Территория Холода

Глава 30. Пиковый туз

СПАСАТЕЛЬ

Иду по дорожке, сквозь которую упорно пробивается трава. На вид пожухлая, но будто все еще живая.

Странное место. Заброшенное. Деревья и сорная трава здесь пустили свои отростки в каждую щель между плитками, в каждую трещину в стенах, в каждое разбитое стекло.

Однако это место все еще узнаваемо: полуголые остовы домов; старая артерия дорожки, оборванная по краям; осмелевший перелесок имени болотницы, которую никто и никогда не видел. Я узнаю интернат — вижу его одновременно своими глазами и глазами несуществующей птицы, парящей в сумрачном небе. Будто территория — внутри меня, или я сам — это территория. Она может приказывать мне, а я — ей.

С неба цвета морской сини робко сыплет снег, который пытается мимикрировать под дождь, сталкиваясь с землей. Под этим снегом хочется застыть и не двигаться, чтобы стать частью сна, в который погружена территория интерната. Это ее лицо — истинное лицо — любит уважение и ненавидит суету. Оно навязывает статику и отрицает движение. Поэтому таких больших усилий стоит оторвать ногу от плитки, к которой она почти приросла, и двинуться вперед.

Огонек. Нужно обязательно найти огонек. Я пока не знаю, зачем, но понимаю, что это очень важно.

Ноги ведут меня к ученическому корпусу. Мимо пустующей стойки коменданта, мимо коридоров первого и второго этажей. Вверх. На третий. Или выше?..

Куда?

***

Просыпаюсь от собственного вдоха, напоминающего хрип утопленника.

— Спасатель! Спасатель, эй!

— Ты чего?!

— Проснись! Что с тобой?

У моей кровати толпятся Стриж, Сухарь и Нумеролог, трясут меня за плечи и дергают в попытке разбудить. Далай-Лама предусмотрительно обувается и без лишних слов готовится бежать за Майором, если возникнет необходимость.

Сажусь на кровати и перевожу дыхание. Как будто марафон пробежал!

Через секунду прихожу в себя и вперяюсь глазами в соседей.

— Включи свет! — умоляюще хриплю Далай-Ламе. Тот исполняет просьбу, и я вздыхаю с облегчением: никто из соседей не выглядит изможденным. Насчет себя не уверен, но в своей безопасности от Холода убеждаюсь по бешено колотящемуся сердцу: уверен, так оно не может биться ни у одного человека с... трудным периодом.