Исповедь чумного доктора

Обнажив истинное лицо

Утром, только проснувшись, я отчетливо улавливаю своим носом приятный запах лаванды. Вчера, во время моего путешествия по рынку, я наткнулся на лавку, которая продавала ароматические свечи. Купив пару свечей, я зашел за бужениной, но в номере я совсем забыл о них, поэтому они так и остались лежать в пакете. Мне пришлось потрудиться, чтобы найти источник запаха. Этим источником оказался тонкий шарф, забытый Тэхеном на спинке стула. Я точно помню, что он принадлежал ему. Тэхен навеял на меня детские воспоминания — в нашем доме всегда пахло лавандой. Мама любила этот запах, поэтому постоянно покупала ароматические свечи с запахом лаванды. Вот и я вчера по привычке купил точно такие же свечи. Но был приятно удивлен, уловив его от шарфа Тэхена. Встав с кровати, сразу же беру кусок ткани в руки и зарываюсь носом в него как можно сильнее. Я не в силах устоять — сажусь обратно на кровать, все также прижимая шарф к лицу. Наверно, со стороны я выгляжу как безумец, но не могу успокоиться, пока вдоволь не надышусь им. Я ведь уже и забыл, как сильно любил его. Кажется, я не ощущал его почти три года. Не помню почему, но я давно уже не покупал свечи. Хотя нет, помню, но не хочу об этом помнить. Именно в Лондоне я вновь полюбил этот запах, именно в этом городе я вспомнил о нем. Мои легкие секунда за секундой наполняются запахом, секунда за секундой вытесняют из них воздух. Воспоминания мелькают перед глазами, я будто и правда оказался у себя дома, в моем родном городе. Это так прекрасно — вновь оказаться там, где не был несколько лет. Я сжимаю шарф в руках, утыкаюсь носом сильнее и никак не могу открыть глаза. Я сижу так пока совсем не перестаю что-то чувствовать. Кажется, я забрал весь запах себе, вобрал его в себя, не оставив Тэхену ничего. Надеюсь, он на меня не обидится. И как бы я не хотела оставить себе этот шарф, но не могу так поступить с ним — им пришлось столько стоять на улице, чтобы заработать на него. Я понимаю, как им сложно приходится, поэтому не могу быть так эгоистичен.

С того момента, как я взял в руки шарф, прошел час. Я тыкался в него носом, словно маленький щенок, слегка поскуливая. Вот так я тосковал по этому запаху, так я хотел почувствовать его. Сегодня вечером я пообещал себе зажечь свечу, купленную мной накануне. Обвязав шарф вокруг шеи, наконец становлюсь на ноги, готовлю завтрак — овсяную кашу, завариваю черный чай. Вчера осталось пару кусочков пирога с цедрой апельсина. Быстро перекусив спускаюсь вниз, оставив шарф на спинке стула, и, при виде Намджуна, вспоминаю вчерашний разговор с парнями. Чон Хосок. Тот разговор не выходит у меня из головы. Знаю, я не должен лезть в их дела, эти отношения они должны вести сами, строить сами, и никто не вправе влезать в них, накручивая свою точку зрения. Но ребята столько прожили; неужели Хосок этого не понимает? Возможно, прокатившись на лошади, я успокоюсь, но не могу быть в этом уверен. Мне придется навестить этого писателя, как бы я сам себя не держал от этого, как бы не уговаривал. Возможно, я пожалею о своем решение, но надеюсь, не разрушу их любовь. Всего лишь подтолкну Хосока к правильным мыслям. Покажу ему — если любишь человека, не должен заставлять его работать таким образом. Он, конечно, не должен нести полностью ответственность за Чонгука, но должен знать, как сложно ему пришлось в жизни. Может, Чонгук ему ничего не рассказывал. В любом случае я узнаю об этом сегодня.