Чемоданы собраны [Заморожено]

Часть двадцатая

Погода не задалась ещё с утра. Все утро шел снег и было жутко холодно. Холоднее, чем вчера. Ветер был такой странный: то есть, то нет. И снег белый-белый лежал везде. За ночь намело выше крыши. Эстония сидел за столом и смотрел на кипяток в кружке, от ничего его помешивая ложкой. От неожиданности он повернулся, когда на плечи опустилось две ладони. Широкая  улыбка и подозрительный взгляд. Узбекистан сел рядом и щёлкнул пальцами перед лицом младшего. Эстония из-подо лба посмотрел на него.
— Доброе утро, — сказал Узбекистан.
— Доброе, — еле слышно сказал Эстония.
— Давай хотя б заварки в воду закинем, — посмотрел он в кружку, — Ты плохо выглядишь.
— Пожалуйста, отстань, — Эстонец закрыл лицо руками, в надежде, что когда он их откроет, то надоедливого брата не будет рядом. Зря надеялся. Узбек убрал руки от лица.
— Эй, все хорошо?
— Откуда в тебе столько заботы? Это не ты.
— Я, — задумчиво ответил Узбекистан.
— Иди. Я сегодня вечером ухожу, можешь не спрашивать. Я ничего тебе не скажу.
— Мне и не надо. Я просто...
— Не, не, не, — перебил Эстония, — Стой. Запомни, что хотел сказать и закрой глаза.
Узбекистан отказался. Дурак что ли? Он смотрел на Эстонию и смотрел очень внимательно, с подозрением. Эст вздохнул и отпил кипяток из кружки. На кухню зашёл Туркменистан, взглянул на Эстонца, растрепал пыльные волосы, которые и так лежали неопрятно и сел рядом с ним. Все время на веселе, улыбка была ему свойственна.
— Что нового ты можешь рассказать про вчерашние похождения? Азербайджан, как я заметил, остался вполне доволен. Где вы были? Какой ерундой страдали?
— Нашёл что спросить, — фыркнул Узбекистан.
— Про него что-нибудь говорил? — спросил Туркменистан, показывая на Узбека. Узбекистан резко посмотрел на него, хлопнув руками по поверхности стола.
— Говорил, — расстроенно сказал Эстония, переводя взгляд на Узбека. — Никогда не думал, что кого-то так сильно могут... обидеть — это даже слово не подходит.
— Я не люблю его. Он сам себе что-то придумал и теперь живёт с этим.
— Ты тоже, — холодно смотрел Эстония, — когда тоскал меня за собой, думал, что мне с тобой нормально. Может мне хотелось забыть это, а я не могу. Может мне было больно, а приходилось ждать. Кто вернет меня назад, к тому моменту, где жизнь моя начала ломаться постепенно?..
— На прошлом стоит будущее, — сказал Туркменистан.
— В зависимости от прошлого. На костях растут цветы, а цветы забрасывают костями, — сказал Узбекистан и посмотрел на Туркмена.
— Я могу предложить тебе сделать так, как вы смеялись надо мной. Просто посмотри реакцию. А потом как хочешь, — сказал Эстония.
— Тебе терять нечего, — усмехнулся Туркменистан.
— Ладно...
Узбекистан поднялся и ушел. Он заглянул в комнату, где шел телевизор и его смотрели Армения и Азербайджан. Последний сразу же обратил внимания на пришедшего и молча кивнул "Здравствуй". Арменин ничего не сделал, он только дернул брата за рукав, заставляя отвернуться и смотреть в экран дальше. Узбекистан ещё несколько раз подумал и подошел к ним.
— Аз, нужно поговорить.
Азербайджан посмотрел на него. А Армения опять развернул его к телевизору. Азербайджанец поднялся и Армения молча схватил его за руку. Не хотел его отпускать с ним.
— Мне больно... — спокойно сказал Азербайджан. Арменин отпустил его и Аз посмотрел на второго. Узбекистан вышел с ним на улицу и долго ничего не мог сказать. Аз уже хотел уйти, но продолжал ждать.
— Что тебе надо? — слегка грубо спросил Азербайджан, — Можно прямо?
— Я не знаю как это сказать.
— Скажи как есть. Мне надоело уже просто стоять здесь.
Узбекистан посмотрел по сторонам. Перевел глаза на уже замерзшего младшего брата и вздохнул.
— Sen menga yoqasan¹...
