Привязанный

Глава 4

Выходные, они такие прекрасные. Единственные дни, когда можно отдохнуть. Кто-то действительно отдыхает, кто-то учит уроки, кто-то проводит время с близкими ему людьми. В эти дни Олежа размышлял о его любви к его соседу, о том, как его достали нелюбимые его персонажи в книгах, и о том, выключил ли он тот самый утюг. Но Дима был гораздо больше в голове Душнова, чем учёба или книги. В процентах Олежа бы сказал, что парень занимает его мысли на все 70%. Дима был как болото, в которое затягивало духа всё больше и больше.

– Похоже, это зависимость, – Пока Побрацкий был вне дома, Олежа размышлял о нем вслух. – Ты знаешь, чтобы я с тобой сделал, будь я жив. Ох, много, я так не думал с тех пор, как был влюблён в Антона. Он хороший друг, но ты, Дима, гораздо живее его. Мы бы ходили с тобой на пьянки, после я бы трезвый выносил тебя оттуда... Дима!

Побрацкий вернулся. Он был с нетяжёлым пакетом в руке.

– Ну здорова, зубрила, – Дима положил пакеты и сел за стол в его развалистой позе. – Я тут подумал, а ты смотрел аниме?

– Хех, ну... – Олежа сделал свой застенчивый жест и улыбнулся. – До тебя был в комнате один анимешник, ну, я подсматривал...

– Я вот хочу посмотреть, что посоветуешь?

– Хах, даже не знаю. Может "Тетрадь смерти"? – Олеже нравилось это аниме, он хотел бы его пересмотреть.

– Чтож, "Тетрадь смерти" так "Тетрадь смерти"! – Побрацкий достал ноутбук и написал название японской анимации в Гугл.

Парень и дух уляглись вместе. Дима купил чипсы с колой, чтобы не было скучно некоторое время. Бедный студент лег полусидя, а Олежа сел рядом.

Спустя пару серий Побрацкому стало очень интересно, но Душнов сказал, что после третьей серии лучше отдохнуть, а не напрягать глаза. Дима не хотел его слушать, но пришлось. На самом деле тот хотел побыть рядом с призраком. Олежа мирно сидел и разговаривал об аниме и персонажах.

Тому было самому приятно находится с ним, общаться, смеяться. С Побрацким Олеже было спокойнее и безопаснее. К ним никто не зайдёт и не помешает.
Душнов лежал у Димы на груди и последний ласково опирался щекой о его макушку. Им обоим было весело и приятно. Но веселье не заканчивалось на этом.

После они пытались сделать хоть какое-то домашнее задание, но было тчетно, всё заканчивалось либо пошлой, либо гейской шуткой.

Они решили просто поговорить по душам, без намеков и без ссор.

– Дима, скажи честно, тебе действительно нравится моя сестра? Сразу говорю, ты ей не пара, только пальцем тронь и!..

– Ну нравится, и что ты мне сделаешь? Обидешься? Мое сердце уже давно заледенело настолько, что его уже нечем не разморозить. Но Оля может, я ей безумно благодарен. Я в ней души не чаю. А ты, сука, как ревнивая жена, ей богу!

Они встретились взглядами, спустя десять секунд они рассмеялись.
Им было весело. Дима попытался накормить Олежу колой, так как последний не ел чипсы. Как вы уже поняли, бедный студент через пять минут был с тряпкой в руке, и только из-за того, что тому пришлось стирать носки.

– А ты прямо настоящая горничная, мне такие нравятся...

– Сам сейчас убирать будешь!

Они очень долго разговаривали, за окном был вечер.

Дима знал, что дух умеет играть на гитаре и решил это подтвердить, при этом насладиться романтической атмосферой.

– Олеж, ты же на гитаре играешь? Сыграешь что-нибудь?

– Ну-у... – Олежа опять соединил пальцы. – Я давно не играл, но попробую. Подавай ее сюда.

Дима дал ему гитару. Душнов сел рядом с ним и положил гитару на колени. Своими призрачными пальцами тот начал щупать струны и дерево инструмента. Пару раз он ударил по струнам, чтобы сконцентрироваться на них.

Дух стал начал играть незамысловатую романтичную мелодию и петь что-то английском. Дима не очень понимал иностранный язык, но понимал, что песня о любви.

Он восхищался его пением, дух играл гораздо лучше студента. Побрацкий наслаждался каждым аккордом, каждой нотой. Серые унылые стены становились радужными, а свет за окном всё ярче.

Олежа пел о самом Диме. Он выдумывал песню, когда Дима уходил. Ему нравилось всё, дух был доволен результатом. Песня была о его голосе, характере, волосах и внешности в целом. О том, как ему приятно находится в кампании с таким парнем, как он.

Их взгляды встретились, Дима первый отвернулся, он не выдержал столь милого выражения лица.

Песня подходила к концу. Как же Дима хотел продолжить этот вечер, но к сожалению.

– Хух, с первого раза. Пальцы бы очень болели, если я был бы жив. Хоть какой-то плюс от смерти.

Парни легли спать. Дима не мог уснуть, он думал о чувствах к Олеже: любит ли он его или Оля всё же лучше? Побрацкому было
тяжело ответить на этот вопрос. Вроде бы всё очевидно, но Дима всегда чувствовал себя гетеросексуалом и не думал о том, каково быть бисексуалом, так ещё и любил он не кого попало, а, чёрт, призрака. Дима скомкал одеяло, представляя там духа. Наконец он понял:

"Мама, папа, я, походу, гей.."