Чемоданы собраны [Заморожено]

Часть шестнадцатая

(19:46)
Россия  сидел в мастерской и что-то, скуки ради, вытачивал из досточки. К нему постучали и в помещение зашел Казахстнан. Но, он не успел туда зайти, сразу же выбежал.
— Ресей!
— Да-да? — отозвался Россия.
— Иди поешь, — сказал Казахстнан, повторно зайдя к нему. Россия повернулся к нему и усмехнулся.
— Плохо не будет?
— Ты сколько выкурил до такого результата? Здесь же задохнуться можно! — возмутился Казах, не отходя от дверей.
— Можно. Да не нужно, — Россиянин подошел к маленькому окошку и немного приоткрыл его, как только возможно, чтобы проветрить. Казахстнан стоял у стенки и закрывался своим шарфом. Россия повел брата на выход, боясь как бы тому не стало плохо. Оба поднялись наверх и Казахстнан пошел в комнату на второй этаж, а Россия мельком заглянул на кухню. Там сидела Беларусь и тихо говорила с кем-то по телефону. Россия продолжал стоять на пороге и подслушивать. Но разговор моментально закончился и Беларусь посмотрела на него.
— Не уже ли, — сказала она.
— Я не сам, — ответил Россия, — Меня позвал Казахстнан, поэтому не думай, — выдержав паузу, он спросил, — С кем ты говорила?
— Это важно?
— Я — твой брат и я волнуюсь за тебя, — Россия сел рядом и посмотрел на нее, — Я просто волнуюсь.
— Даже если, Рос, — сказала Беларусь, — Это моя жизнь, я решаю где мне жить, как жить, сколько. Это уже конец, Россия, ты уже никого не знаешь. Не злись. Но это правда. Ты был обижен на Каза, за его выбор. А, что тогда ты сделаешь со мной, если я тоже на это решусь? А я могу. Мне уже предлагают.
— Тоже уйдёшь, да? — спросил Россия, опуская глаза. Беларусь промолчала на это, еле как выдавив из себя "да."
— Хорошо, допустим. Можешь и уйти. Я не держу, — сказал Россиянин и улыбнулся. Беларусь продолжала тихо сидеть, не смотрела на него. Россия поднялся и пошел в коридор.
— Погоди, — Белоруска пошла за ним, — Ты сейчас серьёзно? Правда так легко меня отпустишь?
— Могу и со скандалом. Могу сделать так, что твой ухожер звонить больше не будет. Могу спокойно. Могу сам тебя до загса довести. Выбирай, — еле заметно улыбался Федерация.
— Никак не хочу. Хочу чтобы ты просто уважал чужое мнение. Я вижу, что тебе будет тяжело. Ты врешь, — сказала Беларусь. Россиянин промолчал, посмотрел в сторону и ушел наверх. Республика тяжело вздохнула и проводила его взглядом. Россия поднялся на чердак. Дверь открыта.
— "Он издевается?" — подумал Россиянин и зашел в комнату. На кровати сидели Кыргызстан и Казахстнан. Тихо, будто никого и рядом не было, что все в порядке и ничего страшного, они целовались, слегка приобнимая друг друга. Россия бы и дальше наблюдал за нежданной картиной, но все же нет.
— Голубки, мать вашу, — подал он голос. Как кипятком ошпаренные, оба резко повернулись и раскраснелись от стыда.
— Это все очень замечательно, но, Каз, изменять не хорошо, — усмехнулся Россия. Кыргызстан опустил голову и закрыл лицо руками. Казахстнан вздохнул и приобнял Кыргызстана.
— Она знает... мне... я... — Каз не знал, что ещё сказать. Но Россия только улыбнулся и ушел. Кыргыз уставился лбом в плечо брату, опуская крылья.
— Уяттан күйүп кетем, Казакстнан¹...
— Успокойся, все будет хорошо, — погладил его по волосам Казахстнан. Кыргызстан обнял его и пригрелся ужиком.
— Линька?
— Она самая. Её уже давно не было. А у тебя? Когда она уже начнется? — поднял глаза Кыргыз.
— Я птица домашняя. Не скоро, — улыбнулся Казахстнан, — Такие странные вообще. Сначала готовы поубивать друг друга, а теперь целуемся.
— А мне кажется, что это нормально, — пожал плечами Кыргызстан и посмотрел на него, — Когда ты уезжаешь?
— После дня рождения.
— А надолго.?
— Да. Навсегда наверное. Я не могу все время быть здесь. Я буду жить нормально, как все, — Казахстнан посмотрел на него и провел рукой по крыльям. Кыргызстан отпустил его и улыбнулся.