— Я ничего не понимаю, — сказал Азербайджан и уже пошел на выход. Узбекистан взял его за локоть.
— Men seni Sevaman², — сказал Узбекистан. Азербайджан остановился и несколько секунд стоял растерянно. Он повернулся и смотрел на него.
— "А вдруг он врет... А, если он просто шутит..." — Азербайджан ничего не мог сделать. Снова прийдя в сознание, он отрицательно помотал головой и убрал его руку, после чего ушёл домой. На кухне сидели Туркменистан и Эстония. Второй сидел и пил остывшую воду, а первый что-то пытался ему сделать, щелкал у самого лица. Азербайджанец пошел к Армении и продолжил смотреть телевизор, а там Армения приобнял его и погладил по голове. Узбекистан зашел на кухню и сел рядом. Туркменистан не переставал щелкать. Эстония заздраженно закрывал глаза.
— Слушай, Турок, перестань, — сказал Узбекистан.
— Я — Туркмен! — вскрикнул Туркменистан и отвесил ему щелчок по носу. Узбекистан же щёлкнул ему за ухом. Эстонец немного посмеялся и щёлкнул обеими руками, что одному, что второму. Они смеялись больше десяти минут, каждый только и успевал закрываться от щелчков. Наверное, это было странно и очень тупо, но это занятие отвлекало от проблем. Парни чуть не перевернули стол, чуть не защикотали до боли в животе Эстонию, защелкали друг другу уши и носы, щеки, руки. На кухне появилась Беларусь, она разняла их и успокоила смеющегося Эста. Но их это не волновало и через раз троица все равно продолжала беситься и щелкать пальцами. Молдавия смотрела на все это у дверей и оценивала ситуацию.
— Придурки, — простодушно подытожила она.
— Ты тоже так делала, — сказал Туркменистан. Молдавия подошла и так ему насщелкала, что тот начал извиняться.
— У тебя маникюр, глаза выколить можно! — возмутился парень и отскочил в сторону. Эстония молча повис на плече, рядом стоящей, Белоруски и вздохнул. Беларусь погладила его по голове.
— Ты опять с температурой...
— Все в порядке, я не болею. Просто жарко, — сказал Эстония и смотрел на пол.
— Идём температуру помереем и все. Просто, как ты говоришь.
Эстония не хотя пошел за сестрой. Она быстро нашла градусник и отдала брату. Через пару минут Эстония отдал его и шокировал Беларусь своим "здоровым" состоянием.
— Ты смеёшься? Температура 39, а тебе просто жарко?
— Но я правда здоров! — сказал Эстония, боясь, что опять будут таблетки. Так оно и было. Противовирусного дали, посадили в кресло и сидит. Но ему стало скучно, даже смотря в экран телевизора. И поэтому Эст сидел у камина и смотрел на угольки. Темные, от ветерка вспыхнули и снова погасли в своей темноте. Они, как маленькие звёздочки, отражались в почерневших глазах Эстонца, которому так и хотелось до них дотронуться. Он даже невольно, еле заметно, улыбался и помахивал рукой, будто здороваясь с кем-то в угольках и зале. Сейчас у него блестят глаза, милая улыбка и он от всего отвлекся, даже от полуудивленных взглядов родни. Все у Эстонии туманно, спокойно, загадочно, ему нечего не надо и он только смотрит в камин, сидя на полу у ножек кресла. На него смотрит Латвия, которая очень удивлена его поведением, и иногда поглядывает Россия, сменивший Аза с Арме и смотрящим телевизор, параллельно что-то записывая в блокнот. Казахстнан находился в кресле рядом с Эстонией и не подавал вида.
— Что с ним... — наконец спросила Латышка.
— Сам в шоке, — ответил Россия.
— Эстония-я? — присела к нему Латвия и дотронулась до плеча.
— Ja maailm on nii tohutu³, — медленно протянул Эстония, не отрывая глаз от углей. Латвия осторожно перевела его лицо на себя и Эстония закрыл глаза, вздохнул, положил голову ей на плечо. Латвия испугалась столь тихого поведения как никогда не пугалась.
— А он тебя не любит, — устало усмехнулся Эст.
— Ах ты... черт... — зашипела она и, стряхнув с себя своего братца, поднялась и захотела уйти. Но остановилась и Эстония расстроенно вздохнул, снова открыв глаза.
