись, стянула куртку и протянула ее ожидавшей Лазутчиковой, которая тут же убрала ее в раздвижной шкаф.
— Тапочки нужны? — спросила она, закрывая дверцы.
— Нет, — помотала я головой, осматриваясь.
Как я и ожидала, у нее было уютно, мило и современно. На стене висела черно-белая картина, которая гармонировала со светлыми обоями с черным геометрическим узором.
— Тогда пойдем, — она развернулась и направилась дальше по коридору. Я за ней. Когда она резко остановилась в небольшом расширении перед кухней, я чуть не врезалась в ее спину.
Развернувшись, Лазутчикова кивнула на дверь сбоку:
— Руки.
— Чего? — не поняла я.
— Иди, мой руки. Ты же с улицы, — пояснила она деловым тоном.
— Боже, Лазутчикова, а ты зануда, да? — усмехнулась я. Но девушка сложила руки на груди, приподняла брови и чуть вытянула губы, стоя с лицом а-ля «я все еще жду». Я решила не выпендриваться и послушно направилась в ванную.
— Мыло можешь взять любое, — донеслось до меня, когда я уже зашла внутрь.
— Любое? Тут коллекция, что ли? — хмыкнула я, разглядывая все, что стояло на полочках.
— Я имею в виду, что там есть кусковое и жидкое, — ответила девушка уже, предположительно, из кухни.
— Жидкое... — пробормотала я. — Ну, конечно.
Я увидела кусок мыла в мыльнице и стоящую рядом бутылочку с дозатором. Наверное, это и есть жидкое. Но так как я понятия не имела, сколько нужно лить жидкого, чтобы помыть руки, решила воспользоваться кусковым, по старинке. Открыв кран с водой и отрегулировав температуру, щедро намылила руки и сполоснула их. Пахло вкусно. Развернувшись, поняла, что на торчащих крючках висит несколько видов полотенец. И какое из них для рук?
Я подошла к полотенцам и прокричала:
— А чем вытираться?!
В ту же секунду в проеме показалась Лазутчикова, а я от неожиданности подскочила. Девушка посмотрела на меня, на мои мокрые руки и спокойно ответила:
— Чего ты орешь? Вот же полотенце для рук. Маленькое, не видишь? — она показала на самое крохотное из висящих белых полотенец.
— Откуда я знаю, для чего оно, — проворчала я и стала вытирать руки, которые и так уже почти высохли.
— Оно маленькое, понятно же и так.
— Может, оно для жопы! На нем не написано, — огрызнулась я.
Лазутчикова закатила глаза, но усмехнулась:
— Пойдем.
Мы оказались в большой кухне. Слева были тумбы, плита, а почти в углу, лицом к входу, стоял холодильник. Справа располагался прямоугольный стол с диванчиком у стены и двумя табуретками напротив.
— Так... ты будешь есть? — почесав нос, словно смущаясь, проговорила Лазутчикова.
— Ну, давай, — протянула я.
— Присаживайся, — она показала мне на диван, и я послушно села. — Что будешь? Есть суп, есть картофельное пюре с котлетами, есть салат...
— Суп... — начала я.
— Хорошо, — кивнула Лазутчикова и направилась к холодильнику.
— Картофельное пюре с котлетами... и салат, — закончила я, ухмыляясь.
Она, уже успев открыть дверцу холодильника, вновь посмотрела на меня.
— Ты... будешь и первое, и второе, и салат? — она выглядела искренне удивленной.
— А что, можно выбрать только что-то одно?
— Нет, почему...
— Я съем все перечисленное, если ты мне это дашь, — почти гордо ответила я. Она еще не знает, сколько я могу съесть. Я могла бы победить в конкурсе поедания, если бы у нас такие проводили.
— Конечно, дам, — пробормотала она и начала доставать кастрюльки.
— Конечно, дашь, — усмехнувшись себе под нос этой банальной двусмысленности, я стала осматривать кухню.
— Что? — голова Лазутчиковой снова торчала из-за дверцы.
— Ничего, говорю, мило тут у тебя.
— А... Да. Спасибо.