— Он под таблетками сидит... — шипела девушка, — Чувствительный какой...
— Отстань от него, — сказал Россиянин. — Точно ты ему не поможешь. Разве что, поговорить с ним.
— Буду я ещё ерундой страдать! — возмутилась Латвия и осуждающе взглянула на Эстонца, что он даже показался меньше. Она, гордо подняв голову, вышла из комнаты, будто её здесь оскорбили или унизили и долго она ещё ходила с обиженным видом. Россия продолжал смотреть и записывать что-то в блокнот. По телевизору шел странный детектив.
— Э-эсти, — позвал его Рос. Эстония молчал.
— Эстоша-Эскимоша, — задумался Россия, опуская карандаш и проводя на бумаге линии.
— Боже, на каких задворках своей памяти ты вспомнил это? — удивленно, но все равно улыбнулся Казахстнан.
— Я много чего помню, — вздохнул Россия и повернулся в сторону Прибалта, — Эстония!
— Я не глухой, я здесь. Хотя скоро, обещаю, уйду.
— Успокойся и не думай об этом. Тебя, больного, зная нашу сестру, не пустят по холоду, — Россия поднялся и подошел к Эстонии, а он оперся об стенку и сидит с закрытыми глазами.
— Я убегу... далеко, далеко...
— И замерзнешь от холода, дурень, — вмешался Казахстнан.
— Вы видели настоящие звезды..? — спросил Эстония.
— Ты наша звёздочка, — погладил брата по волосам Казахстнан.
— Нет, это не правда. Я не могу быть звёздочкой. Я не хочу. Звезды приятные, маленькие, красивые. Я не могу быть звездой.
— Ты наша бледная, холодная, с загадочностью глаз звёздочка, — улыбнувшись сказал Россия.
— Откуда ты знаешь?...! — резко сел голос у Эстонии.
— Я все знаю, — ответил Россиянин, помогая ему подняться. — Иди пройдись по дому. Если тебе станет плохо, приляжь, а не на пепел смотри.
— Откуда ты знаешь, — смотрел на него Эстонец, не собираясь уходить.
— По телевизору говорили, — сказал Россия и пошел сел обратно. Эстония взглянул на Казаха, но тот только пожал плечами. Прибалт все мельком осмотрел и ушел в коридор, где на лестнице сидела Латвия и, как змея, смотрела на него. Эстония смотрел на нее. Очень долго, до того как понял, что она плачет.
— Ты тоже забудешь, — сказал Эстонец.
— Ты несешь полный бред. Ты не понимаешь, что говоришь, — Латышка вытерла слезы и спустилась к нему. Парень взглянул на лестницу вниз и повернулся к сестре.
— Я твой брат.
— Ты во всем виноват. Только ты.
— Я ничего не сделал тебе.
— Виноват. Все равно. Всегда.
— Ты больная не меньше, — сказал Эстония и спустился на ступеньку ниже. Латвия за шиворот вытянула его обратно наверх.
— Не уйдёшь.
— Я не собирался. Я считаю. Сколько здесь ступенек?
— Двенадцать, — ответила Латвия.
— Сколько сейчас времени?
— Двенадцать, — голос пока держался.
— Во сколько начинается день?
— С двенадцати...
— Заканчивается?
— В двенадцать...
— Следующий месяц?
— Декабрь.
Эстония замолчал и снова спустился вниз на ступени:
— Двенадцатый месяц.
— Я не понимаю, — сказала Латвия.
— Поймешь. И ты тоже забудешь... меня. И ты тоже.
— Ты больной, — сказала Латвия и ушла наверх ко всем. Эстония молча поднял глаза на дверь и заметил удивленного Казахстнана. То ли напуганно, то ли шокированно он смотрел на Эстонию и горел желанием уйти. Но Эстония молча смотрел на него, не давая уйти и даже пошевелиться.
— Что это было...
— А ты не забудешь. Ты просто не сможешь, — сказал Эстонец и пошёл на кухню. Казахстнан пошел за ним.
— Не надо, — остановил его, взявшись из неоткуда, Кыргызстан.
— Ты знаешь о чем он говорит?
— Этого никто не знает. Казахстнан, оставь его, ему уже не надо чужая помощь и внимание. Он уже все сказал.
— В каком смысле? — Каз продолжал посматривать в сторону кухни. Кыргызстан ничего не ответил. Это не успокоило, а посеяло сомнения и догадки у старшего.